Книга Ожерелье смерти - Борис Бабкин

— Я сказал, проводи! — выкрикнул Гольских.

Коротко ударив Семена по шее, Руслан подхватил падающее тело и потащил к двери.

— Эй! — встревоженно окликнул Николай Степанович. — Ты не убил его?

Парень отрицательно покачал головой. Гольских махнул рукой. Руслан быстро выволок потерявшего сознание Милова из комнаты.

Как на Киевском вокзале чемоданы как-то взяли

У комбрига Васьки Помидора.

Кипиш страшный тут поднялся,

Кто-то с жизнью распрощался…

Костя, развалившись на кровати с гитарой, негромко напевал. Упершись кулаками в пол, положив ноги на спинку стула, Буров быстро отжимался попеременно на каждой руке. Заглянувшая в комнату Роза позвала:

— Пойдемте ужинать.

— Ни хрена себе ужин. — Перевернувшись через голову, Лев легко вскочил и посмотрел на часы. — Уже почти двенадцать.

— Для отжиманий, когда ноги в десять раз выше, самое время, — отложив гитару, серьезно заметил Павлов. — А вот для ужина, после такой нагрузки, конечно, поздновато. А мне, — его руки выбили быструю дробь по животу, — самое то. — Обняв Розу за плечи, он вышел из комнаты.

— Я тоже иду! — крикнул Буров.

Пятеро парней, сидя за столом, играли в карты.

— Стук, — объявил рыжеволосый крепыш.

— Сколько там? — посмотрев карту, спросил кудрявый здоровяк.

— Сто пятьдесят, — ответил банкир.

Из соседней комнаты послышался протяжный стон удовольствия.

— Во дела, — кивнул в ту сторону рыжий. — То дерутся, то…

— Ладно, — с опаской шепнул длинноволосый амбал. — Миледи услышит — хай поднимет. А здорова кобыла, — с невольным уважением отметил он. — И машется лихо!

— У нее пояс по каратэ есть, — посмотрел на него усатый здоровяк. — И у Лома тоже. Он, правда, в юности боксом занимался. Потом кикбоксингом. Лихой мужик.

Плотно прижавшись обнаженными телами, Степан и Клавдия неистово целовались. Они, слившись в живой клубок, катались по полу. В комнату вошла Лиля.

— Роман звонил, — зло взглянув на Степана, сказала она. Миледи недовольно слезла с мужчины и, подняв джинсы, надела их. Усмехнувшись, встал и Лом. Неторопливо натянул плавки, джинсы. Надел рубашку, носки, посмотрел на молча стоящую у двери Лилю.

— Чего он звонил-то?

— Интересовался, как дела, — сухо ответила Лиля.

— Это ты могла и потом сказать, — застегивая рубашку, усмехнулась Миледи. — Или ревнуешь? — Она со смехом посмотрела на Федину.

— Было бы кого, — вспыхнула Лиля.

— Зря ты так, — продолжая посмеиваться, укорила ее Клава. — Степан мужик что надо! В силе.

— Вот и пользуйся! — сердито крикнула Лиля. Повернулась, собираясь выйти. Но остановилась и громко сказала: — Роман просил тебя, Миледи, позвонить ему. Сегодня ночью. В любое время.

Полковник МВД, подняв глаза от расстеленной на столе карты, взглянул на вошедшего в кабинет майора.

— Нигде никаких следов. — Усталое грязное лицо вошедшего было хмурым. — Вертолеты тоже не обнаружили беглецов. Проверками на дорогах занимается милиция, но у них тоже ничего нового.

— Что удалось выяснить о перестрелке на дороге между Октябрьским и Мурашами? — спросил полковник.

— Милиция предполагает, что это обычная разборка кировских с мурашинскими.

— Неужели они уже миновали Киров? — вслух спросил себя полковник и сам же отверг это предположение. — Не может этого быть! Тогда где же они, черт бы их побрал! — Достав портсигар, сердито щелкнул крышкой.

— А что, если они железной дорогой подались на север? — несмело предположил рослый подполковник ОМОНа.

— А что?! — вскинув голову, воскликнул полковник. — Очень даже может быть! Немедленно сообщите в управление Архангельской области. Пусть усилят посты! — Он посмотрел на карту. — Да, скорее всего, так оно и есть.

Высокий мужчина в светлом плаще запер замок на воротах железного гаража, сунул ключ в карман и быстро пошел к подъезду многоэтажки. Навстречу ему, покачиваясь и что-то напевая, двигался пьяный. Поравнявшись с мужчиной, он неожиданно вполне трезво спросил:

— Лодочкин Фома Митрофанович?

Отскочив в сторону, человек в плаще бросил руку к карману. Пьяный, проскакивая мимо, коротко, едва уловимым в свете фонарей движением махнул рукой. Лодочкин выронил выхваченный пистолет и, схватившись за живот обеими руками, осел. «Пьяный» бежал по двору. Его догнал взревевший мотором мотоцикл. Притормозив на мгновение, уже с прыгнувшим на сиденье «пьяным» мотоциклист газанул и исчез. Скрючившийся Лодочкин неподвижно лежал рядом с подъездом. Из дома вышел пожилой грузный мужчина с овчаркой на поводке. Собака вдруг грозно зарычала, человек остановился. Увидев лежащего, встревоженно сказал:

— Гражданин! Что с вами?

Не услышав ответа, скомандовал овчарке: «Рядом!» и присел возле Фомы. Он попытался перевернуть его на спину. И тут же с криком отскочил под свет фонаря. Увидел на ладонях кровь. Подозвал собаку, тяжело побежал через арку на ярко освещенный проспект.

Мотоцикл остановился. Соскочив на асфальт, Киборг сунул в карман куртки мотоциклиста смятые купюры. Взревев мотором, «ява» поднялась на заднее колесо и рванулась вперед.

— Нужен буду — звони! — донесся сквозь треск мотора громкий крик.

Фомин внимательно смотрел на любительский снимок стоящего у моря невысокого худощавого мужчины в сомбреро.

— Извини, майор, — виновато проговорил сидящий за столом плотный мужчина в белом халате. — Это единственное, что у нас есть.

— «Ганс Гюнтер», — прочитал на обороте Александр. — Кто он?

— По национальности немец. По профессии коммерсант. Так он себя называет. На самом деле занимается скупкой и перепродажей антиквариата. У нас дважды попадался на скупке ворованных икон. Но все сходило ему с рук. Похоже, имеет высокого покровителя в России. Сейчас в стране его нет.

— С Дьячковым его связывало это? — положив фотографию в карман, спросил Фомин.

— Что-то другое, — ответил «белый халат». — Мы на их связь вышли совершенно случайно. Помогали органам в розыске одной музейной редкости. Решили проверить Гюнтера. Нашли его на Канарских островах…

— А Старик был там же, — вмешался майор. — Они, оказывается, давние друзья.

— Что их связывало? — спросил Александр.

— Чисто деловые отношения, — усмехнулся плотный. — Старик никогда не занимался церковными делами. Он валютчик, хотя, к сожалению, Бог его миловал. Он не попался ни разу. Развал СССР в какой-то мере развязал ему руки. Он организовал небольшое акционерное общество. Что-то связанное со скупкой и продажей ценных бумаг. Дело шло прекрасно. Ведь у него тесные связи с авторитетами уголовного мира. До 1978 года он был одним из самых высокооплачиваемых адвокатов. Брался за дела высокопоставленных взяточников и тому подобное. Должен признать, — губы мужчины тронула виноватая улыбка, — многих таких чиновников спас от камеры. Но в начале восьмидесятых разразился громкий скандал. Он пытался купить, а затем, когда это не удалось, и запугать важного свидетеля по делу Крупье.