Книга Кэнди - Терри Саутерн

Костер уже разожгли, и веселые юные голоса «Молодых и трудолюбивых» звенели в ночи:

— Да! Да! Да! Новый мир! Для всех, кто молод и трудолюбив!

Как только Кэнди и Гриндл дошли до костра в сопровождении радостных молодых людей, Гриндл тут же оттащил Кэнди в сторонку.

— У нас есть дела поважнее, — заявил он и как бы случайно задел рукой низ ее живота. — Пойдем.

Он взял ее за руку и повел по каменистой тропинке вниз по склону холма, сплошь заросшему ежевикой, к ручью. Они пошли вдоль ручья, что огибал холм с одной стороны.

Кэнди шла совсем рядом с водой, чуть приподняв юбку. Ей было так хорошо: в небе светила луна, и все вокруг было таким таинственным и красивым, и, похоже, что у них с Гриндлом складывались замечательные отношения, доверительные и дружеские, и ей было приятно гулять с ним на природе, при яркой луне — с папой они никогда так не гуляли, ни разу в жизни.

Они обогнули холм и вышли в маленькому искрящемуся озерцу, а за озером был грот — или пещера, — вход в темноту за серебристой водой.

— Ой, как красиво! — воскликнула Кэнди, прижав руки к груди, как будто у нее защемило сердце от такой неземной красоты.

— Пойдем, — Гриндл вновь взял ее за руку. — Пойдем внутрь.

Чтобы войти в грот, надо было пройти пару футов по мелководью, и Кэнди радостно прошлепала по воде, поднимая фонтаны брызг. Когда они вошли внутрь, Гриндл зажег лампу, что стояла на каменистом выступе у самого входа. В ее рассеянном желтом свете, да еще с серебристой подсветкой луны, грот с его сталактитами и сверкающими вкраплениями кварца казался сказочной пещерой. Стены у входа заросли синевато-зеленым мхом, а внизу, вдоль стен грота, и на плоском уступе рос густой папоротник, похожий на мягкий ковер.

— Путь к просветлению долог и труден, — произнес Гриндл нараспев. — Здесь я занимаюсь с учениками.

— Какая же красота, — повторила Кэнди благоговейным шепотом, заворожено глядя на воду, искрящуюся серебром.

А Гриндл не сводил глаз с Кэнди: в таком окружении, омытая лунным светом, она была как прелестная нимфа, или даже как сама богиня Диана, воплощение бессмертной красоты.

— Хорошо, что у тебя такое простое платье, — как бы между прочим заметил Гриндл. — Это существенно облегчит нам следующее упражнение.

— Мы снова займемся духовными упражнениями?! Прямо сейчас?! — воскликнула Кэнди в восторге и даже слегка подпрыгнула на месте. Ей уже было так хорошо — лучше некуда. А теперь Гриндл говорит, что они снова займутся духовными упражнениями! Она уселась на мягкий ковер изо мха, оправила юбку, устроилась поудобнее и, горя нетерпением, приготовилась слушать учителя — прямо как в школе, на интересных предметах. Она пожалела, что у нее нет с собой ручки с блокнотом, но тут же подумала, что так даже лучше: ей представлялась Аркадия, где ученики сидели в тенистых садах под деревьями и внимательно слушали учителей, ловя каждое слово — они ничего не записывали, а просто впитывали в себя знания. Это был самый чистый способ, как овладеть знаниями, самый чистый и самый правильный, подумала Кэнди, и ей сделалось очень приятно, что она, пусть и невольно, избрала именно этот способ.

— Первым делом, — сказал Гриндл, присаживаясь рядом с ней, — нам надо снять с себя эти мирские одежды. — И он принялся расшнуровывать свои промокшие ботинки. Скинув ботинки, он начал расстегивать брюки.

— А это обязательно? — Кэнди ужасно смутилась: его предложение было так неожиданно… и оно ей совсем не поправилось.

— «Наведи в доме порядок, — процитировал Гриндл, — это будет твой первый шаг». Безусловно, нам следует отрешиться от всех материальных забот — и духом, и телом.

— Да! — с воодушевлением воскликнула Кэнди, когда наконец поняла, что к чему. Но ей все равно стоило немалых усилий преодолеть свою девичью стыдливость. Ее прелестное личико покраснело, как маков цвет, когда она все-таки справилась со своей врожденной застенчивостью и сняла с себя платье.

— Вот! — выпалила она и отбросила платье в сторону, решительным, резким движением, которое красноречивее всяких слов говорило о ее духовной смелости. Под платьем не было ничего, и Кэнди вздохнула с искренним облегчением и гордостью за себя, что она все же смогла, что у нее получилось… но ей все равно было как-то неловко под пристальным взглядом Гриндла. Тем более, когда ее крошечные соски напряглись и встали торчком — причем независимо от ее воли. Как будто они теперь зажили собственной жизнью.

— Хорошо, — сказал Гриндл. — Теперь сцепи пальцы в замок и положи руки за голову. Да, вот так. А теперь ложись на спину.

— Ой, — Кэнди было как-то тревожно и даже слегка страшновато, но она послушно легла на мягкий пружинистый мох. При этом она плотно сдвинула бедра, приподняв одну ногу и положив ее поверх другой, в робкой попытке прикрыть свое маленькое сокровище. Трепетно сладкое, как мармеладка.

— Нет, нет, — Гриндл наклонился над ней, и сам подправил ей позу, — ноги разводим пошире.

Когда Гриндл прикоснулся к Кэнди, она испуганной вздрогнула и опять засмущалась, но он поспешил ее успокоить:

— Я как врач. Доктор духа, — сказал он спокойно и даже как будто с прохладцей. — И меня совершенно не интересует это твое глупое тело — нас с тобой должен сейчас волновать исключительно дух. Это понятно?

— Да, — кротко проговорила Кэнди. Она лежала теперь очень тихо и уже не мешала ему подправлять ей ноги, которые он развел широко в стороны и вывернул стопы носками наружу.

— Закрой глаза! — велел он. Кэнди сделала, как он сказал, и Гриндл чуть отстранился, придирчиво обозревая, что получилось в итоге.

— Хорошо! — заявил он после непродолжительного молчания. — А теперь вот что. Наше следующее упражнение связано с трансцендентностью телесных ощущений. Под моим руководством ты научишься контролировать все свои физические ощущения. Пока все понятно?

— Да, — прошептала Кэнди, не открывая глаз. Серьезный и деловитый тон Гриндла ее успокоил — это был тон учителя, ну, скажем профессора логики, — но ее все равно смущало и даже слегка раздражало, что соски у нее по-прежнему твердые и напряженные. Вот ведь маленькие паршивцы! Зла на них не хватает!

Великий Гриндл протянул руку и провел пальцами Кэнди по животу, похожему на золотистую крепкую дыньку. Девочка дернулась и издала нервный смешок.

— Спокойно, — резко проговорил Гриндл. — Ты ж не ребенок! Ты должна быть серьезной! Путь к мистическому просветлению долог и труден — многие на него вступают, но лишь единицы проходят его до конца.

Получив замечание, Кэнди тут же притихла и посерьезнела, пытаясь привести в порядок свои разбегающиеся мысли и сосредоточиться на словах учителя.

— Это так называемая «эрогенная зона», — продолжал Гриндл свои объяснения. Он взялся двумя пальцами за напряженный девичий сосок и начал легонько его пощипывать.

— Это да! — согласилась Кэнди, непроизвольно выгибаясь, хотя она очень старалась сохранять подобающую серьезность.