Книга Святые окопы - Сергей Самаров

– Ты что, угрожаешь мне?

– Нисколько. Просто рекомендую подлечить нервы и быть более вежливым с людьми, с которыми ты работаешь и которые вынуждены с тобой работать, потому что не они выбирают. Но, если бы их спросили, они выбрали бы другого, а не тебя. Будь уверен в этом.

– Это ты так пытаешься подготовить почву для своего сообщения?

– Вот именно. Сообщения, а не доклада. Ты для меня – никто, чтобы я тебе докладывал. Я могу только сообщить тебе, если хорошо попросишь…

Такая манера разговора тоже не была в привычках аль-Мурари, но сейчас он испытывал легкое отчаяние, может быть, состояние было даже чуть-чуть истеричным, и потому он умышленно шел на обострение отношений с Камалем Суфатаном. Знал, что лучше было этого не делать, но сейчас, когда почти весь его отряд погиб, за исключением троих моджахедов, а люди, которые остались, это, скорее, люди Хамида или даже самого Суфатана, сам аль-Мурари, не имея отряда, вообще становится фигурой с минусовым значением. Чтобы снова выйти в плюс, надо собрать новый отряд, сплотить его вокруг себя, обзавестись новым Субхи. Но для этого нужны деньги, и немалые.

Деньги есть, вот они, под боком. Но как их взять?

– Извини уж, уважаемый эмир, если чем-то твое самолюбие не потешил. Будь так любезен, сообщи мне, что там у тебя происходит. – В голосе Суфатана зазвучали угрожающие нотки. Но Аслан аль-Мурари не боялся чужих угроз. Он слишком много видел смертей, чтобы своей смерти бояться. И запугать его было сложно. Даже офицеру ЦРУ.

– Другое дело, – сказал он. – Сообщить я могу. И сообщаю, что у меня вместе со мной осталось двадцать девять человек. Из них только трое таких, на кого я могу полностью положиться. Все остальные – пополнение, которое ты в мой отряд добавлял. До «схрона» мы добраться не смогли и во второй атаке. Осталась последняя атака. Или мы все погибнем, или победим. Иного пути у нас нет. Вот все, что я хотел тебе сказать.

– Когда третью атаку начнешь?

– Думаю начать, как только стемнеет. У спецназа есть тактические фонари, но и у нас они есть, будем светить друг другу в глаза. Тогда мы, по крайней мере, будем знать, сколько у нас противников. По фонарям… Пока мы этого не знаем. Но дерутся они хорошо. Это невозможно не признать. Если бы они воевали в Сирии, там давно все закончилось бы победой тех, на чьей стороне был бы этот спецназ. Это не твои «морские котики»…

– Хорошо, любезный эмир. Если тебе будет не слишком трудно, когда завершишь третью атаку, позвони мне. Я очень переживаю за исход дела. Извини уж меня… – как змея, прошипел Камаль.

– Позвоню, – пообещал эмир. – Как только закончим…

Темнота приближалась. Аль-Мурари перешел ближе к своим моджахедам, чтобы проверить их настроение и оценить готовность.

– У всех тактические фонари есть?

– Нет, не у всех, – отозвался Хамид аль-Таки, словно это его конкретно спрашивали. – Я пересчитывал. На всех – восемнадцать фонарей. Из них шесть уже со слабым зарядом, истратили при переходе границы, а о запасных аккумуляторах никто вовремя не позаботился.

– Это я должен был заботиться о запасных аккумуляторах для ваших фонарей? – спросил эмир. – Поговори с моими людьми. У нас в отряде всегда был такой порядок, что каждый моджахед сам заботится и о заряде фонаря, и о запасе патронов и гранат. Что с патронами, кстати? Мы сегодня много камней покрошили. Гораздо больше, чем вражеских голов.

– Патроны еще есть. Примерно по тридцать штук на каждого.

– Значит, по магазину… – поправил эмир, переводя штатский разговор на военный лад. – А это значит, что стрелять без толку, создавая себе прикрытие, уже невозможно.

Но про себя подумал, что аль-Таки прав. Хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать оставшихся на укреплениях спецназовцев. Да и эти уже истекают кровью. Брать их можно будет голыми руками.

– Как будем фонари использовать, эмир? – спросил моджахед из старого состава отряда. С уважением спросил, как все моджахеды из старого состава общались со своим эмиром.

– Сначала пойдем без фонарей, в темноте. Будем к стенам прижиматься, чтобы было куда спрятаться в случае чего. Если спецназ включит свои и кто-то из нас под свет попадет, тогда только свои включим. Но заранее надо настроить фонари на ослепляющий луч, чтобы бил по глазам до боли в затылке. Настраивайте так, чтобы луч не попал в проход и чтобы там не видели, к чему мы готовимся. Пользоваться фонарями все умеют? Только осветил человека, и сразу очередь. Для того фонарь и крепится к стволу. Все. Готовимся. Через десять минут совсем стемнеет, тогда и пойдем.

У самого Аслана аль-Мурари в кармане разгрузки был запас патронов. Перед выходом в ущелье он сел на камень и стал набивать запасной магазин. Причем делал это вслепую, посматривая по сторонам[23], и сразу увидел, когда аль-Таки двинулся в его сторону.

Даже в вечернем полумраке было видно, насколько слащава и лжива его улыбка. Аль-Таки, как обычно перед вопросом, приложил руку к груди и спросил:

– Эмир, а ведь «схрон» должен быть заминирован?

– Он обязательно заминирован.

– А у нас остались люди, которые помнят схему минирования?

– Остались.

– Из тех троих?

– Нет. Они не знают. Есть еще четвертый.

– У меня есть, конечно, сапер, но он говорит, что в темноте работать опасно, когда схему не знаешь. Там может быть хитрая ловушка.

– Там есть хитрая ловушка.

– А где этот четвертый? Почему я его не вижу?

– Я сам его знаю. Этого достаточно.

– Ты мне не доверяешь?

Аль-Мурари ничего не ответил, не объяснять же всем, что он схему минирования наизусть выучил и все сам помнит, и только убрал забитый патронами магазин в длинный карман своей «разгрузки». В соседнем, таком же длинном кармане был еще один пустой «рожок». Патронов хватало еще на половину, и эмир продолжил работу. Все-таки патроны в магазине надежнее патронов в кармане…

Темнело быстро. Так быстро, что казалось, будто черная туча надвигается на солнце, скрывает его от человечества, и потому наступает темень. Наступление темноты внушало и чувство опасности, потому что кто-то мог неожиданно выйти и атаковать тебя, и чувство уверенности в себе, потому что темнота тебя тоже скрывает от того, кого ты опасаешься, и ему тебя трудно увидеть.

– Фонарь! – раздался вдруг предупреждающий возглас.

Эмир поднял глаза и увидел, что вход в ущелье освещен изнутри. Армейские тактические фонари светят на три сотни метров, и осветить такое пространство несложно. Взяв с собой свой автомат, Аслан аль-Мурари подошел к крайнему камню, слегка высунул голову и посмотрел. Светили два фонаря, причем очень ярко. Под таким светом невозможно будет незамеченным пройти вперед. Надо было убрать фонари. Эмир поднял автомат, долго прицеливался, но стрелять не стал, а обернулся к остаткам своего отряда и спросил своего старого, испытанного моджахеда: