Книга Сказки PRO… - Антон Тарасов

Господи, есть ли хоть малейшая возможность, можно ли в этом заколдованном кругу что-то изменить? А, быть может, оно уже изменено и было изначально гораздо хуже, гораздо суровее и печальнее?

— Ты не боишься? — спрашивает молодой человек у своей девушки.

Они держатся за руки и не сводят друг с друга глаз. Перед ними аттракцион «Ракета». Небольшая кабинка на пять-десять человек. Кабинка закрывается и, словно космический корабль, взлетает. Не выше деревьев, но все же достаточно высоко для того, чтобы уровень адреналина в организме заметно подскочил.

— Мне с тобой ничего не страшно, — отвечает ему девушка и, увидев неподалеку меня, показывает на меня пальцем. — Смотри, какая симпатичная белочка! Просто прелесть! Смотри!

— Я не белочка, я хомяк, — бурчу я, но они не обращают на меня никакого внимания. — Меня постоянно принимают за белку. А по костюму не видно, что я хомяк? Что, хвост как следует не разглядеть? У белки он большой, а у меня….

— Полетим на ракете? Ты не испугаешься? — парень посмотрел на меня, прищурив глаза, и снова сосредоточился на девушке. — Или все-таки испугаешься?

— Говорю же, что не испугаюсь! — смеется девушка. — Незачем переспрашивать по столько раз. Ты говорил, что на американских горках тоже будет страшно. А оказалось совсем не страшно, а очень даже смешно.

Она рассмеялась громко, так, как смеются только в юности, не зная еще серьезных забот и не познав тягость жизни. Господи, если бы изобрели машину времени, то я обязательно устремился бы туда, в самое беззаботное время, полное надежд, когда деревья были уже не большими, но еще не маленькими, когда вкусы не были напрочь испорчены, а чувства не истоптаны в пыли.

Аттракцион запускается. Они по-прежнему держат друг друга за руки. Улыбаются, смотрят и не могут налюбоваться друг другом.

— Если я и полечу в космос, то только с тобой, — признается парень.

— А что мне за это будет? — игриво спрашивает девушка. — Ты же знаешь, что в космос парочками не летают, иначе мы будем думать совсем не о том, как взлететь и приземлиться, как какие-то эксперименты на орбите проделать.

— О чем же?

— Догадайся сам.

— Извини дурачка, не могу никак сообразить, о чем ты говоришь.

— Какой ты душный! — возмущается девушка.

— Какого встретила и полюбила, такой и есть. Родители слепили из того, что было. Извини, в военном городке, где они жили после свадьбы, другого ничего не было. Никакой развлекухи. И они сидели и лепили все дни и вечера.

— Фу, как пошло! Как так можно? Вокруг дети, а ты о таких… — девушка дернула парня за руку так, что он чуть не вывалился из кабинки. — Что-то мы не взлетаем. Кина не будет, электричество кончилось, что ли?

— Не гони паровоз, сейчас взлетим. Кстати, в космос первыми летали всякие обезьяны и белки. Не хочешь ту белку с собой затащить, а? Веселее будет. Всем потом сможешь рассказать, что ты летала на ракете с белкой.

Но тут же вспомнив, что я не белка, а хомяк, парень с этой идеей поутих. Заскрипел механизм, кабина взмыла вверх, там перевернулась вокруг своей оси и дальше пошла вбок.

— А-а-а, страшно! — кричала девушка.

— Ох*енно! Просто ох*енно! — твердил парень, не понимая толком, что она пытается до него донести, и не обращая внимания на сидевших рядом в кабинке детишек. — С ума сойти!

Спустя минуту кабина опустилась обратно. Парень продолжал держать девушку за руку. Он был весь в эмоциях, в возбуждении от почти что настоящего полета на ракете. Девушка прилипла к креслу и никак не хотела выходить из кабинки.

— Ох*енно ему! А обо мне ты подумал?

— Но это же ты предложила… — начал оправдываться парень, но тут же замолк.

Девушка была бледная, ее лицо имело синевато-зеленоватый оттенок и, судя по всему, она вот-вот готова была расплакаться. Он взял ее за руку и буквально силой потащил за собой.

— Эй, хомяк, где тут у вас туалет? — почти шепотом спросил меня парень.

— Там, за тиром, — столь же тихо ответил я.

Они направились туда. Господи, если бы я только мог, то я бы обязательно предупредил: «Не катайся на этой «Ракете», посиди, отдохни, съешь мороженое, поиграй со мной, а твой парень пусть покатается. Послушай меня, старика».

Я отвлекся на детей. Пока их родители заседали в кафе, дети резвились на поляне, качались на качелях и скатывались с горки. В первые дни своей работы я тоже любил скатиться с горки под всеобщий смех. Потом по совету Супермена я перестал это делать, он мне по секрету сказал, что детей регулярно тошнит в этой горке, и когда съезжаешь, есть риск с разгону вляпаться куда-то не туда. Тем более что горку моют лишь раз в неделю и вся надежда лишь на дождь, лучше даже на ливень.

Его волнение было понятно: на нем тонкое трико, красный плащ и красные плавки. На мне же костюм довольно толстый, из коричневатого с белым искусственного меха. И если Супермен имеет право пахнуть лишь хорошим одеколоном, то какой спрос с Хомяка? Животный аромат — чем животнее, естественнее, ближе к природе, тем лучше. На свой страх и риск я скатился с горки вместе с ребятней — на этот раз пронесло.

Парень с девушкой вернулись. Она умыла лицо и снова выглядела свежей и улыбающейся. Они долго уговаривали меня сфотографироваться с ними вместе — я предлагал сфотографироваться лишь с девушкой. Странная фотография для парня: мол, поглядите сюда, это я, моя девушка и Хомяк.

При чем тут Хомяк?

Нас сфотографировал кто-то из посетителей. На экране фотоаппарата получилась смешная картинка: и действительно я выгляжу неплохо в этом костюме, Господи. Хоть и не в своей шкуре, а как приятно дарить людям незабываемые мгновения. В том смысле, что такие костюмы как у меня оставляют неизгладимый след в памяти. Девушка рассматривала получившийся снимок и хохотала. Хохотал и я. Должно быть, мой хохот из недр костюма звучал приглушенно, как будто из подземелья.

Господи, и в самом деле нужно быть, а не казаться. Быть веселым, жизнерадостным, а не казаться им, спрятавшись за маску Хомяка, упрятавшись в костюм и застегнув молнию на животе. Когда вот так запросто смеешься и сам не знаешь от чего, то на второй план уходят все неприятности, вся подковерная возня, директриса с ее стремлением меня уволить, пьянствующие в кафе посетители парка, другие аниматоры, разбежавшиеся кто куда, за которых я отдуваюсь. Я не держу на них зла, Господи, в самом деле не держу. И если и думаю о ненависти, то это быстро проходит. Сам рассказываю и сам же ловлю себя на этой мысли.

Господи, спаси нас и сохрани. Директрису — от прокола в документах и общении с бесчисленными проверяющими, после мнимых проверок получающими абонементы на бесплатные катания на аттракционах. Директрису первую, просто на ней весь парк держится, я не шучу. Спаси и сохрани всех детишек и их родителей, не оскудеет рука дающего, тем более, когда дает она по строгому прейскуранту, вывешенному на фанерных стендах у каждой из касс. Парней, которые запускают и останавливают аттракционы, потому что без них аттракционы давным-давно бы уже оккупировали злачные типы, каждый из которых держал бы в руке по бутылке пива, купленного втридорога в нашем кафе. Кафе тоже береги, Господи, потому что каждый вечер оттуда нам приносят нераскупленные за день пирожки. Спаси и сохрани тех, кто делает сахарную вату, шашлыки и попкорн, хотя бы потому, что если бы эту славную миссию возложили на аниматоров, то мы бы точно не справились. И аниматоров спаси и сохрани, Господи.