Книга Суд волков - Жеральд Мессадье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но чистка затронула не только парижан, она распространилась на все королевство. Так, Жан де Бон, суперинтендант Тура после изгнания Жака Кёра, тоже был отставлен. Как и Луи де Бомон, сенешаль Пуату.
Антуан де Шабан, граф Дамартен, бывший товарищ по оружию Жанны д'Арк, предпочел отправиться в изгнание добровольно.
Жак де л'Эстуаль, хоть и радовался, что долг в триста тысяч ливров заботами Этьена Шевалье был выплачен незадолго до смерти короля, все же не чувствовал себя спокойно. Сведение счетов явно только начиналось.
Он был прав.
Как-то утром, в субботу, Сибуле, принесший счета из своей лавки, тихонько сказал Жанне:
– Вы помните того поэта? Она подняла глаза.
– Что с ним такое?
– Ну, он вернулся в Париж. И снова натворил дел!
– Опять грабеж?
– Нет, он был с компанией школяров, они поссорились с помощниками церковного нотариуса, мэтра Фербука. И кто-то из них пырнул его ножом. Но у этого человека оказались сильные связи в парламенте. Вийона приговорили к смерти.
Она была поражена.
– Мы его больше не увидим. Она содрогнулась.
– Его повесили?
– Нет, изгнали из Парижа на десять лет. Долго он не проживет.
– Почему?
– Выглядит нехорошо. Совсем отощал и облысел.
Она постаралась скрыть свое огорчение.
Ночью ей снились кошмары. Она решила, что причиной тому дурные вести. Она ошибалась.
Второго сентября Жанна, баронесса де л'Эстуаль, получила уведомление из Дворца правосудия, в котором ей предписывалось явиться в следующий понедельник на судебное разбирательство по иску Паламеда Докье, промышлявшего торговлей зерном в Туре, Орлеане и Париже и обвинявшего ее в убийстве его гостя и друга Дени, графа д'Аржанси, "посредством колдовских ритуалов". В уведомлении специально подчеркивалось, что только ввиду известности и положения обвиняемой председатель суда проявил снисхождение, не арестовав ее сразу и предоставив ей неслыханную привилегию защищаться с помощью адвоката, ибо по правилам королевские лучники должны были немедленно препроводить ее в тюрьму.
Действительно, подозреваемые в колдовстве не имели права на адвокатов: они обязаны были защищаться сами. Но до будущих выборов Жанна сохраняла полномочия городской советницы, и с ней нельзя было поступить как с какой-нибудь уличной гадалкой.
Разверзнись перед Жанной земля, она испугалась бы меньше.
Колдунья!
Ее сожгут! Имущество будет конфисковано, семья рассеяна, имя опозорено!
Смерть! Ужасная смерть в пламени!
Но что за посланец ада измыслил это обвинение? С какой целью Паламед Докье начал против нее этот процесс?
Жак вернулся и тоже испугался, застав Жанну в полном столбняке, она даже говорить не могла. Никогда он не видел ее в таком состоянии.
– Жанна, возьми себя в руки, – сказал он, помолчав. – Твое смятение как раз на руку врагам. Нашим врагам. Тебе нужно защищать семью, не только себя. Франсуа. Деодата. Меня. Анжелу. И немедленно к адвокату. Я знаю одного из лучших адвокатов Парижа.
Его звали Бертран Фавье, и он был родствеником Луи де Крюссоля, фаворита короля. Он принял их сразу. Его двойной подбородок, колыхавшийся поверх ворота, жил своей отдельной жизнью. Рысьи глаза буравили посетителей. Он расспросил Жанну о возможных причинах такого обвинения; она объяснила. Он осведомился, располагает ли она надежными свидетелями. Жанна смогла назвать лишь одного: Гонтара. И может, еще управляющего Итье. Он кивнул, снова просмотрел судебное уведомление и большого волнения не выказал.
– Это обвинение продиктовано не стремлением к правосудию, а алчностью. Докье рассчитывает приобрести ваши земли по бросовой цене. Остается выяснить, каких лжесвидетелей он привлечет и сколь сильно его влияние на королевских чиновников.
В качестве предварительной оплаты адвокат попросил две тысячи ливров. У Жака при себе была лишь тысяча. Он вручил ее Фавье и обещал принести недостающее до вечера. Поскольку речь шла о значительной сумме, мэтр Фавье объяснил, что эти деньги пойдут на оплату необходимых и срочных расходов. Он обратился к своему помощнику, молодому человеку с лисьим выражением лица, который присутствовал при разговоре с Жанной.
– Эмар, – сказал адвокат. – сейчас три часа. Будьте добры, наймите лошадь и скачите во весь опор в Ла-Шатр. Вы повидаетесь с капитаном Гонтаром, расскажете ему об этом деле и постараетесь добиться полной его поддержки. Ясно?
Эмар кивнул с понимающим видом. Фавье отдал ему только что полученную тысячу ливров.
– Не жалейте усилий, – добавил он. И, повернувшись к Жаку с Жанной, добавил: – Эмар Фландрен считается мастером в искусстве разоблачения ложных наветов.
Помощник расплылся в улыбке и вышел из комнаты. Вернувшись на улицу Бюшри, Жанна упала в объятия мужа.
– Небо наказывает меня за преступление! – горько рыдала она.
– Жанна! – запротестовал Жак. – Дени угрожал убить твоего сына, невинное дитя! Неужели ты веришь, что Небо наказывает тебя за то, что ты предотвратила злодеяние, уничтожив злодея?
Ему удалось утешить ее, но она не притронулась к ужину, и кормилица встревожилась. Когда Жак объяснил ей, в чем дело, она испустила такой крик, что маленький Деодат перепугался и едва не упал со стула.
– Кормилица, – сказал Жак, – во имя нашей безопасности каждый должен сохранять хладнокровие. Молите Небо и слушайте голос своего сердца.
утром перед началом суда Жанна была мертвенно-бледна. Она не могла ни спать, ни есть с того момента, как получила уведомление. Из дома она совсем не выходила: весь квартал каким-то образом узнал об обвинении, и зеваки стекались поглазеть на ее лавку, словно ожидая увидеть там дьяволов. Новый настоятель церкви Сен-Северен, естественно, и не подумал заступиться за обвиняемую.
По настоянию мужа и кормилицы Жанна все-таки согласилась выпить чашку горячего молока и съесть пышку.
– Разбирательство будет долгим, – сказал Жак, – тебе нужны силы.
Кормилица решила оставить маленького Деодата на попечении госпожи Контривель и сопровождать в суд хозяйку, чье состояние внушало ей серьезные опасения. Удрученная и негодующая Анжела тоже пошла с ними.
Славу богу, Франсуа и Жозеф были в Орлеане.
Когда в большем зале Дворца правосудия появились одетые в красное судьи, Жанна едва не лишилась чувств. На скамьях теснилось множество народу, как всегда на процессах о колдовстве. Жанне показалось, что она стала мишенью сотен острых как кинжалы взглядов. Десять лучников охраняли выход. Именно они вырвут ее из объятий мужа и отведут в тюрьму, где она будет ждать казни на костре, если проиграет дело. Жак с кормилицей поддержали ее и помогли сесть на скамью подсудимых.
