Книга Принцип карате - Данил Корецкий

— Точно моя история!

— Что с тобой, Генчик? На тебе лица нет!

В глазах Лены полыхнула тревога.

— Жарко… О чем беседуете?

— Да у Зверевой двадцать лет назад с выгодным замужеством не выгорело.

— А-а. Нашли что вспоминать!

Подружки по салону мадам Зверевой продолжали щебетать — весело, непосредственно, как девчонки-десятиклассницы.

Колпакову на миг показалось, что его подозрения насчет возраста Клавдии неосновательны. Ну, постарше их на пять-шесть лет…

— Помню, перед войной у меня было платьице из голубого маркизета…

Видно, Габаев наступил ей на ногу. Клавдия осеклась и покраснела.

— Сколько же ей? — наклонился к Гришке.

— Не поверишь, — недовольно буркнул тот.

— Почему?

— Столько не живут!

Чтобы разрядить обстановку. Колпаков повел Лену танцевать. Следом потащила Гришку оплошавшая Клавдия. Она старалась: кружилась вокруг партнера, подняв вверх руки и гибко извиваясь всем телом, приближалась вплотную, будто собиралась ужалить, и отскакивала, словно испугавшись чего-то.

— Не скажешь, что ей сорок девять?

— Сколько?!

— Гимнастика, бег, моржевание. А главное — спокойная, обеспеченная жизнь, отсутствие неприятных эмоций. Ну и, конечно, дружба со Зверевой.

— С ума сойти!

Мать была на год моложе. Геннадий попытался представить ее в ресторане отплясывающей с парнем, годящимся в сыновья. Абсурд!

— Да нет, не может быть!

— Женщину старит быт, домашнее хозяйство, заботы…

Как-то раз Колпаков привел Лену домой. Матери она не понравилась: нарядная кукла, финтифлюшка. Очевидно, впечатление было взаимным, хотя у Лены хватило здравого смысла об этом не говорить. Но условия, в которых жили Колпаковы, произвели угнетающее впечатление, скрывать которое она не посчитала нужным. Сейчас в ее словах Колпаков различал подтекст, относящийся к тому визиту, но нацеленный явно в будущее.

— Как бы выглядела Клавка, если бы всю жизнь тянула лямку — работа, семья, рынок, магазины? То-то! Но у нее хватает ума устраиваться…

— За счет кого? — сдерживаясь, спросил Колпаков. Накатывала одна из тех волн раздражения, которые иногда вызывала у него Лена.

Она сама никогда ничего не замечала или делала вид, что не замечает, а может, ей было безразлично.

— За счет себя. Красивая, развитая, со вкусом. Такие женщины нарасхват. — Лена посмотрела ему прямо в глаза. — Она же вольна устраивать судьбу по своему усмотрению? Первый муж — отставной генерал, второй — коммерсант, деловик, его быстро посадили, но любимой женушке он много всякого оставил. Потом холостяковала при влиятельных друзьях… Ни детей, ни плетей…

— Завидуешь?

Человек, достаточно знающий Геннадия, уловил бы в его голосе недобрый оттенок.

— Пусть она завидует! Ей, считай, пятьдесят, мне вдвое меньше! Наверстаю свое…

Терпение лопнуло. Колпаков прервал танец и под руку повел партнершу к выходу. Короткий разговор, чтобы не привлекать досужего внимания, и все! К черту. Кукла, она кукла и есть.

В холле стояли уютные кожаные диваны, мягкие кресла, между ними — блестящие пепельницы на длинных ножках. Лена думала, что они идут в курительную, и продолжала непринужденно болтать, не подозревая, что должно произойти через несколько минут.

— И вообще Клавкина звезда закатывается. Загарпунила солидного бобра, важная шишка, чуть ли не ректор какого-то института, профессор — точно; все уже на мази, и сам неплохой дяденька, познакомила, Иван Фомич…

Воздух, набранный для резких безжалостных слов, вышел жалким сипением. Колпаков повалился в кресло. Так оседает потерявший форму ватный манекен, когда его отстегивают от шведской стенки после тренировки.

«Тени убиенных им появлялись неожиданно среди веселого пира — Сегун утрачивал величие и гордость осанки, члены его наливались свинцом, а мертвенная бледность стирала краски жизни с властного лица…»

Память часто преподносила подходящие случаю отрывки из давно прочитанных книг, иногда Колпаков цитировал их к месту, вызывая всеобщее одобрение.

Неужели это рок и тягостные воспоминания будут преследовать всю жизнь?

— …Представляешь? — выплыл из тумана голос Лены. — Не иначе знак судьбы: все, милая, хватит! Точь-в-точь как у Зверевой… Ну дай же сигарету!

Он механически извлек пачку, раскрыл, щелкнул зажигалкой. Ее школа. Женщине неудобно самой доставать сигареты, закуривать — приличней, когда угощает кавалер.

Какое право он имеет ее осуждать! И за что?

— Тебе опять нехорошо? Да что с тобой происходит?

— Перетренировался.

— Бедный, — не обращая внимания на окружающих, Лена погладила его по щеке. — Не стоит этим злоупотреблять. Ты ведь и так на вершине. — Она что-то вспомнила, и озабоченность мгновенно уступила место радостной улыбке. — Зверева через Клаву пыталась что-то решить с Габаевым — бесполезно. Оказалось — ты против. Вот и стало ясно, кто на первом месте, кто на втором. Она у себя в блокноте исправила… И ко мне с просьбочкой…

— Пора с этим кончать, — вяло сказал Колпаков. Ему еще было не по себе, но понемногу он приходил в норму. Что ни говори, а Лена действовала успокаивающе.

— Правильно, — неожиданно согласилась Лена. — Я ответила примерно так же. Дескать, он перестал выполнять просьбы. А мадам: да, и на тренировках зверствует, ребят гоняет. Но уважительно так… Мол, настоящий сенсей!

— Господи, Ленка, какие это все глупости! — Колпаков взял ее за руку. — Давай уйдем отсюда!

Ему не хотелось возвращаться в зал. Спертый воздух, пьяные лица, самодовольный Гришка, призрак Ивана Фомича рядом с упакованной в оболочку молодой красавицы Клавдией… Сейчас съевшая зубы на мужчинах светская львица с сомнительной биографией вызывала у него острую неприязнь. Из-за несоответствия упаковки и содержимого. «Кадавр», — подсказала память подходящее слово. Точно, кадавр.

— Интересно, зубы у нее вставные?

— Что, Генчик?

— Извинись, объясни, что мне плохо, пусть Григорий выйдет, я отдам деньги…

У Лены были полноватые ноги с широкими щиколотками, но это ее не портило.

На очередном заседании федерация приняла официальное решение из пяти пунктов:

1. Запретить лицам, не имеющим квалификации тренера-инструктора по карате, проведение какихлибо занятий с группами учеников или отдельными спортсменами.

2. Распустить секции, возглавляемые такими лицами.

3. Запретить сдачу в аренду спортивных залов без разрешения федерации.

4. Не допускать к участию в соревнованиях представителей распущенных секций.