Книга Давай попробуем вместе - Елена Гайворонская

– Должен же я хоть что-то сделать вовремя.

– Тебе тоже надо ногу врачу показать… – сказал он, жестом предлагая закурить из новенькой пачки «LM».

– Твоему Франкенштейну? Нет, спасибо. – Я взял сигарету и спросил, давно ли из дома: здесь таких не сыщешь.

– Второй день. Но уже третий раз… Практика.

– Откуда?

– Из Питера.

– А курс?

– Третий.

Перед моими глазами в строгом хороводе проплыли белые колонны в обрамлении желтых стен – институтского здания на Пироговке…

– А я до третьего не дотянул, – выговорил я, несколько раз моргнув от колючей пыли.

– У тебя еще все впереди.

– Ага. Как срок отмотаю.

– Какой срок?

– Какой дадут…

– За что?

Не знаю, почему я тогда не послал его подальше. Командующего армией, военпрокурора, президента – точно бы послал. А его – нет. Может, потому, что он был для меня в тот момент тем, кем мог бы стать я сам, сложись все иначе. А может, я и был им… Где-то в ином измерении… Кто знает?

Час спустя я получил медицинскую индульгенцию, в которой, наряду с устрашающим описанием возможной гангрены в начальной стадии, значилась еще тяжелая психологическая травма, повлекшая временное помрачение рассудка и, как следствие, неспособность отвечать за свои действия и поступки. А соответственно, несовместимость с армейской службой, особенно в условиях, близких к экстремальным…

Помню, я не удержался и заржал, как жеребец, над последней формулировкой. На что «доктор Франкенштейн», неплохой, как выяснилось, мужик, грустно поглядев на меня через толстые стекла очков в золотой оправе, назидательно произнес:

– Да будет вам известно, молодой человек, официально у нас не ведется никакой войны…

26

В пятницу я отправился к Денису. На первом этаже его дома разместился «Детский мир». Очень кстати: я совсем упустил из виду, что у него маленькая дочь. Как-то неприлично заявляться в дом, где есть ребенок, без игрушечного пустяка. Но я понятия не имею, что любят годовалые дети. Продавщица, полная дама средних лет, быстро разрешила мои проблемы, подобрав яркую глазастую куклу-неваляшку. Я от души благодарю даму-продавца – попадись молоденькая бездетная девчонка – до вечера б не отоварился. Забираю фирменный пакет и топаю к выходу…

«И он привезет «Лего»?»

Черт, за каким делом я вспоминаю о том, что меня не касается?

Возвращаюсь. Захожу в пестрящий разнокалиберными коробочками отдел, интересуюсь «Лего» – радиоуправляемой космической станцией. Улыбчивая красотка подает мне синюю коробку внушительных размеров с четырехзначным числом на красной этикетке сбоку, которое я по простоте принимаю за инвентарный номер.

– Радиоуправляемая?

– Разумеется. Последняя модель, – лучезарно улыбается красотка. – Будете брать?

– Сколько стоит?

– Вот же цена. – Ее улыбка несколько охладевает, когда длинный ноготь, словно указка, касается красной этикетки.

– И это дерьмо столько стоит?!

Я спохватываюсь, извиняюсь. Красотка сдвигает брови и, стерев улыбку, обиженно заявляет, что это – настоящая Дания, не какой-нибудь Китай. В эту минуту я понимаю, что люблю китайцев гораздо больше датчан.

– На какую сумму вы рассчитываете? – сжалившись, вновь снисходит до моей скромной персоны мисс «Лего».

Я прикидываю, сколько осталось до зарплаты, и сообщаю. Девушка смотрит на меня и вдруг улыбается не дежурно-голливудски, а совершенно искренне, как своему. Наверное, с ее зарплаты тоже не разыграешься в датские радиоуправляемые бензоколонки.

– Возьмите это. – Она протягивает мне коробочку с каким-то космическим тарантасом. – Из. недорогих это самое ходовое. А рукодельные папы умудряются еще как-то и батарейки туда пристраивать…

Коробочка помещается в кармане моей куртки, даже не оттопырив его.

– Знаете, – перегнувшись через прилавок, доверительно сообщаю я красотке, – дети – ужасно дорогое удовольствие.

– И не говорите. – Махнув рукой, она неожиданно вздыхает. – Мы с мужем сами никак не решимся…

Дверь открывает сам Денис. Похудевший, бледный, но вполне жизнерадостный.

– Ну, здравствуй, братишка.

Передвигается он тихо, видно, что еще с трудом. Я обнимаю его осторожно, чтобы не причинить боль. А потом внезапно попадаю в какой-то безумный хоровод из пышущих улыбками лиц, блестящих глаз, мокрых ладоней, каждая из которых норовит хлопнуть меня по чему попадется… Я беспомощно поворачиваюсь. Высокий усатый дядька смачно чмокает меня в обе щеки, после чего остается ощущение, будто тебя вылизал доберман. Увернувшись от него, попадаю в жаркие объятия дородной пышной дамы, называющей меня сынком. Худенький парнишка, очень похожий на Дениса, глазеет на меня с преданным обожанием. Вся компания с гиканьем и гвалтом тащит меня в комнату, сажает за стол и замирает в предвкушении. Я же беспомощно кручу головой по сторонам, натыкаюсь взглядом на большую икону с изображением женщины. Наверно, Богоматери. Под ней крепится небольшая корзиночка со свечкой. Поймав мой взгляд, Денис улыбается немного смущенно:

– Это Любаша поставила. Пока я был там… Она считает, что меня спас Бог. Может, так оно и есть…

Вся наша компания уже в сборе. И мерзко хихикает.

– Где тебя носит, герой дня? – завидев меня, возмущается Кирилл. – Уже водка нагрелась, а закусь простыла.

В манеже сосредоточенно перебирает разноцветные погремушки Машка – маленькая копия отца. Кареглазая, с вьющимися темными волосиками. Я отдаю ей неваляшку под изумленно-одобрительный мужской рев.

– Вот еще один кандидат в папаши!

– Признавайся, Костыль, где нахватался?

– Денис, как у твоей супруги с молодыми холостыми подружками?

– Да идите вы… – Я чувствую вдруг, что меня обдает жаром, и сам на себя злюсь. Нет картины глупее, чем здоровый мужик, краснеющий, как девственница при виде члена.

Тем временем девчушка в манеже, обведя развеселившихся мужиков презрительно-женским взглядом, уверенно протягивает мне обе ручонки. Я неуклюже подхватываю ребенка, пристраиваю на колени и сижу, боясь шелохнуться – такой она кажется маленькой, хрупкой и подвижной, как ртуть. Крохотные цепкие пальчики сию минуту захватывают в плен мой нос, затем переключаются на уши и щеки. Отец пытается переманить дочку к себе, но тщетно.

– Терпи, – назидательно вещает Огурец. – Годков через пятнадцать просить будешь – не сядет.

Наконец появляется раскрасневшаяся от плиты жена Дениса. Миниатюрная платиновая блондиночка с длинными локонами, в белой оборчатой блузке, с расстегнутым от кухонной жары воротом. Мило улыбаясь, она представляется Любой, протянув каждому узкую ладошку с неброским маникюром, забирает ребенка и уносит спать, но из соседней комнаты еще долго доносится негодующий рев девочки.