Книга Наследство разоренных - Киран Десаи

Возможно, он недооценивал свой рынок. Ну и что?!

В клиентах недостатка не было. Бедные студенты и нештатные преподаватели толпились в буфете. «ВСЕ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ ПОЛУЧИТЬ ЗА $5,99» под музыку заклинателя змей. И наилучшего качества.

* * *

По воскресеньям в кафе появлялась миссис Хариш-Харри. Со свежевымытых волос, повязанных золоченой упаковочной лентой «Дивали фрут-энд-нат», капала вода.

— Арре, Бижу. То сунао кахани, — говорила она. — Батао… Что там у нас?

Ответом она не интересовалась, проходила к месту под строем богов, карауливших конторские книги.

— Хе-хе, — радовался ее супруг, поблескивая щелочками глаз. — Малини не проведешь. Малини выбьет прибыль, дай ей только телефонную трубку в руку.

* * *

Малини и предложила, чтобы персонал ночевал на кухне.

— Бесплатное жилье! — нахваливал Хариш-Харри.

Экономию на жилье хозяева компенсировали, срезав зарплату, наложив лапу на чаевые «в целях благоустройства» и заставляя работать по пятнадцать — семнадцать часов. Саран. Джив, Риши, господин Лалкала, а теперь и Бижу. Все нелегалы.

— Все мы здесь — дружная семья! — улыбалась Малини, энергично втирая растительное масло в кожу лица и рук. — И не надо никаких лосьонов, баба, еще лучше…

Бижу покинул свой гарлемский подвал осенним утром, когда листья на деревьях желтели солнечным светом. Мешок и скатанный полиуретановый матрас со следами упаковочных решеток для яиц, перевязанный веревкой. Перед тем как сунуть в мешок свадебное фото родителей, он еще раз взглянул на него. Цвета поблекли, теперь портрет представлял собой изображение двух суровых привидений. Промелькнул Джасинто-Хасинто, сверкнул золотым зубом.

— Адьос, адьос!

Бижу в последний раз обернулся на облупленный фасад, на виднеющийся за ним мавзолей Гранта, похожий на поминальный пирог с варварской отделкой. И — решетки, решетки, решетки.

Обустройство в кафе «Ганди». Уголок сангигиены — кухонная раковина с зеркалом размером с почтовую марку. Штаны на ночь развешивали на веревке вперемежку с полотенцами. Матрасы раскатывали на полу, где находилось место.

Крысы не покинули Билсу, как будто пришли с ним с прежнего места работы. Они рылись в отходах, прогрызали деревянные преграды, проделывали дыры, которые Хариш-Харри заделывал стальной стружкой и кирпичом, проделывали новые и новые дыры… Они правильно питались, в соответствии с призывами настенных плакатов, авитаминозом и сопутствующими болезнями не страдали.

Однажды крыса отгрызла у Бижу клок волос.

— На гнездо, — объяснил Джив. — Для детишек.

Они перебрались спать на столы, с которых сползали на пол утром, перед приходом хозяина.

— Чало-чало, еще день, еще доллар.

* * *

Хариш-Харри чаще всего лучился отеческим добродушием, но иной раз резко менялся, метал громы и молнии, мог и по маковке треснуть. Но если в двери появлялся белый американец, его выражение лица менялось в долю секунды.

Вот он сюсюкает с мелким детенышем, деловито обмазывающим подливкой ножки стула. Комплименты малышу, комплименты мамочке…

Хариш-Харри — двойное имя, раздвоение личности. Появившись в кафе «Ганди», Бижу увидел перед собой воплощение последовательного соблюдения принципов, к которым он сам стремился. Но поддержка коровьего убежища тоже оказалась мелкой взяткой махинациям индуизма с перевоплощениями. Подмажешь богов, проедешь на ободе колеса фортуны… А если трон займут другие боги? Как бы не промахнуться. Бежать рядом с нужной колесницей — как бы не ошибиться. Хариш-Харри пытался совмещать так много концепций, что не смог бы определить, какое из его многочисленных «я» было подлинным. Может быть, никакое?

* * *

Если бы только Хариш-Харри. Толпа посетителей наглядно демонстрировала смешение понятий, подходов, концепций, систем. Индийские студенты приходили сюда с американскими знакомыми, один акцент в одном углу рта, другой в другом. Нет, они ни в коем случае не хотели выдать себя за нечто иное, за то, чем они не являлись. Они не отрекались от величайшей культуры мира…

Особая проблема — отношения полов, индийско-белые пары.

Дези просматривали меню под ухмылочки официантов.

— Острый, средний или мягкий? — обязательно спрашивали официанты.

— Острый! — без раздумий отвечал бывалый клиент, пуская пыль в глаза сопровождающей его особе противоположного пола.

— Ха-ха, — посмеивались в кухне, тут же меняя настроение и зло бросая: — Сала!

«Бывалый» вонзал зубы в виндалу…

И виндалу тотчас же огрызался всею мощью своих зубов, вышибая у злоумышленника слезы и сопли. «Бывалый» требовал йогурт, оправдываясь перед спутницей тем, что «мы в Индии всегда запиваем это йогуртом».

Для баланса, видите ли…

Для баланса…

Остро-прохладный, сладко-кислый, горько-пикантный — древняя мудрость Яджур уравновешивает, успокаивает, умиротворяет…

— Слишком острый? — ухмыляется Бижу.

— О нет-нет! — сквозь кашель и слезы.

Ни чистоты, ни гордости. Ни ясности сознания.

* * *

Хариш-Харри конфликтовал с дочерью. Она слишком американизировалась. Кольцо в носу уживалось с десантными ботинками и камуфляжем из армейских излишков.

— Сколько можно! Дай ты ей по заднице как следует, и дело с концом, — посоветовала жена.

Да нет, какое там «с концом»!

— С глаз моих! С глаз моих долой! — бушевал отец. И это не помогло.

— Я на этот свет не просилась, — аргументировала она. — Вы родили меня из эгоистических побуждений, вам нужна была даровая прислуга. Но в этой стране, отец, никто тебе не будет жопу подтирать за так.

Ни даже «зад»! «Жопу»! «Отец»! Не пападжи! Не «зад подтирать, пападжи», а «жопу — отец». Вот так. В результате Хариш-Харри напился. Он засел перед кассой и домой не собирался, а кухонный персонал с нетерпением дожидался его ухода, чтобы завалиться на столы, завернуться в скатерти и захрапеть.

— Они воображают, что мы ими восхищаемся. — Хариш-Харри засмеялся. — Когда они входят, я улыбаюсь. «Хай, хелло, как дела!» Но я б им шеи переломал, честное слово. Не могу! Может, сын переломает. Одна надежда. Однажды Джайант-Джаи улыбнется и сломает шеи их сыновьям. И они подохнут. На это вся надежда. Ох, Бижу, какой этот мир плохой! — Он обнял Бижу за плечи, проливая пьяные слезы.

* * *

Его утешал лишь подсчет доходов и прибылей. Деньги оправдывали место его пребывания, служили моральной опорой, перекрывали пропасть между нациями.

«Еще день — еще доллар, пенни сэкономил — пенни заработал, не потопаешь — не полопаешь, бизнес есть бизнес; делай, что положено — делай, как положено»… Эти аксиомы, к Бижу не относящиеся, он тем не менее повторял как подбадривающие формулы, как заклинания, объединяющие его с современниками.