Книга Короли в изгнании - Макс Мах

– Да нет. Нечего ждать. Я уже в норме.

Макс встал и обернулся к Виктору.

– Только знаешь, Федя, – сказал он медленно. – Нам не надо идти в Чуян.

В Чуян находилась вспомогательная база флота, и, судя по последней сводке, которую видел Виктор, база во время сражения за Тхолан совсем не пострадала. Ратай, по-видимому, о ней ничего не знали, и это наводило на вполне определенные мысли. На базе должны были быть корабли или по крайней мере челноки. При известной сноровке, к тому же зная флотские коды и пароли, можно было туда проникнуть и что-нибудь угнать. Таков был их план. В Чуян они и шли, когда Макса неожиданно прихватила неведомая хворь. И услышав теперь заявление Макса, Виктор испытал если не шок, то уж удивление нешуточное, это точно.

– А куда же мы пойдем? – спросил он, все еще переваривая слова Макса, и услышал в ответ такое, от чего уж точно оторопел.

– В Черную Гору, – ответил Макс, не задумываясь.

– Куда? – переспросил донельзя удивленный Виктор.

– В Черную Гору, – повторил Макс уверенно.

– То есть к волку в зубы, – автоматически бросил еще не пришедший в себя Виктор.

– Отчего же? – возразил Макс. – Мы с ними теперь в одной лодке.

– Ну это как сказать, – не согласился Виктор. – У Ордена могут быть свои резоны по любому поводу.

– Могут, – не стал спорить Макс. – Но нам следует к ним сходить. И потом, что ты так расстраиваешься? Ну что еще плохого может случиться с рыбой? – грустно спросил Макс.

– С какой рыбой? – Иногда Виктор совершенно не понимал Макса. Такое случалось не часто. В последнее время все реже, но все равно очень разный у них был культурный контекст. Что там, что здесь они жили, как ни крути, в разных обществах.

– Ты о чем?

– Федя, – теперь, кажется, удивился Макс. – Ты что, Чехова не читал?

– Чехова?

«Час от часу не легче! – возмутился про себя Виктор. – У него что, крыша поехала? При чем здесь Чехов?!»

– Чехова? – переспросил он обиженно. – Почему не читал? Читал. «Толстый и тонкий», «Три сестры», «Вишневый сад».

«Трех сестер» он, говоря по совести, не читал. Смотрел в Художественном театре, в 30-м, что ли, году, а «Вишневый сад»… «Вишневый сад», кажется, в Бургтеатре, в Вене, но не читал тоже. Он вообще Чехова не любил и не читал, но рассказывать об этом Максу ему не хотелось. В конце концов, из них двоих русским дворянином был именно он. В этом роде, в общем.

– Ладно, Федя, не мучайся, – усмехнулся Макс. Впрочем, усмешка у него, насколько Виктор мог видеть сквозь забрало, была сейчас какая-то не такая. Не привычная Максова усмешка это была. Чужая какая-то.

– Я тоже не помню точно, – сказал Макс примирительно. – Но у Чехова в котором-то из его рассказов есть фраза. Не дословно, но смысл такой: что еще плохого может случиться с рыбой, после того как ее поймали, выпотрошили, зажарили и подали на стол?

Виктор понял, на что намекает Макс, но высказанная другом философия ему решительно не понравилась. Решительно и бесповоротно.

– Выбросить ее можно, – сказал он зло. – Или сблевать. Так что не разводите пессимизм, товарищ оппортунист. Если захотеть, много еще чего можно сделать. Было бы воображение.

Макс только хмыкнул в ответ, но Виктор разошелся не на шутку. Очень ему не нравились такие настроения.

– И это ты мне такое говоришь? – спросил он с неподдельным возмущением. – Ты? Мне?

– Я. Тебе, – в тон ему, – но не без иронии ответил Макс.

– На тебя не похоже!

– А что на меня похоже?

Виктор поискал в памяти что-нибудь эдакое и, что неудивительно, нашел почти сразу. Уж такие они были с Максом люди, что долго примеров искать не требовалось.

– Ну вот, например, ты знаешь, – вкрадчиво спросил Виктор, начавший уже успокаиваться, – что ты до сих пор числишься во всесоюзном розыске? Последние лет двадцать пять чисто теоретически, конечно, но с учета, я думаю, тебя никто не снял.

– Это за что же? – Чувствовалось, что Макс заинтригован.

– А за то! – с видом и чувством победителя заявил Виктор. – Ты, Макс, уж извини, но в пятьдесят третьем ты сработал поганенько. Пальчики оставил кое-где. Спешил, вероятно, вот и лопухнулся. Оно, конечно, с каждым может случиться, но все-таки аккуратнее следует работать, тщательнее детали прорабатывать.

– Ах это?! – Макс даже поморщился. – Так ты что же, все время знал, что это был я?

– Тебя не узнаешь, как же! – Виктора начал разбирать смех, так комично это все выглядело, если посмотреть со стороны, конечно. Спустя 60 лет, на чужой планете, в грязной клоаке стоят двое и вспоминают, кто, где и когда пальчики оставил. Ну не идиотизм?

– Тебя не узнаешь! – повторил он, беря себя в руки. – Вы на афганской границе семь погранцов положили, между прочим, или даже восемь. Но кое-кто, Макс, все же выжил и по инстанции доложил. Я понимаю, конечно, что бывают всякие совпадения, но чтоб до такой степени? Ты уж прости меня, грешного, но двухметровый басмач, который двигается, словно кошка, и дерется, что твой ниндзя, это, Макс, перебор. Ты уж поверь! Видел я этих басмачей, и не раз. Так себе людишки. Не супермены какие-нибудь.

Но если тебе мало, изволь. Был же еще чешский коммунист, нечеловеческих габаритов, который как раз до описываемых событий гулял по Москве. Ну ты представляешь, наверное? В общем, я понял, а остальные только описали тебя и наверх представили. Лаврентий Павлович, понятное дело, все это под сукно положил. Ему тебя ловить не с руки было. Но не такой человек был Лаврентий, чтобы о будущем не задумываться. Он, понимаешь ли, стратегически мыслил, не этим пацанам чета. Но и он ошибся. И вот когда его стрельнули, материалы-то и вылезли на свет. И многих эта странная история озадачила. К делу решили не подшивать, там и без тебя богато было, но в розыск поставили. Кликуха у тебя неоригинальная – Маленьким тебя окрестили, но искали везде и со всем тщанием. Лет десять искали, но тут уже я подсуетился, так что в Израиле Маленького не искали и не нашли.

– Спасибо, Федя, не знал, – сказал Макс и протянул Виктору руку.

– Да не за что, – отмахнулся Виктор, но руку, естественно, подал. – Ты же меня тоже выпустил.

– Выпустил, – пожал плечами Макс, а Виктор вспомнил мимолетно осень 68-го, Тель-Авив, накрытый хамсином, пришедшим из аравийских пустынь, пот, текущий, кажется, непрерывно, и физическое ощущение сжимающегося стального кольца. Макс тогда на контакт не вышел, да Виктор его и не позвал. Гордость не позволила. Но в какой-то момент Виктор почувствовал вдруг, как открывается коридор, и, не раздумывая, пошел по заботливо проложенной чьими-то умелыми руками тропе, и вышел в Каире, и никогда, ни тогда, ни теперь, не сомневался в том, кто и почему организовал ему отход.