Книга Серафима прекрасная - Каринэ Фолиянц

– Ну давай, подноси спичку-то!

Тот от страха назад попятился:

– Я не могу! Страшно!

Ленька кинулся на него с кулаками:

– Я тебе покажу страшно, такое страшно покажу, что будешь до смерти заикаться. Подноси спичку, говорят тебе. А то в живых не останешься! – И вынул свой знаменитый раскладной ножик. – Ну! Поджигай!

– Я не могу… Нет… Люди же! Сгорят дотла! Посадят нас!

– Поджигай, я сказал!

Приятель трясся от страха, чуть не рыдал:

– Не, не могу-у!

Ленчик хладнокровно поднес нож к его шее. Лезвие сверкнуло.

– А так можешь?

Трясущейся рукой зажег парень спичку.

– Кидай!

Загорелось яркое пламя.

– Еще одну!

И еще одна спичка чиркнула. Третью сам поджег Ленчик.

– Ну, бежим! Бежим, тебе говорят!

С трех сторон заполыхала ферма.

И бежали от нее быстрее ветра два бандита…

А пламя разгоралось. И лошади уже ржали от страха, чуя ноздрями огонь.

Сима открыла глаза от дыма. Полыхало за окном зарево пожара.

– Витя! Ферма горит, ферма! – Сима кинулась из комнаты.

Скатилась кубарем по лестнице, упала, охнула, встала. Выскочила из дому в одной ночной рубашке – живность свою побежала спасать! Сквозь горящие бревна побежала к хлеву. И давай замки сбивать. Напуганная корова с диким мычанием выскочила из хлева, за ней – свиньи. А Сима вспомнила, что лошади-то, лошади ее остались! И – в горящую конюшню, накинув только на голову тряпку, что нашла на заборе, чтоб от дыма не задохнуться. Страшно было, а побежала спасать!

По одной Сима выводила лошадей. Выведет – и снова в объятую пламенем конюшню. Страха уже не было. Одно только на уме: лошадей спасти!

Витя проснулся от того, что Полина, оставшаяся у них ночевать, кричала:

– Вставай, Витя! К ней беги! А я в деревню, народ поднимать! Пожар ведь, пожар!

Витя бросился к ферме. Увидел издали, что жена коней выводит из конюшни, а на ней уже подол рубашки горит.

– Сима, вернись! Вернись, Сима! Сгоришь ведь!

С минуту постоял… Страшно было, а потом вслед за Симой бросился в глубь горящей конюшни…

Тут и Полина подоспела вместе с людьми. Бегут деревенские кто в чем спал. Бабы в основном, мужиков-то мало осталось. Бегут с ведрами воды да с лопатами, чтоб песком пожар засыпать.

– Симка горит! Люди, Симка горит!

– В пожарку звонить надо! – кричал бригадир дядя Петя.

– Да пошел ты, старый! В пожарку! Пока пожарка приедет – всей деревней сгорим! – возражали бабы. – Мужики, лопаты берите, песком засыпем!

А пламя полыхает. И дым выедает глаза. Не видно ничего Виктору в этом дыму.

– Сима, Сима, где ты? Сима! Уходи! Уходи, Сима! – кричал Виктор.

Нет Симы… Не отзывается…

Виктор еще глубже зашел… Господи, вот она лежит, держа под уздцы последнего коня. Не может уже пошевелиться. Делать-то что?

Он подхватил ее на руки и вынес из дыма и огня. Положил бережно на землю. Полина бросилась к ней:

– Сима, Симочка, очнись, глаза открой, Сима!

У конюшни запылала крыша, и огромная балка сорвалась вниз…

– Отходи! – кричали люди.

Витька снова взял Симу на руки и понес. Как дотащил до дому – не помнил. Тяжело ли было – не знал.

А Сима была без сознания и не знала, что он ее нес на руках – вперыве в жизни.

Сквозь пелену тумана увидела Сима в своей палате врачей и медсестер. Сестра убрала капельницу, вынула иглу из вены на руке.

– Ваня где? – спросила Сима тихо.

– Доктор, она в себя пришла! – обрадовалась медсестра.

Молодой симпатичный врач подошел ближе к Симе:

– Как вы? Говорить не надо, только кивните, ну, получше?

– Сын мой где? А Виктор где?

– С сыном все в порядке, не волнуйтесь, он не пострадал. А муж ваш вторые сутки в коридоре сидит – не спит, не ест! Все о вас спрашивает…

– Позовите…

– Серафима Ивановна, давайте завтра – отдохните пока! Он же никуда не денется… Ну!

– Позовите! Сейчас! – сказала она громче и настойчивей.

– Хорошо. Только недолго!

Врач вышел из палаты и наткнулся на Виктора, который беспокойно ходил по коридору.

– Идите к ней – очень просит. На пять минут, не больше, пожалуйста! Она очень слаба.

Виктор метнулся к двери. Врач остановил его:

– И вот уговор: о том, что она потеряла ребенка – не нужно сейчас… Она еще не готова к этому, только пришла в себя, вы слышите?

– Какого ребенка, я не понял?

– А, так вы и не знали… Вашего… Ни слова ей, понятно?

Виктор растерянно кивнул, зашел в палату. Сима увидела мужа.

– Подойди, сядь ко мне! – попросила Сима.

Виктор присел на край кровати.

– Прости, не сказала тебе. Не знала, как ты отнесешься…

– Ты о чем, Серафима?

– Не дури, Вить… Они уже все тебе… про ребенка сказали…

– Да жив Ванечка, все в порядке, что ты ей-богу! Завтра приду с ним тебя повидать! Сим, не волнуйся же ты… – попытался он улыбнуться.

Сима упрямо помотала головой:

– Не про Ваньку я. Про второго… Ты же знаешь. Потеряла я его, Витенька…

– Знаю! От чужих людей знаю! Чего же ты мне не сказала, что второго носишь? Чего? Молчала, как партизанка! – закричал он.

– Так ведь ты, Вить, не спрашивал.

– Не спрашивал… Ты не думай об этом, Сима! Не надо про это сейчас думать!

– Дурость ты говоришь, Вить! Больше всего на свете я этого хотела! Хотела, чтобы дочка у меня была. Помощница…

Она отвернулась к стене, чтобы муж не видел ее слез. Плакала беззвучно, не дрогнув телом, не всхлипывая. Только молча слезы капали по лицу, а губы плотно сомкнуты, чтобы стона из них не вырвалось. Витя сидел на кровати как потерянный.

– Врачу скажи, что я… Я сама догадалась. Молодой он, не знает, как слова подобрать, чтобы сообщить. Так и скажи – сама догадалась Сима.

– Ладно… Я с тобой еще посижу, можно? – спросил Витя робко.

– Иди, не сиди тут! – скомандовала она.

– Да я тихо…

– Сказала иди! Ну! – перебила Сима.

Виктор оставил кулек с яблоками и вышел из палаты.

И тогда уже она смогла зарыдать в голос, потому что никто теперь ее слез не видел и не слышал…