Книга Все может быть - Джейн Грин

— Нет, Либби, у тебя не осталось времени, если ты планируешь выйти замуж и иметь детей, и, по-моему, тебе пора остановиться и хорошенько подумать, что ты делаешь не так и как ведешь себя со своими приятелями.

— Ты просто поражаешь меня. — Я не могу поверить своим ушам. — Большинство женщин моего возраста умереть готовы, чтобы жить как я. У меня квартира, потрясающая работа, машина и твердый доход. У меня насыщенная светская жизнь, куча друзей, и я каждый день встречаюсь со знаменитостями.

— Хорошо, — соглашается мать. — Хорошо. Но что-то никто из этих знаменитостей пока не сделал тебе предложения.

— Неужели ты не понимаешь, что в наше время не так уж важно, есть ли у тебя мужчина? Мне гораздо больше нравится быть… одиночкой.

— Кем?

— Я вполне счастлива сама по себе, не имея никаких обязательств.

— Либби, дорогая, — в ее голосе звучит материнская забота, — мы обе знаем, что это неправда.

Боже, ну почему за ней всегда остается последнее слово? И более того, она права. Мне действительно не нравится быть одинокой. Но даже если это и так, я ни за что ей в этом не признаюсь.

— Мам, мне пора, — говорю я и направляюсь к выходу.

— О, ты не можешь уйти, — говорит она. — Ты же только что пришла. И я беспокоюсь о тебе. Либби, по-моему, ты потолстела.

Господи Иисусе. Вот уж кто знает, как затронуть самое больное место. Ну и что, что я немного поправилась, я же на бегемота не похожа. Конечно, мне следует похудеть килограмма на четыре, и она верно заметила; те несколько дней после происшествия в квартире у Ника я ела все подряд, как свинья. Но сегодня утром твердо решила покончить с этим. Раз и навсегда.

— Я не потолстела, — говорю я, хотя сама знаю, что набрала два килограмма — сегодня взвешивалась.

— Ладно, ладно, — вздыхает она. — Я просто не хочу, чтобы ты стала толстой, это для твоего же блага.

— Послушай, я ухожу.

— Подожди. — Она встает. — Знаешь, у меня есть твои любимые карамельные пирожные, покушаешь?

— Ты же говоришь, что я толстая!

— От одного пирожного ничего не будет. — И она начинает суетиться.

Пожалуйста, скажите, что не у одной меня такая безумная, совершенно бесчувственная мать. Пожалуйста, скажите, что все матери такие, что не одной мне приходится проходить через ад каждый раз, когда я приезжаю повидаться с родителями. Я даже не знаю, зачем вообще к ним приезжаю. Каждое воскресенье они ждут меня на чай, и каждое воскресенье я прихожу, веду себя как закомплексованный подросток, а потом уношу ноги как можно быстрее. Может, мне сделать как Олли и переехать в Манчестер?

Она возвращается и ставит передо мной блюдо с карамельными пирожными, но я назло ей отказываюсь и говорю, что на диете.

— Ну съешь хоть одно, — упрашивает она, — давай одно на двоих! — Она берет пирожное и откусывает кусочек, протягивая мне остальное.

— Я… не… буду, — цежу я сквозь сжатые зубы. — Понятно?

— Либби, зачем ты злишься, когда я пытаюсь помочь? — Она вздыхает и смотрит на меня умоляющими глазами, и, если бы я не так хорошо знала свою мать, мне бы стало ее жалко.

— Я твоя мать и знаю, что для тебя лучше. У меня больше опыта, и я могу видеть вещи со стороны и очень хочу, чтобы ты была счастлива с хорошим мужем.

Я пыхчу, но ничего не говорю. Спустя какое-то время она снова вздыхает и, очевидно, решает, что эта тема разговора выдохлась.

— Ты давно говорила с Олли? — спрашивает она.

Хмм, вот что действительно ее убьет, так это если я скажу, что да, вообще-то я только что с ним разговаривала. Более того, виделась с ним, и не только с ним, но и с его новой девушкой, Кэролин. «Что, мам? Ты не знала, что у него есть девушка? Ты не знала, что он в Лондоне? Ничего себе! Я удивлена».

Но нет, я не могу так поступить. Как бы мне ни хотелось насолить ей, не стоит так подставлять Олли, поэтому я просто киваю и говорю, что мы с ним на днях болтали.

— Он ничего не говорил о своей новой девушке? — говорит она таким голосом, будто ей все равно, и это немного странно, потому что я уверена, что Олли в жизни бы ей не сказал.

— А что? — осторожно спрашиваю я, не желая попасть в ее ловушку.

— Так, ничего, — тихо говорит она. — Просто он сказал, что уезжает на уик-энд, но не сказал, с кем, поэтому я подумала, что у него появилась девушка.

— Он бы мне сказал, — вру я, потому что знаю, что Олли сделает что угодно, лишь бы уберечь Кэролин от матери, потому что, по мнению нашей мамы, ни одна девушка не достойна ее драгоценного сыночка. Вслух она, конечно, ничего такого не говорила, но у нее всегда припасена пара старых, проверенных уловок, вроде ножа в спину: «Какой у нее странный акцент, дорогой. И из какой части Лондона она родом?» — или: «Я уверена, что одета она по последней моде, но нельзя же, чтобы трусы были видны из-под юбки».

Поверьте, я не выдумываю, она действительно все это говорила, и Олли изо всех сил старался не замечать ее высказываний, но стоило ей ляпнуть что-то, и он тоже начинал обращать на это внимание. Помнится, с Сарой он расстался вскоре после того, как мать обронила, что она простушка. А Вики? Ну, даже я признаю, что Вики вела себя немного провокационно, но зато папе она нравилась. Разумеется.

— Надеюсь, это достойная девушка.

— Боже, что ты несешь?

— Олли хороший парень, и он заслуживает чего-то особенного, не то что все эти его девицы, которых он приводил сюда.

Как на нее похоже.

— Мам, — говорю я, поднявшись и, как принято, клюнув ее в щеку, — мне действительно пора. — И наконец-то, благодарю бога, мне удается уйти.

— Так, — говорит Джулс, забираясь на мой диван и держа наготове ручку. — Ты должна быть целиком и полностью честной. Расскажи мне, что ты ищешь в мужчине.

— Но я ничего и никого не ищу, Джулс. Я хочу какое-то время отдохнуть от всяких отношений, побыть одной.

— Ладно, тогда расскажи о мужчине своей мечты.

Я пожимаю плечами.

— Он высокий, ростом примерно шесть футов один дюйм, и у него светло-каштановые, нет, темно-каштановые волосы.

— Глаза?

— Зеленые.

— Он похож на актера? Может, на Мэла Гибсона?

Он похож на Ника, с тоской думаю я, как можно быстрее отбрасывая эту мысль.

— Хмм, нет, нет. Дай подумать. Кто мне нравится? Знаю! — кричу я. — Он должен быть похож на Тома Беренджера.

— Что за Том Беренджер?

— Актер, из «Взвода».

Джулс качает головой, но все равно записывает его имя.

— Хорошо, — говорит она. — Что еще?

— Он должен быть богат — очень богат! — и жить в большом доме с лепниной в Холланд-парке — в ожидании, пока его будущая жена и ее лучшая подруга, дизайнер по интерьерам, не придут и все там не переделают.