Книга Храм фараона - Зигфрид Обермайер

— Да, Богоподобный, оба говорят, что царь хеттов прячется со своими отрядами севернее Кадеша и ждет удобного момента, чтобы вступить в сражение с твоим войском. Его войско по численности и вооружению намного превосходит то, что есть у тебя.

Рамзес так пнул столик, стоявший рядом с его троном, что поставленные на нем серебряные подносы с фруктами, кувшин вина и золотой кубок разлетелись по шатру.

— Хеттский предатель кукарекает, как петух, вообразивший себя вороном! Он может иметь в два раза больше воинов, чем у нас, и тем не менее мы разобьем его!

Второпях Рамзес созвал военачальников и приказал тотчас собрать воедино беззаботно растянувшиеся четыре армии. Пока подтягивались войска, в лагерь примчались египетские разведчики:

— Хетты пришли! Быстро вооружайтесь!

Вдали уже показались первые облака пыли, которые вскоре стали такими густыми, что скрыли стены Кадеша. Река, казалось, тоже представляла препятствие. Хетты явно знали брод и ринулись на войско Ра, чтобы отрезать от остальных, а затем окружить и захватить царя с его армией Амона.

Не приведенное еще в полную боевую готовность войско Ра было вмиг сметено, и авангард врага на боевых колесницах ринулся на воинов Амона.

Второпях Рамзес облачился в золотой панцирь, в то время как Мена помог ему надеть шлем и привесил к его поясу колчан со стрелами. Потом оба вскочили на сверкающую золотом боевую колесницу и бросились навстречу врагу. Телохранители изо всех сил старались не отставать от них. Самая большая ответственность лежала именно на них: если царь падет, битва будет проиграна и они все закончат жизнь рабами хеттов в пустынной, холодной, посещаемой дождями местности. Каждый египтянин предпочитал смерть подобному существованию. Итак, они прикрывали рвущегося вперед царя изо всех сил, но иногда теряли его из виду.

Рамзес ощущал необузданную жажду сражения и одновременно чувствовал себя таким уверенным, как будто сидел в своем гареме перед игрой в мен. Он знал, что с левой стороны его защищает бог войны Монт, а с правой сопровождает Сет, бог чужих стран. Как будто во время охоты за газелями, он спокойно доставал стрелу за стрелой, и почти каждая поражала хеттского воина. Рамзес целился только в лицо и шею, потому что тела противников были прикрыты жесткими кожаными панцирями, которые не пробивала никакая стрела.

Если бы его только видела Нефертари! Но царица находилась в безопасности, ее защищал сильный отряд телохранителей.

Вскоре царь понял, что не может противостоять превосходящим силам врага и должен считаться с тем, что его продвинувшийся вперед маленький отряд колесниц может быть полностью отрезан.

— Мена, мы поворачиваем!

Вышколенные лошади повернулись и ворвались назад в лагерь. Там хетты продолжали заниматься грабежом, не рассчитывая на то, что сам царь нападет на них.

Рамзес бросился с мечом на убегавших грабителей и уложил некоторых из них, раскроив им череп. Несмотря на это, положение сложилось критическое, потому что Рамзес был все еще отрезан от основной части своих войск и вместе с парой сотен своих людей оказался бы сметен с лица земли. Однако Монт не покинул сына Озириса и вовремя послал ему помощь. Это был маленький вспомогательный отряд, так называемые ширдану, которые из соображений безопасности отправились в Кадеш другой дорогой и сейчас с севера прорвались к армии Амона. Эти в большинстве случаев бородатые, воинственные и агрессивные воины были наемниками, и никто точно не знал, откуда они происходили. В отличие от египтян они носили отделанные кожей бронзовые шлемы, длинные прямые мечи и круглые щиты. Они пробились на юг, соединились с остатками войск Амона и Ра, в то время как легкомысленно растянувшиеся войска Пта и Сета находились еще на расстоянии получаса езды от них.

Тем временем враг заметил, насколько слабы египтяне, и новая волна боевых колесниц устремилась на них из Кадеша.

Рамзес решил не сходить с места, пока два других отряда не смогут прийти ему на помощь.

Прикрытый ширдану, преимущественно молодыми и дерзкими вояками, он ожидал нападения хеттов. Стрелы вонзались в его кожаный панцирь, украшенный золотыми бляхами, в то время как его ценный железный кривой меч, подарок одного из вассалов, мелькал среди нападавших хеттов, как серп среди колосков пшеницы.

Священный ужас помешал врагу открыто напасть на громадного царя-бога в его золотом панцире с возвышавшимся над всеми уреем, украшавшим его шлем. Издали в него летели стрелы, но только некоторые из них попадали в его панцирь, большинство же вонзались в тела и щиты телохранителей.

Ра уже готовился скрыться за горизонтом и пересесть в свою ночную ладью, когда наконец появилось войско Пта, что мгновенно заставило хеттов отступить.

Из-за наступившей ночи Рамзес отказался от преследования. Он хотел собрать свое войско, чтобы утром нового дня дать решающее сражение и взять Кадеш. Самыми крупными были потери войска Ра. Войско Амона также тяжело пострадало, в то время как войско Пта было затронуто едва-едва. А что касается подопечных Сета, они вообще еще не вступали в сражение. Рамзес полагал, что его объединенная и усиленное ширдану войско одержит победу.

От нетерпения он едва мог спать, несколько раз вскакивал и смотрел через занавес на восток. Наконец кровь змея Апопа, раненного Ра, окрасила утреннее небо в нежно-розовый цвет.

В то время как в лагере трубили подъем, Рамзес уже одевался. Он торопливо съел несколько фиников, выпил бокал вина, смешанного с водой, и вышел из шатра к собравшимся военачальникам.

— Сегодня с помощью Монта мы уничтожим врагов, и их царь-предатель будет целовать землю перед моим троном…

В этот момент объявили о посольстве хеттов. Они бросились перед ним на землю и положили к ногам фараона табличку с текстом. Переводчик поднял ее и прочитал:

— Царь хеттов Богоподобному Узимаре Рамзесу. Тебя в битве поддерживает Амон, а меня Ваал. Я сижу в защищенном стенами Кадеше и решил, несмотря на мое преимущество, предложить тебе мир. В битве мы потратим попусту немало сил и средств и не выиграем ничего — ни ты, ни я. Говорят, что у тебя есть великие планы украсить страну Кеми храмами и дворцами и построить новую столицу. И у меня в мыслях подобное, поэтому давай прекратим сражение и в мире принесем жертву нашим богам.

Рамзес не был мстительным, воинственность его быстро улетучилась, да и предложение врага показалось ему разумным. Осада Кадеша стоила бы Египту больших человеческих потерь, заняла бы немало времени, которое фараон действительно мог бы потратить на что-то более созидательное. Чтобы соблюсти традицию, он спросил мнения своих военачальников, сообщив им заранее о своем. Кто же мог противоречить Благому Богу?

— Если подлый хетт сейчас забился в угол, как трусливая собака, мы не должны предоставлять ему честь доблестного сражения, — резюмировал искусный в словах один из военачальников и этим точно сформулировал то, что хотел услышать от него Благой Бог.

— Ты высказал мои мысли, Несмонд. Они почувствовали нашу силу, оставим их на этот раз при этом.