Книга Денис Давыдов - Александр Барков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Редут примолк. Орудия его были нацелены, ружья наклонены, и дула наставлены на врага.
Французы наступали...
Прогремел залп орудий, блеснул огонь молний – наступающие полегли. Следом – вторая, еще более мощная атака французов. Неприятель ворвался в укрепления.
Но солдаты русские не дрогнули, бросились в штыки. Завязался жестокий, кровопролитный бой. Редут несколько раз переходил из рук в руки. Однако французы взяли верх: Компан овладел-таки редутом, а Моран к восьми часам вечера занял Шевардино.
На смену изрядно поредевшим войскам Неверовского прибыли гренадеры принца Карла Мекленбургского и сводная дивизия графаВоронцова. Сам князь Багратион в огне и дыму пороховом повел в атаку своих гренадер.
В центре позиции русские войска опрокинули французов и овладели батареей, стоявшей впереди Доронина. А на правом крыле Харьковский и Черниговский драгунские полки разбили французов и захватили две пушки. Оборона редута продолжалась более десятка часов кряду.
Ночью французы предприняли ряд дерзких атак на редут. Но русские богатыри не дрогнули, они опрокинули пехоту неприятеля в ров.
На помощь терпящим урон пехотинцам поспешил с отрядом кавалерии король неаполитанский Мюрат. Однако и кавалерия не изменила ход боя. Русские храбрецы успешно обороняли редут.
Меж тем войска Понятовского обошли Шевардино с левого фланга. Генерал Карпов, стоявший с казачьим отрядом на старой Смоленской дороге, сообщил в главный штаб: «Со стороны Колочи неприятель множится и значительно усиливается».
По приказу Кутузова русские войска на рассвете оставили свои разрушенные укрепления и отошли за Семеновский овраг, на главную позицию.
Задержав на сутки французов, солдаты с честью выполнили поставленную перед ними задачу.
Жаркий бой в верховьях ручья Чуборовского, у деревни Шевардино, вошел в историю как бой за Шевардинский редут. То была прелюдия Бородина.
За Шевардинский редут стояли насмерть и гусары Дениса Давыдова. «Бой ужасный! – вспоминал он впоследствии в дневнике партизанских действий. – Нас обдавало градом пуль и картечей, ядра рыли колонны наши по всем направлениям... Кости трещали».
В приказе Кутузова по армии после оставления редута особо отмечалось: «Горячее дело, происходившее вчерашнего числа на левом фланге, кончилось ко славе российского войска».
Утром французы заняли порушенное укрепление. С донесением о том, что непокорный редут наконец пал, в палатку к Наполеону вошел сияющий генерал Коленкур.
Глянув исподлобья на своего друга, служившего прежде пять лет кряду послом в Петербурге, император поинтересовался:
– Сколько пленных?
Лицо генерала передернулось от этого внезапного вопроса, словно от зубной боли.
– Ни единого человека, ваше величество, – печально раз вел он руками.
– Ни одного?! – поразился Наполеон. – С ума посходили русские! Неужели они решили победить или умереть?
Коленкур пожал плечами и, преданно глядя в глаза своему императору, обронил с печалью:
– О, эти русские фанатики! Они предпочли смерть пленению!
Наполеон просчитался. Он пренебрег духом народа, который виделся ему дремавшим в бездействии. Теперь французы вели войну с народом, сплоченным в единую великую православную Россию. Ибо все в России – от мала до велика – готовы были пролить свою кровь для спасения Отечества, его святых алтарей и престолов.
«Русский солдат – спартанец, – довольно точно подметил граф Ланжерон, – он воздержанием в пище и питье походит на испанца, терпением – на чеха, гордостью – на англичанина, мужеством – на шведа, предприимчивостью и энтузиазмом – на француза или на венгерца. В нем нет жестокости. Никогда не слышен ропот в среде русских солдат, во имя России и царя они всегда готовы на геройские подвиги».
После Шевардина наступило короткое затишье, затишье перед надвигающейся грозной бурей.
25 августа отряд Давыдова в составе пятидесяти гусар и восьмидесяти казаков, вместо ста пятидесяти обещанных, при трех офицерах Ахтырского полка и двух хорунжих казачьего войска, вступил на рискованное, многотрудное и славное поприще.
Кто-то из штабных офицеров, ненароком прослышавший о партии партизан, с насмешкой крикнул вслед Давыдову:
– Вот ужо погоди! Заберут тебя французы, кланяйся тогда нашим пленным! Передай привет и генералу Павлу Тучкову. Пусть-ка он накажет тебе в другой раз не партизанить!
Давыдов резко осадил норовистого коня и, по привычке крутнув черный гусарский ус, с достоинством ответил насмешнику:
– Сам погоди! Смейтесь, маменькины сынки! Вам известен лишь огонь восковых свеч да запах пороха при фейерверках. Дайте срок, я вам самого Наполеона приведу, как бычка на веревочке! – и, не оглядываясь более, подполковник вместе с казаками и гусарами на рысях поскакал по широкой, клубящейся пылью проселочной дороге и вскорости скрылся из виду. Темными, дремучими борами и глухими тропами отряд пробрался в тыл французов. Так началась полная риска, опасностей, смелых вылазок, засад и нападений на врага, партизанская жизнь Дениса Давыдова.
...Идет за шумными французскими полками
И ловит их, как рыб, без невода, руками.
Его постель – земля, а лес дремучий – дом!
И часто он с толпой башкир и с казаками,
И с кучей мужиков, и конных русских баб,
В мужицком армяке, хотя душой не раб,
Как вихорь, как пожар, на пушки, на обозы,
И в ночь, как домовой, тревожит вражий стан...
Федор Глинка
Не переставая моросил дождь, казалось, будто влажные облака опускаются с неба на землю. Миновав села Сивково, Борис-Городок, Егорьевское, партизаны двинулись на Медынь.
Давыдов долго искал подходящее место для стоянки отряда и облюбовал наконец Скугорево. Сельцо это располагалось на холме, невдалеке от столбовой Смоленской дороги. В ясные сентябрьские дни отсюда просматривались окрестности на семь-восемь верст в округе. С востока к селу примыкал бор протяжением почти до самой Медыни. В случае опасности партизаны могли схорониться в лесных дебрях.
В Скугореве Давыдов поставил свой первый «притон» – так в шутку, с разбойной лихостью, партизаны окрестили свою стоянку.
А французская армия тем временем устремилась к Москве. Обозы, парки, конвои следовали на ней по обеим сторонам дороги, растянувшись на тридцать-сорок верст.
1 сентября 1812 года Наполеон вступил в Москву, а Денис Давыдов, ничего не ведая о том, 2 сентября на рассвете напал со своим отрядом на шайку мародеров, расположившихся в селе Токареве. Операция закончилась успешно: партизаны пленили девяносто французов и отбили у неприятеля обоз с награбленным у селян имуществом и провиантом.
