Книга Монах. Предназначение - Евгений Щепетнов

Гортус усмехался и не ослаблял натиска. Андрей был спокоен, но в глубине его души копошилось отчаяние – зря, зря он влез в это «мероприятие»! Он выбросил из головы эти упадочные мысли и с новой силой напал на противника, увеличив скорость по максимуму. Гортус перестал улыбаться, он был сосредоточен и действовал саблей как человек, который очень боится за целостность кожи, – Андрей не мог приблизить клинок к телу противника ближе чем на сантиметр. Каждый раз Гортус непостижимым образом успевал подставить саблю либо отступить, уклониться именно на этот сантиметр, которого не хватало.

Пять минут, десять минут – темп боя не снижался, оба противника покрылись потом, их лица покраснели – температура тел увеличилась до сорока градусов, – они буквально сжигали себя, свои ресурсы.

Финт, укол! Андрей вздрогнул от боли – его левое бедро оказалось пропоротым насквозь, и нога онемела. Подвижность сразу уменьшилась, и Андрей приготовился к худшему: после такого ранения нога восстановится не скоро. Не обращаться же в Зверя прямо на глазах тысяч людей? Единственное, что радовало, – Гортус не успел вовремя убрать руку после укола в бедро, и Андрей разрубил ему предплечье. Тот поморщился и перекинул саблю в левую руку. Впрочем, на скорость и эффективность Гортуса это не повлияло, в этом Монах убедился тут же – противник после ранения как будто получил заряд энергии и с удвоенной силой набросился на Андрея, нанеся ему легкое ранение в запястье и рассадив руку до кости.

Стадион уже ревел – кто-то болел за Гортуса, кто-то за Андрея, и все жаждали крови, крови, крови! Император встал и, опершись на барьер, ограждавший ложу от арены, подался вперед, как будто для того, чтобы получше видеть происходящее. От бойцов его отделяло всего десять метров, так что от него не мог ускользнуть ни один нюанс этой эпической битвы, о которой будут долгие годы петь все барды во всем мире.

Драться с левшой было еще хуже. Для этого нужны длительные тренировки с подобным противником – левша очень неудобен в бою, очень. Другая защита, другие атаки, и как следствие через две минуты Андрей получил еще ранение – сабля противника рассекла мышцы на боку справа.

Бесчисленные удары врага, едва не касающиеся тела и нанесшие раны, изрубили белую рубаху в клочья, и она свисала с плеч окровавленными лоскутами, отвлекая от боя. Андрей левой рукой сорвал эти лохмотья, оставшись по пояс голым, и стадион вздохнул от удовольствия, особенно дамы, напряженно следящие за бойцами. Глаза их увлажнились, красные язычки как по команде смочили пересохшие губы, и женщины, мечтавшие о твердом мужском теле, вцепились в локти своих спутников, с которыми пришли на стадион.

Только одна женщина в первом ряду стадиона в отчаянии смотрела на то, что происходит на арене, и истово молила Бога: «Помоги! Ну помоги же!»

Тонкие пальцы Марго, со всей своей силой сжимавшие деревянное сиденье, впились в деревяшку так, что раздробили ее и прошли навылет. Девушка даже не заметила этого, готовая броситься и отбить своего возлюбленного, спасти его, унести туда, где ему ничто не будет угрожать.

Количество царапин и порезов на теле Андрея увеличилось до десятка в считаные минуты. Он был буквально залит кровью, тогда как у его противника была лишь одна существенная рана, впрочем совершенно не мешавшая вести бой. Оба противника тяжело дышали, их легкие прогоняли невероятное количество воздуха, напитывая сжигающий ресурсы организм.

Бам-бам-бам-бам-бам – сыпались удары, зазубренные клинки скрежетали и грозили переломиться.

Один из мощных ударов Гортуса сбоку переломил клинок Андрея, как спичку, и у того остался в руке обломок сантиметров двадцать длиной. Распорядитель боя, стоящий неподалеку, тут же закричал, останавливая бой, – по правилам в этом случае сабля подлежала замене. Но до того, как служитель арены выкрикнул приказ, Гортус успел нанести три удара, два из которых крест-накрест рассекли и так уже пораненную грудь Андрея. Один из ударов прошел довольно глубоко и, если бы не усиленные кости оборотня, перерубил бы грудную клетку и рассек сердце.

После сигнала Гортус опустил саблю и, усмехнувшись издевательски, спросил:

– Ну что, теперь не улыбаешься? Хорошая у тебя женушка, хорошая, я точно ею займусь, и в ближайшее время! Я трахну ее на твоей могиле – вот как я сделаю! Да, точно, а потом сниму с нее кожу и повешу на твой крест. Правда, здорово?

– Рано, рано ты радуешься, тварь, – хрипло сказал Андрей и, повернувшись, пошел за новой саблей.

Небольшая передышка вроде бы и помогла Андрею – организм слегка отошел от стресса, вызванного ранениями и невероятной перегрузкой в бою, но ран было слишком много, организм протестовал, и Андрея неожиданно начало клонить в сон. Видимо, сказывалась большая потеря крови.

Он скинул с себя одурь и снова встал в позицию. Гортус улыбался, видя, что силы противника на пределе. Андрей был холоден, сосредоточен и усиленно соображал, что ему делать. Его голова был ясной, светлой, казалось, что мысли звенят, как хрустальные подвески.

Удар! Удар! Удар! Да, скорость слегка снизилась, Монах неловко поворачивался на раненой ноге, и противник, видя это, все время старался зайти с разных сторон, заставляя Андрея как можно больше двигаться и терять силы.

Укол, на отходе Гортус врезал Андрею громадным кулачищем свободной руки в бок, прямо по ране. Его надрубленная рука уже довольно легко двигалась, видимо, восстановилась в достаточной мере, а у Андрея ранений было слишком много, чтобы они могли так быстро зажить, – ресурсы организма не безграничны. Он и так за этот бой потерял несколько килограммов веса, и это при том, что толстяком точно никогда не был.

«Андрей! – ворвался в голову голос Шанти. – Давай я налечу на него драконом и куда-нибудь унесу или прямо тут оторву ему голову? Ты погибнешь!»

«Ты подставишь себя! Не смей! Я еще жив, а пока жив – ничего не потеряно!»

«Андрей, ты на пределе, – настаивала драконица. – Я выйду со стадиона, а потом налечу и оторву ему башку! Позволь!»

«Я сказал – нет! – яростно передал Андрей. – Запрещаю это! Не отвлекай, молчи!»

Удар! Удар! Удар! Укол-удар! Гортус усиливал и усиливал напор, и Андрей медленно начал отступать под тяжестью атаки. Он думал, думал – и вдруг вспомнил. Гортус ударил его правой рукой, свободной от сабли. Значит, это правилами не возбраняется? Хорошо, посмотрим…

Андрей собрался, остановился и, когда в очередной раз сабля Гортуса коснулась его клинка, нанес сильнейший удар кулаком в челюсть противника. Тот не успел парировать, и челюсть треснула, перекосившись и вылетев из суставов. Чего-чего, а в схватке голыми руками Андрей был посильнее. И знал, как и куда нужно ударить, чтобы сломать или вырвать.

Гортус сплюнул на песок окровавленные зубы, ударом слева поставил челюсть на место и снова яростно бросился на противника, залитый кровью из рассеченной скулы.

Андрей попытался ударить его свободной рукой, подцепить ногой, но сам чуть не упал – раненая нога не очень хорошо слушалась, онемелая как колода. Да и Гортус теперь был настороже и не подпускал его на расстояние удара кулаком или ногой.