Книга Стеклянные цветы - Мэри Каммингс

— Пошла вон! — Филипп перехватил ее руку и оттолкнул.

— Ты чего?! — пьяно рассмеялась Амелия. — Ревнуешь, что ли?

На шее у нее виднелись следы помады — наверное, кто-то поцеловал ее сначала в губы, потом туда. И запах — смесь спиртного, духов и спермы, тошнотворный и омерзительный. Даже не помылась, черт бы ее побрал!

— Меня от тебя тошнит! — сказал он, на сей раз — абсолютную правду.

— Че-его?!

— А того!

— Тоже мне, чистоплюй хренов! — она презрительно скривилась. — Я-то тебя, дурака, пожалеть решила!

— Обойдусь!

— Ну, как знаешь! — снова рассмеялась она. Неожиданно качнулась вперед и, когда Филипп невольно подхватил ее, скользнула рукой между их телами. — А ведь у тебя стои-ит на меня! И сейчас стоит, что бы ты там не выступлял!

— Убирайся! — он оторвал ее от себя и отступил на шаг.

Амелия продолжала смеяться.

— Уходи, слышишь!

— У-уу! — она сделала ему «козу».

Пальцы ее левой руки тем временем потянулись к пуговкам халата — медленно, провоцируя и поддразнивая. Одна пуговка… вторая… и в этот момент Филипп схватил ее за плечи и развернул спиной к себе. Она успела лишь возмущенно взвизгнуть — он отворил дверь и выпихнул ее наружу, толкнув напоследок так, что она долетела до перил. Захлопнул дверь, прислонился к ней спиной.

Из-за двери раздался новый взрыв смеха, и наступила тишина.

Он взглянул сквозь жалюзи — у перил уже никого не было.

Стук в дверь каюты, где жили Генрих и Мария, раздался в полдевятого. Время, конечно, не такое уж раннее, но если учесть, что спать Генрих лег часа в три, то шевелился он еще с трудом, а соображал — тем более.

— Ну кто там еще?! — сонным голосом рявкнул Генрих.

— Господин Вайнтрауб, это стюард. Капитан яхты просил вас срочно зайти к нему.

— Что случилось?

— Он вам все сам объяснит.

За столом в капитанской каюте сидели двое: сам капитан, невысокий худощавый баск по имени Джако Ампаро, и Филипп.

— Садитесь пожалуйста, господин Вайнтрауб, — указал на стул капитан.

Генрих сел. На его физиономии было написано, что он заинтригован происходящим и с нетерпением ждет, что же будет дальше.

— Господин Вайнтрауб, — начал капитан. — Не знаю, сообщила ли вам госпожа фон Вальрехт, что ее отец, мистер Трент, еще до начала плавания выдвинул одно категорическое условие: на борту «Эсперанцы» не должно быть никаких наркотиков.

— А в чем, собственно, дело? — Генрих насторожился.

— По нашим данным, у вас имеется некоторое количество наркотических средств.

— В чем дело? — повторил Генрих с раздражением и оперся о стол, словно собираясь встать. — Я гость Эйми фон Вальрехт, а не…

— Сядьте, пожалуйста, господин Вайнтрауб! — перебил его Филипп. — Владельцем яхты является мистер Трент, и его распоряжения здесь должны выполняться неукоснительно.

— А вы тут при чем? Вы же телохранитель Эйми!

— Прежде всего, я работаю на мистера Трента.

— Я не буду ни с кем говорить без моего адвоката! — Генрих снова попытался встать.

— Сядьте, господин Вайнтрауб, мы здесь не в полиции! — резко ответил Филипп.

Про полицию он упомянул не зря — год назад Генрих был задержан во время рейда, проведенного полицией в одном из ночных клубов, и, поскольку у него обнаружили психотропные средства в количестве, превышавшем допустимое для личного употребления, препровожден в участок. Прибывший туда адвокат Генриха назвал этот инцидент «печальным недоразумением», но штраф все же пришлось уплатить.

Потому Филипп и заподозрил в первую очередь именно Генриха, но до сих пор у него нет-нет, да и мелькало сомнение: а вдруг он ошибся и таблетки Амелии дал кто-то другой?! Но теперь, увидев выступивший на лбу Вайнтрауба пот и услышав требование вызвать адвоката, больше не сомневался…

Взглянув на Ампаро, он едва заметно кивнул — капитан понял, что слово за ним.

— Мистер Трент распорядился каждого, кто пронесет на «Эсперанцу» наркотики, высаживать в ближайшем порту.

— Но послушайте, — с нервной улыбкой Генрих пожал плечами. — Это какое-то недоразумение! Меня никто ни о чем не предупреждал! Ну да… я взял для себя немного таблеток, — он растерянно рассмеялся, — для себя, развлечься.

— Для себя? И только?! — снова вступил Филипп.

— Но Эйми сама меня попросила! Мне неудобно ей было отказать!

— Ближайший по курсу порт — Зарзир, — вмешался капитан. — Это в Тунисе. Небольшой городок — пара мечетей, отель… кажется, трехзвездочный…

— Но послушайте! — не выдержал Генрих.

— Вы хотите высадиться там — или предпочтете отдать нам все имеющиеся у вас запасы наркотиков?

— Какие запасы, у меня всего-то дюжина таблеток осталась! Да, я…

— А Катарине тоже вы наркотики дали? — быстро спросил Филипп.

— Да при чем тут я?! Я к «ангельской пыли»[9]в жизни не прикасался!

«Ангельская пыль»? Филипп надеялся, что Генрих скажет что-то еще, но в этот момент дверь распахнулась.

— Что здесь происходит?! — Амелия влетела в каюту и остановилась, обводя взглядом собравшихся. Ноздри ее раздувались, глаза горели яростным блеском. — Что это вы тут за судилище устроили, я вас спрашиваю?!

— Эйми, они… — обрадованно повернулся к ней Генрих.

— Мы с вами обо всем договорились, — перебил его Филипп, встал и шагнул к баронессе. Сказал негромко:

— Давай выйдем!

— Никуда я отсюда не пойду! — выкрикнула она. — Пусти! — попыталась оттолкнуть его в сторону.

— Я сказал — давай выйдем, — повторил он резче, хватая ее за плечо. Амелия замахнулась, целясь дать ему оплеуху, а когда он перехватил ее руку, ударила коленом, лишь на пару дюймов промахнувшись мимо чувствительного места.

И тут у Филиппа словно что-то взорвалось внутри. Обхватив баронессу так, чтобы обуздать обе ее руки, он не то вынес, не то вытолкал ее из каюты.

В первую секунду она не сопротивлялась — очевидно, от неожиданности, но потом начала остервенело брыкаться и выкручиваться. Не обращая на это внимания, Филипп протащил ее по палубе до своей каюты и с силой впихнул внутрь. Амелия отлетела в противоположный угол, не удержавшись на ногах, рухнула на кровать — и тут же сжалась, выставив перед собой руки, как обороняющаяся кошка, готовая ударить когтями.

— Не тронь меня!

— Очень надо!

Дотянувшись до стула, Филипп переставил его на середину каюты и сел на него верхом, скрестив на спинке руки.