Книга В плену грез - Джейн Донелли

— Нет, понимаю, — мягко ответил он, — я понимаю также, что уже поздно и нам обоим давно пора быть в постели. Спокойной ночи, моя дорогая.

Она поцеловала его в щеку и, пожелав спокойной ночи, ушла к себе, а он вспомнил, как целую вечность тому назад в эту комнату вошли они — Барбара и его брат. Барбара, так похожая на Либби, держала руку Джерарда в своей. Их родители были тоже здесь, и Джерард сказал: «У нас для вас новость». И после этого со всех сторон послышались голоса, все заулыбались, раздались возгласы одобрения, смех. Грэм тоже улыбнулся и почувствовал себя так, словно умирает.

Ничего с тех пор не изменилось. Никогда не было другой девушки. Он продолжал любить ее до той минуты, пока три года спустя она не погибла. И с тех пор он продолжал любить память о ней…

Теперь, долгое время спустя после того, как Либби ушла спать, он сидел один. Он хотел счастливой жизни для дочери Барбары. Вот почему он старался удержать Либби подальше от Роско, прибегая при этом к моральному шантажу. И это ничего не дало, поскольку она прогнала Яна прочь.

Но она молода и привлекательна, и, несомненно, будут другие мужчины, которые полюбят ее. Она не должна бессмысленно потратить свою жизнь на этого нищего бродягу. Он пытался успокоить себя таким образом и сидел в холле до тех пор, пока в камине не погасли последние угольки и в помещении не стало холодно…

Либби чистила ванну, когда на следующий день раздался телефонный звонок, и Эми крикнула с нижней ступеньки лестницы:

— Тебя к телефону!

Это была Сью, которая спрашивала:

— Эй, я полагаю, ты видела это?

— Что ты имеешь в виду?

— Бог ты мой! Я думала, что ты уже прочла. В утренней газете — о своем Адаме Роско.

Смерть и несчастье мелькнули словно молния в мозгу Либби. Она с трудом смогла произнести вдруг охрипшим голосом:

— Что?

А Сью продолжала щебетать:

— Ну, это довольно редкая фамилия, не так ли? К тому же есть и фотография — темноволосый, сурового вида, я бы назвала его симпатичным, черт возьми! Это похоже на него?

— Да, да. Что же о нем пишут?

— Ты знаешь, мы должны были ожидать чего-либо в этом роде — он же был человеком с характером, правда? Я хочу сказать, что теперь все легко складывается.

Либби чуть ли не закричала:

— Говори же, что там написано! Что же он такое сделал?

И Сью ответила как можно небрежнее:

— Написал книгу. — Либби обуял приступ смеха, начавшегося почти истерическим хихиканьем, а закончившегося слезами, которые сплошным потоком текли у нее по щекам. На том конце линии Сью закричала: — Либби, Либби, ты в порядке? Что тебя так рассмешило? Чего в этом смешного?

— Не знаю, — призналась Либби, изнемогая от смеха. — Дело в том, что я даже не догадывалась об этом. Я бы не так сильно удивилась, если бы здесь было замешано какое-то убийство, а книга! Мне было трудно даже вообразить, что он пишет книгу.

— Что ты имеешь в виду под «убийством»? — поинтересовалась Сью.

— Извини, эта новость застала меня врасплох. Что это за газета? Что в ней говорится конкретно?

Сью рассказала ей. Затем она начала читать, и вдруг все приобрело конкретный смысл. Критик рассуждал о «редком и мощном таланте», о книге «жесткой, беспощадной, но написанной с искренним состраданием». И в этом был весь Адам: то, как он говорил, как жил и, наверное, писал. Она произнесла с придыханием:

— Это, должно быть, очень интересно. Это, кажется, нечто из ряда вон выходящее. «Сирота» — так называется эта книга. Мне хотелось бы убедиться, что это действительно он.

— Не клади трубку, — попросила Либби, — я пойду посмотрю.

Это была одна из газет, которые выписывал дядя Грэй. Он был страшный любитель газет. Либби побежала в комнату для завтраков, где Эми полировала сервант, и схватила кипу журналов и газет.

— В чем дело? — спросила Эми. — Над чем ты так смеялась?

Это была фотография Адама. Это был действительно Адам. Ей на короткое время показалось, что он опять с ней, и она посмотрела на Эми широко раскрытыми глазами.

— Это Адам, — сказала она.

— В газете? Что он такое сотворил?

Безумство, но вдруг осеннее солнце показалось ей таким горячим и золотистым, словно был разгар лета. Ей показалось, что она вновь возвращается к жизни. Ее тело снова стало полнокровным, и все в ней пело. «Адам, — подумала она, — Адам!» Ей захотелось танцевать, раскинув руки, и кружиться по комнате до тех пор, пока не закружится голова и весь мир вместе с ней.

— Вот, — показала она, — прочти все об этом. — Она бросила газету, и Эми нагнулась, чтобы поднять ее, в то время как Либби побежала назад, чтобы продолжить разговор по телефону. — Сью, это он. Где можно достать эту книгу?

— Мне придется поехать для этого в город, — ответила Сью. — Маловероятно, что ее можно будет купить в местном книжном магазине, покуда люди не начнут интересоваться ею. — Она хихикнула. — Эй, а может, уже начали? Каждому захочется прочитать ее, разве не так? Ты купишь ее прямо сейчас, так что я приеду к тебе сегодня вечером и посмотрю на нее. А лучше, возьми и мне одну, хорошо? Я должна прочитать ее.

— Договорились, — ответила Либби.

— И, Либби…

— Да?

— Ты напишешь ему, или позвонишь, или что-нибудь в этом роде? Я имею в виду — это похоже на то, как если бы ты встретилась вновь со старым другом, да?

— Да, — согласилась Либби, — это именно так.

Она вернулась в Комнату для завтраков, где Эмми сидела над развернутой газетой.

— Ну, — спросила Либби, — что ты скажешь об этом?

Эми медленно дочитала до конца колонки, затем огрызнулась:

— В любом случае, это не способ для мужчины зарабатывать себе на жизнь писаниной. Это противоестественно.

— Я поеду куплю эту книгу, — сказала Либби.

Она приобрела ее в городе и, вернувшись домой, читала всю вторую половину дня.

Когда Грэй Мэйсон возвратился домой, ужин уже был готов и она успела прочесть три четверти книги. Она встретила его, сгорая от нетерпения, и он сказал:

— Знаю, все знаю. Видел.

— Это фантастическая книга. Я купила ее.

— Я тоже, — сообщил он.

Она была рада этому. Налив ему обычный аперитив перед ужином, она продолжала говорить. Он сделал пару глотков и сказал:

— Я немного прочел.

— Тебе понравилось?

— Это не просто хорошая книга. Она гораздо лучше. Теперь я знаю, почему у Роско было столько врагов.

— Что ты имеешь в виду?

Он посмотрел в стакан, в котором переливалась янтарная жидкость.