Книга Весеннее сумасшествие - Александра Авророва

— Кто? — спросила я.

— А я почем знаю? Если ты о парнях, то… Еще недавно я сказал бы — не Илья, но после его вчерашней выходки…

— Какой выходки?

— Да по поводу Алены. Будто ты не слышала?

— А, это… Любовь зла.

— Вот именно! К вопросу о сообщниках. Он не убийца, но избавиться от трупа своей драгоценной Алене помог бы запросто. Что касается Сереги, ему все наши проблемы до фонаря. Он зарабатывает деньги. Не думаю, что он с риском для жизни бросился бы на помощь прекрасной даме. Разве что он и есть тот самый мифический сутенер, вынужденный помогать ей, чтобы не засветиться самому. Но в это я не верю.

— Почему?

— Серега превосходный исполнитель, но никудышный начальник. В нем нет должной предприимчивости и решительности, понимаешь? А в преступном бизнесе эти качества, я думаю, требуются еще больше, чем в легальном. Нет, он не подходит.

Я вздохнула. Ну, и много ли мы выяснили? Сашка явно склоняется к Светке, я скорее уж предпочла бы Алену с Ильей, однако в глубине души понимаю, что Алена вряд ли виновата. Мой собеседник ушел, сообщив напоследок, что милиция наверняка отыщет преступника куда вернее нас, а я осталась ждать Макса. Нет, я осталась рисовать, и читать, и раздумывать, и пить теплое молоко, и болтать с девчонками, но любые шаги в коридоре отзывались ударами сердца, а скрип двери заставлял задыхаться от невиданного волнения. Только Макса не было. Не было все это бесконечно долгое воскресенье, прожитое зря.

А в понедельник случилась неприятность. Нет, неприятность — не то слово. Произошла тягостная сцена, из тех, которые стыдно потом вспоминать. Это началось на английском. Мы там работаем парами, я обычно с Наташей. Алена, всегда сидевшая вместе с Марго, оказалась одна, и преподавательница предложила сесть с нею Ане Ивановой, которая еще неделю назад была бы от этого предложения в восторге. Но тут она холодно произнесла:

— Нет, Маргарита Васильевна. Я брезгую.

Несколько опешив от странного ответа, Маргарита Васильевна уточнила:

— В каком смысле брезгуете?

— В смысле ее противоестественных наклонностей, — пояснила Аня, и девчонки на задней парте понимающе захихикали.

У меня загорелись уши. Интересно, раньше подобных намеков не было или я их просто не замечала? По-моему, все же не было. Почему они появились именно сейчас, сразу после того, как я узнала правду?

Я не успела обдумать ситуацию, как прозвенел звонок на перемену.

— Решайте свои проблемы сами, — бросила Маргарита Васильевна, поспешно покидая аудиторию. Она из тех, для кого главное — чтобы ее не беспокоили.

Девчонки, раньше свитой окружавшие Алену, тут же собрались стайкой несколько поодаль от нее и принялись вроде бы беседовать между собой, однако достаточно громко, чтобы было слышно каждому.

— Я всегда замечала, что с Аленой что-то не так. Вечно она то облапает, то прижмется. Но я надеялась, что ошибаюсь. Противно даже подумать, что к тебе пристает какая-то извращенка, правда?

— Отвратительно! Она и ко мне приставала. Заманивала в этот свой дурацкий Дом кино, а сама… Теперь-то все ясно! Эта ее компашка педерастов…

— Кстати, а разве это не запрещено?

— Ну, сейчас-то свобода. Не можешь заполучить себе парня, трахайся с тем, что сумеешь раздобыть. Так лучше бы купила себе вибратор, чем вовлекать бедную Марго…

— К тому же вовлекать в извращения других наверняка запрещено! Марго вовсе не хотелось этим заниматься, она была нормальная и предпочитала парней. Не из-за этого ли ее убили?

— Не знаю, как Марго, а Ильницкий стопроцентный нормальный мужик. Поэтому он и ушел из первой семьи. Там ведь и мамаша такая же. Зато свою нынешнюю жену он любит безумно! А первая семья для него — камень на шее. Алена, передай, пожалуйста, своему отцу, что его Лика — просто душка. Мы все от нее без ума! Ох, хотя нет… Пока ты сумеешь выпросить у него следующую встречу, наверняка забудешь нашу просьбу. Я напомню тебе где-нибудь через полгодика.

Алена молчала, словно оцепенев, ее лицо покрылось пятнами. Я прекрасно понимала ее, поскольку сама бывала в подобном положении. Например, на днях, когда Марго с Аленой обсуждали мою одежду. Тогда меня выручила Наташа, утащив из аудитории в коридор. Тут ведь главное — не слушать.

— Алена, давай выйдем, — предложила я.

Мои слова вернули Алену к жизни.

— С тобой? — зашипела она, сверля меня полными ненависти глазами. — Да я лучше умру! Ты настроила против меня людей, выставила меня на посмешище, и ты же еще издеваешься надо мной?

— Нет, — поспешила объяснить я, — я не издеваюсь, и я никого не настраивала.

— Подслушала тайком, как последняя сволочь, а потом разболтала! Если бы не ты, все было бы хорошо! Чтобы мою жизнь испортила провинциальная дура с совковыми замашками — кто бы мог поверить…

Вздрогнув, я осознала, что в этих словах была большая доля истины. Да, я подслушала, а потом разболтала, причем сразу троим. Я повернулась к Светке с Нелькой, молча сидящим на задней парте — они не принимали участия в скандале. Мой настойчивый взгляд заставил обеих отрицательно покачать головой — мол, Алену выдали не мы. Тогда я посмотрела на Сашку.

— Нет, — быстро произнес он.

И тут встал Илья, окинул меня взором, полным непередаваемого, идущего из глубины души презрения и тихо, но внятно обратился к Алене.

— Алена… если бы ты разрешила мне сесть рядом с тобой, я был бы очень тебе благодарен… Я восхищаюсь тобой, Алена.

Она подняла голову, близоруко прищурилась, словно силясь прочесть правду на лице собеседника. От насмешника Ильи вечно ждали приколов и подвохов. Но он был серьезен, серьезен, как никогда, и даже почему-то красив. Он сел рядом с Аленой гордо, будто к престолу Господа Бога, и девчонки сникли, вернувшись к обычным делам.

Сникла и я. Мне было тошно, я чувствовала свою вину.

— Успокойся, — попытался утешить меня после занятий Сашка. — Ясно, что разболтала все не ты. А если б и ты, не понимаю, почему ты не имела на это право. Как она с тобой, так и ты с ней. В конце концов, она же не подруга, рассказавшая тебе нечто по секрету?

— Пусть не подруга, но выдавать ее я все равно не имела права. Ни Светке, ни Нельке, ни тебе. И вот результат.

— Очень справедливый результат. Пусть хоть разок побудет в твоей шкуре.

Смутные сомнения заставили меня уточнить:

— Так ее выдал не ты?

— Нет, не я, но я не осуждаю того, кто это сделал, будь то Светка или Нелька. Это правильный поступок.

Признаюсь, я не до конца ему поверила, однако проявить большую настойчивость не хватило сил. И потом, какая разница, кто именно явился орудием преступления, вызванного моею болтливостью, важна первопричина. Но как сильно, оказывается, любит Алену Илья! Я и не предполагала, что он способен на подобные чувства. Вот что таилось за завесой вечных веселых шуток. Какая счастливая эта Алена! Если бы Макс любил меня хотя бы в десятую долю…