Книга Дневник Чумного Года - Даниэль Дефо

Надо сказать, что уехавшие горожане, хоть они и бежали в провинцию в поисках спасения, однако очень радели о благополучии тех, кто оставался в столице; они не преминули внести щедрые пожертвования на облегчение участи бедняков, большие суммы были собраны также в торговых городах по всей стране, вплоть до самых отдаленных ее уголков; и я также слышал, что титулованное дворянство и джентри со всей Англии, учтя плачевное состояние столицы, послали крупные суммы лорд-мэру и магистрату на бедняков. Король также, мне говорили, распорядился еженедельно выдавать тысячу фунтов[187]с тем, чтобы она делилась на четыре части: одна часть — на Сити и слободы Вестминстера, другая — на обитателей Саутуэрка, третья — на слободы и часть Сити (исключая ту, что находится за стенами), а четвертая — на пригороды в графстве Миддлсекс, а также восточной и северной частям Сити. Но обо всем этом я знаю только с чужих слов.

Точно же могу сказать, что большая часть бедных семейств, жившая ранее плодами собственного труда или розничной торговлей, существовала теперь на пожертвования, и если бы значительные суммы денег не отпускались на нужды благотворительности добросердечными христианами, город никогда бы не смог прокормить своих бедняков. Несомненно, велся учет этих пожертвований и их распределения магистратом. Но так как многие чиновники, занимавшиеся распределением, умерли во время мора, а большинство отчетов погибло из-за Великого лондонского пожара, приключившегося через год после чумы, в огне которого погибли даже дела казначейства, то мне так и не удалось получить точных данных, хоть я и очень хотел их увидеть.

Эти сведения могли бы оказаться весьма полезны, если бы, сохрани Господь, нас вновь постигло подобное испытание; я хочу сказать, что, благодаря заботам лорд-мэра и олдерменов, еженедельно распределявших огромные денежные суммы для облегчения участи бедняков, множество людей, которые иначе погибли бы, были спасены и остались в живых. И здесь разрешите привести краткий очерк положения бедняков в то время с изложением соображений, что можно из него извлечь, так чтобы в дальнейшем знать, какие меры принимать, если город постигнет подобное несчастье.

Еще в самом начале мора — когда уже стало ясно, что весь город подвергнется испытанию, и когда, как я уже говорил, все, кто имел друзей или поместья в сельской местности, покинули столицу вместе с семьями, так что можно было подумать, будто все жители устремились к городским воротам и вскоре никого не останется в Лондоне, — любая торговля, не связанная с обеспечением населения самым необходимым, была полностью приостановлена. Это столь животрепещущий вопрос, так тесно связанный с реальным положением людей, что в обсуждении его нельзя оказаться слишком дотошным; поэтому я и разделил на несколько групп людей, которые непосредственно пострадали от приостановки торговли.

1. Все ремесленники, особенно те, что занимались отделкой и другими украшениями платья, белья и мебели, например изготовители лент, ткачи и плетельщики кружев из золотых и серебряных нитей, вышивальщики золотом и серебром, портные, продавцы галантерейных товаров, сапожники, шляпники и перчаточники; а также драпировщики, столяры, краснодеревщики, стекольщики, как и вся торговля, связанная с этими профессиями; так что владельцы, лавочек, занимающиеся такого рода торговлей, позакрывали их и распустили подручных — работников и подмастерьев.

2. Прекратилась вся торговля, связанная с судоходством, так как лишь немногие корабли отваживались подняться вверх по реке и совсем никто не спускался вниз; таким образом, все чиновники таможен, как и лодочники, перевозчики, носильщики и все те бедняги, чей приработок был связан с речной торговлей, тут же остались без работы.

3. Все торговцы, которые были связаны со строительством или ремонтом домов, остались без работы, так как в городе, где тысячи домов стояли бесхозными, никто и не помышлял о строительстве; так что уже хотя бы по этой причине все строительные рабочие — кирпичники, каменщики, плотники, столяры, штукатуры, маляры, стекольщики, кузнецы, паяльщики и все их подручные остались без работы.

4. Вся навигация была приостановлена. Корабли не сновали туда-сюда, как раньше, и все моряки остались без работы, причем многие из них в самом отчаянном положении; и к морякам следует еще присоединить самых разных ремесленников и торговцев, связанных со строительством и снаряжением кораблей, таких как корабельные плотники, конопатчики, плетельщики канатов, бочары, изготовители парусов, якорей, шкивов и талей, резчики, оружейные мастера, судовые поставщики и тому подобные. Хозяин дела мог, возможно, прожить на свои сбережения, но торговцы полностью прекратили работу и были вынуждены уволить своих подручных. Добавьте к этому, что на реке совсем не стало лодок и большинство лодочников и матросов с лихтеров, а также строители лодок и лихтеров остались без работы.

5. Все семьи, независимо от того, уезжали они из города или оставались, старались максимально урезать свои расходы; так что несметное число грумов, лакеев, сторожей, поденщиков, счетоводов в купеческих семьях и прочих, а особенно горничных, было уволено и оказалось без друзей, без работы, жилья и какой-либо помощи; и эта категория людей оказалась в особенно бедственном положении.

Я мог бы рассказать обо всем этом еще подробнее, но достаточно будет отметить в целом, что торговля, как и прием людей на работу, прекратилась; не было торговли, а значит, не было и хлеба для бедняков; поначалу жалко было слышать их вопли, хотя распределение благотворительной помощи значительно облегчало испытываемые ими бедствия. Многие бедняки разбрелись по другим графствам, но тысячи оставались в Лондоне, пока их не выгнало из домов отчаяние; многих смерть настигла в дороге — они оказались всего лишь посланцами смерти; другие же, неся в себе заразу, распространили ее в самые отдаленные уголки страны.

Многие оказались жертвами отчаяния, о чем я уже говорил, и вскоре погибли. Можно сказать, что умерли они не от самой болезни, но от ее следствий, а именно: от голода, отчаяния и крайней нужды; у них не было ни крова над головой, ни денег, ни друзей, ни работы, ни возможности одолжить у кого-либо деньги; ведь многие из них не имели, что называется, постоянного вида на жительство и не могли обращаться в приходы; все, что они могли, это просить о помощи магистрат, и помощь эта (надо отдать магистрату должное), если она была признана необходимой, распределялась внимательно и добросовестно; так что те, кто оставался, не испытывали таких нужды и лишений, как те, что уходили из города.

Пусть любой, кто хоть сколько-то представляет, какое множество народа добывает собственными руками хлеб свой насущный — будь то ремесло или просто поденщина, — повторяю, пусть любой представит себе бедственное положение города, если внезапно все эти люди лишатся работы; труд их станет не нужен, а жалованье получать будет не за что.

А именно так в то время у нас и получилось; и если бы не огромные суммы пожертвований благородных людей как внутри страны, так и за ее пределами, мэру и шерифам не удалось бы поддерживать общественное спокойствие. Понимали они и то, что отчаяние может подтолкнуть людей к беспорядкам и подстрекнуть их вламываться в дома богачей и грабить рынки с провизией; а в этом случае селяне, смело и помногу привозившие в город продукты, были бы напуганы, прекратили бы свои поездки, и горожан ожидал бы неминуемый голод.