Книга Соблазнить негодяя - Лорен Хит

Эта дыра в памяти была настоящим проклятием. Стивен не имел ни малейшего представления о том, какими были их отношения, как они проводили время. И расспрашивать ее об этом он, разумеется, не собирался.

Выйдя из комнаты для переодевания, она подошла к нему, сидящему на диване, глядя на него с опаской, как дева в первую брачную ночь. Но это было бессмысленно. Она же знала, на что он способен.

— Почему мое общество вас так пугает? — спросил он.

Она скользнула взглядом в сторону кровати, а потом с вызовом вздернула подбородок.

— Оно меня совсем не пугает.

— Тогда садитесь сюда. — Он провел рукой по обивке рядом с собой. — И выпейте еще бренди.

— Уже очень поздно.

— Я понимаю, что чувствуешь, просыпаясь посреди ночи от кошмара.

За все время их знакомства он ни разу не спросил ее о темных кругах у нее под глазами, об усталости, которая омрачала ее лицо. Он просто решил, что она из тех женщин, которые все время кажутся усталыми, как будто жизнь для них — слишком тяжелая ноша. Однако, насколько он успел узнать ее характер, сломать ее было не так-то просто. Он подозревал, что, как только в воздухе запахнет весной, ее потянет резвиться в зеленые поля.

— Когда вы в последний раз нормально высыпались?

— Я сплю урывками. Из-за Джона. Он пока еще не спит беспросыпно с вечера до утра.

Стивен посмотрел на нее испытующе.

— Жанетт могла бы освободить вас от этой обязанности.

— Но он мой сын. Ему нужна я.

— Хотя бы время от времени вы должны высыпаться.

— Я не могу… Если я долго сплю, приходят они… Все те, кого я не смогла спасти.

Напоминание о том, почему он оказался в ее спальне, обуздало его желание. Он похлопал по подушке, лежавшей возле него.

— Садитесь. Не бойтесь, я не наброшусь на вас.

— Я и не думала, что вы способны на такое.

Что означал тон, которым она произнесла эти слова? Разочарование или же уверенность? И отчего это она так уверена, что с ним она в безопасности? Другие женщины так не считали. О нет, он никогда никого не принуждал, но он чертовски хорошо умел уговаривать. Почему она решила, что он не воспользуется ее слабостью?

Под ее весом диван немного просел. Подобрав ноги так, что они скрылись под платьем, она обхватила их руками, положила подбородок на согнутые колени и стала смотреть на огонь в камине. В этот миг она напомнила ему капризного ребенка. Однако сквозь тонкую ткань платья просматривались отнюдь не детские формы.

Одним долгим глотком, чтобы снова ощутить уверенность, он выпил бренди из бокала, потом, наполнив его, предложил ей, поскольку свой она оставила в комнате с ванной. Он мог бы сходить за ним, но не хотел нарушать установившееся между ними единение.

Она осторожно отпила глоток, продолжая смотреть на огонь так внимательно, что Стивен подумал, уж не забыла ли она вовсе о том, что он находится рядом.

— Девятнадцать, — промолвила она упрямо.

— Прошу прощения?

— Веснушек девятнадцать. Одну вы, наверное, пропустили.

— Значит, придется мне пересчитать их заново.

— Не беспокойтесь, — ровным тоном произнесла она. — Можете мне поверить.

Стивен ничего на это не сказал. Он пересчитает их этой же ночью, если все пойдет так, как он задумал.

На какой-то миг ему показалось, что она даже расстроилась из-за того, что он не продолжил спорить, и ощущение неимоверного облегчения охватило его. Она могла притворяться, что это не так, но ей хотелось, чтобы он был рядом, быть может, так же сильно, как ему хотелось находиться к ней достаточно близко, чтобы ощущать ее аромат.

Она взялась за свою коротенькую косу, провела по ней рукой и нащупала пустоту. «Наверное, она забыла, что у нее короткие волосы», — подумал он.

— Длинные они были? — спросил Стивен.

Повернув голову и прижавшись к коленям, Мерси посмотрела на него.

— Ваши волосы, — пояснил он, отвечая на немой вопрос.

— До пояса.

Осторожно, так, как мог бы подходить к пугливой молодой кобыле, он протянул руку и распустил косу, все время удерживая ее взгляд и моля не останавливать его. Она не стала его останавливать. Мерси сидела совершенно неподвижно, как будто даже не дыша. Он провел пальцами по коротким прядям, которые вились возле ее подбородка, прикрывали шею и касались плеч.

— Трудно было их обрезать?

— Не особенно. У меня были острые ножницы.

Он улыбнулся, но тут же напустил на себя строгий вид. «Наверное, с ней можно и посмеяться, когда она в хорошем настроении», — подумал он. Ему захотелось быть рядом с ней, когда ее волосы снова отрастут, когда они снова будут каскадом ниспадать на ее спину.

— Я имею в виду (и я не сомневаюсь, что вы понимаете, что я имею в виду), трудно ли было расстаться с тем, что многие считают главным украшением женщины?

— Вряд ли это можно считать украшением, когда в них ползают паразиты. — Она коснулась пальцами кончиков волос. — Я обрезала их всего несколько месяцев назад. Не знаю, захочу ли снова отпускать их до такой длины. За короткими волосами намного проще ухаживать.

— Я с вами согласен, но мне бы очень хотелось увидеть их длинными. — Он повел бровью. — Чтобы сравнить. Как мы уже выяснили, вы изучаете себя гораздо менее внимательно, чем я.

Она издала короткий смешок, распрямила спину и допила бренди. Он взялся за ножку бокала, чтобы забрать его у нее, но она придержала его руку, накрыв пальцы ладонью. Потом провела кончиками пальцев по ломаному шраму, который проходил по двум костяшкам и прерывался у третьей.

— Вы говорили, что не знаете, откуда у вас все эти шрамы. — Она подняла на него глаза цвета виски, и сердце его сжалось. Хоть одна женщина до нее смотрела на него с таким откровенным желанием? Это из-за бренди? Она расслабилась настолько, что отбросила запреты и правила поведения? — Я знаю, откуда взялся этот.

— Правда? — произнес он сдавленным голосом. Все внутри него в этот миг желало держать в руках нечто более существенное, чем чертов бокал.

— Вы получили его в ту ночь, когда спасли меня.

— Я спас вас? От чего?

Она забрала у него бокал и отставила в сторону. Взяв одной рукой его руку, пальцами другой она стала водить по шраму, как будто читала по нему историю.

— Было поздно. Темно. Лишь серебряная луна горела на небе. Я должна была оставаться в своей спальне в северо-западной цитадели, но мне не спалось. Что было странно, потому что я весь день мыла полы в госпитале и ужасно устала. Мисс Найтингейл не терпела грязи. Я тоже. Люди должны умирать в чистоте.

Крепче сжав его руку, она быстро помотала головой, как будто углубилась в область, которой не хотела касаться, и ей нужно было выбросить все это из головы. Снова ее пальцы начали поглаживать его поврежденную кожу. — Было темно, поздно, и я шла по улице одна.