Книга На черной лестнице - Роман Сенчин

– Ясно, – перебил Роман. – Спасибо вам за экскурсию, за…

– Простите, знаете, – в свою очередь перебила экскурсоводша, – очень обидно, когда человек – человек без всяких преувеличений выдающийся – для большинства людей ассоциируется лишь с каким-то анекдотом, иронической фразой…

– Что ж делать, – опять перебил Роман, – такова природа людей. – И обратился к Илье: – Ну что, пора нам? Еще церковь осмотреть.

– Вы хотите побывать в Успенской церкви? – обрадовалась Оксана.

– Ну, в той, на горочке.

– У Успенской церкви очень трагическая, но и счастливая судьба. Счастливая в первую очередь благодаря жителям Чухломы.

– Да?

– После Великой Октябрьской… – Экскурсоводша кашлянула и поправилась: – После Октябрьского переворота, как известно, началась борьба с религией. Многие церкви были закрыты, разрушены…

– Да, это мы знаем.

– Тучи сгустились и над нашей Успенской церковью. Ее то собирались снести, то устроить в ней общежитие. И здесь с самой лучшей стороны проявили себя женщины Чухломы – они прятали ключи от церковных дверей, вставали живой стеной вокруг своей святыни. – Экскурсоводша разволновалась, стала говорить быстрее и от этого не совсем грамотно. – Тогда власть пошла другим путем – ввела огромный налог на здание церкви. Люди продавали свое имущество, чтобы его уплатить. И в тысяча девятьсот сорок шестом году произошла победа – богослужение в Успенской церкви было возобновлено.

– Прекрасно! – выдохнул Роман и потянул пребывающего в каком-то странном, сонно-зачарованном состоянии Илью к выходу. – Нам пора, к сожалению.

Оксана опечалилась:

– Очень жаль. У нас ведь еще экспозиция, посвященная замечательному русскому писателю Алексею Феофилактовичу Писемскому, начинаем собирать материалы, связанные с блистательным русским артистом Михаилом Пуговкиным. У нас уже есть, – она пошла вслед за Романом и Ильей, – несколько предметов. Также собираем экспозицию о нашем земляке, выдающемся философе Александре Зиновьеве… Да, вы не знаете! Ведь недавно было установлено, что корни первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина – тоже с чухломской земли! Его прадед жил в деревне Конышево…

– Фуф! – Роман скорей натянул шапочку на вспотевшую голову. – Надо посидеть, пивка, может, выпить. А?

– Можно посидеть, – бесцветно отозвался Илья, – а можно пойти.

– Куда?

– Куда-нибудь. Какая разница…

Роман огляделся.

– Церковь осматривать не будем, все про нее нам уже известно… Так, рядом с гостиницей я закусочную видел. Пообедаем горяченьким заодно.

Закусочная отличалась от большинства городских построек: классическая стекляшка семидесятых годов, окна от крыши до земли.

Открыли тоже стеклянную (из оргстекла, видимо) дверь, вошли. Потоптались, сбивая с обуви снег.

То ли от топота, то ли от самого факта появления людей из-за единственного занятого стола вскочили двое парней. Молодых, лет двадцати пяти. Уставились на Романа с Ильей ошалело и выжидающе. Третий, седой и грузный, оставшись сидеть, тоже смотрел на вошедших, но спокойно. Посмотрел, оценил, сказал:

– Туристы, сука.

Молодые облегченно упали на стулья. Один из них, схватившись за пустую пивную кружку, вяло удивился:

– На хрена в такую погоду по лесу лазить?

Немного оправившись от испуга (испугались, конечно, подобной встрече), Роман с Ильей прошли к стойке. Точнее, к раздаче, как в старых столовых. Изучили висевшее на стене меню.

– Поджарка, бефстроганов, котлеты по-полтавски, карась жареный…

– Давай карасей попробуем, – предложил Илья. – Я читал, что уникальные какие-то.

Роман усмехнулся:

– Ты, вижу, подготовился к поездке. И про Зиновьева знаешь, про монастырь.

– Я еще про терема знаю. Тут в лесу стоят брошенные терема. Судя по фотографиям – уникальное что-то.

– Мда…

Заказали по карасю с картофельным пюре, хлеба и по кружке «владимирского пива». Так было указано в меню.

Уселись. Илья долго устраивал у ножки стола то и дело валящийся рюкзак. В конце концов аккуратно положил набок.

– Симпатичная стекляшечка, – оглядел зал. – И цены смешные. Вот тут, Ром, и будешь обедать после утреннего писанья. Потом прогулка, и – снова за стол.

– Спасибо, прекрасная перспектива. Особенно завсегдатаи приятные. – Роман покосился на замершую над пустыми кружками троицу.

Симпатичная, нет, скорее, свежая и соблазнительная этой свежестью официантка принесла пиво. Пенное, ярко-желтое. Сказала улыбающимся, звонковатым голосом:

– Караси жарятся.

– Прекрасно, прекрасно.

Она пошла к двери возле раздачи, за которой, видимо, была кухня, и Илья с Романом проводили ее взглядом.

– Классная девушка, – вздохнул Роман. – Лет двадцать.

– М-м… – Илья отхлебнул пива. – И что ждет ее? Я всегда в таких случаях вспоминаю официантку из «Адама и Евы». Помнишь?

– Это из казаковского рассказа, что ли?

– Да… Помнишь, там главный герой, художник, в начале сидит в привокзальном ресторане или вообще каком-то пристанционном, и его обслуживает красивая официантка. И он, пьяный, ей золотые горы обещает, что приедет, что будет ее рисовать, а она усмехается, кивает, и обоим понятно, что ничего этого не будет. И он знает, что ей это говорили сотни подобных ему, пьяных и тоскующих по чему-то такому. – Илья крутанул в воздухе кистью руки.

– Угу, – произнес Роман, – трагично.

– Скорее безысходно.

Пиво было вкусным, хотя и непривычно горьковатым, с сильным привкусом солода.

– Как из цистерны.

– Во! А помнишь эти желтые цистерны? – неожиданно оживился Илья. – Какие к ним очереди стояли? Мне тогда казалось, а мне лет десять было, что вкуснее пива ничего нет, а попробовал – гадость. Теплое, противное… Бр-р! Потом, уже подрос когда, вино пил, а на пиво не мог даже смотреть.

– Я тоже пиво не любил. Но теперь, когда домой, ну, – Роман поправился, – на родину приезжаю, пью литрами. Разливное именно, местное. В Москве бутылку выпил – и растекся, потом после еще двух-трех вроде приходишь в себя, но давит, грузит. А от того – просто хорошо.

– М-м, да-а…

Официантка принесла поднос с карасями и гарниром. Илья неожиданно для Романа с ней заговорил:

– Девушка, не могли бы нам подсказать. Если знаете… Мы сами не местные.

– Я вижу, – улыбнулась девушка и тут же как-то тревожно глянула в сторону столика, где сидела троица.

– Вы не знаете, здесь где-нибудь домик не продается? Хотим вот…

– Да ладно, Илюх. – Роман слегка пихнул его. – Шутки это всё.