Книга Зона Посещения. Бродяга Дик - Максим Хорсун

Строгов стянул грязную рубашку, не стал даже запихивать в корзину для белья, просто скомкал и швырнул на пол.

– Ким! – позвал он. – Ну-ка помоги, будь любезна.

В неосвещенном коридоре возник силуэт. Плечи поникли, голова опущена. Да наша девочка сама не знает, как выпутаться из собственной авантюры! Понять, что творится на душе у Ким, несложно. Еще и страх выедает изнутри. Прямо хочется подойти и погладить ее по голове, как маленькую.

Впрочем, все они тут авантюристы – Институт, сталкеры, культисты, военная полиция, чиновники, журналисты и шпионы. Хармонт в современном виде – одна большая авантюра. Жить здесь – все равно что возле вулкана. Если рассуждать здраво, то давно нужно было выселить всех к чертям собачьим, оставить в городе только Стражей, которые бы стреляли во все, что пытается проникнуть в Зону, и тем более в то, что собирается оттуда выбраться.

Но если Хармонт все еще существует, значит, это кому-то нужно.

И совсем не пришельцам, которые запустили снежный ком по склону и убрались за тридевять парсеков. С них теперь и взятки гладки.

– Можно тебя попросить… да не бойся ты так! – Строгову совсем не хотелось улыбаться, от усталости лицо как будто онемело. – Просто полей мне на спину из ковшика, раз ты уже здесь. Самому не очень удобно. Если тебе, конечно, не слишком противно.

– Нет, мне не противно, – сухо отозвалась Ким.

Строгов сходил на кухню, снял с плиты ведро. Вернулся в ванную.

– Она же совсем не успела нагреться, – заметила Ким, поболтав в воде пальцем.

– Ну и ладно, – отмахнулся Строгов. – Не зима, это во-первых. А во-вторых – спать хочется, сил нет.

– Ладно, тогда давай… – Ким зачерпнула пластмассовым ковшом из ведра, Строгов наклонился над ванной. Зажурчала вода; то, что стекало со спины и боков Строгова, было бурым от грязи и крови.

– Мыло? – предложила Ким.

– Давай!

И Строгов мылился и тер себя щеткой – изо всех сил, с пристрастием, словно в институтской душевой после похода в Зону. Думая, что хорошо бы вместе с грязью избавиться заодно и от тяжелых мыслей, от тошнотворных воспоминаний. От наркотической зависимости и зависимости от воли Краба. Избавиться от этого всего, чтобы быть тем человеком, роль которого он играет каждый день, приходя в Институт, работая в лаборатории или корпя в кабинете за компьютером над расчетами. Без планов внутри планов, без шпионских игр, без ночных вылазок в Зону. Просто работа и наука, и, быть может, он смог бы даже совершить какое-нибудь открытие. Недаром Голдинг требует от него многого – чувствует потенциал, а так же то, что его подчиненный работает спустя рукава.

Внезапно Строгов почувствовал, что руки Ким сплетаются у него на груди. От неожиданности он пошатнулся и едва не расшиб лоб об ванную.

Повернулся, но Ким не отступила. Наоборот – придвинулась. Строгову показалось, что комната и вся нехитрая обстановка исчезли, превратились в сероватую дымку, словно их размыли в «Фотошопе», и что остались только глаза Ким, ее разметавшаяся челка, полуоткрытые губы, ее теплые ладони и тонкие плечи.

Делая шаг навстречу, Строгов успел подумать, мол, и здесь облом – выспаться и как следует отдохнуть не суждено, сумасшедшая ночь продолжается.

И что он сам усложняет себе выполнение и без того почти невозможного опасного задания.

Интерлюдия шестая

– Опишите ваш последний выход в Зону.

– С вами становится скучно, док. Кто сочиняет для вас вопросы?

– Линкольн-Линкольн… Хорс-Поинт по вам плачет.

– Док, ну не нужно. Нельзя мне туда, понимаете? Давайте обойдемся без Хорс-Поинта.

– В таком случае, долой препирательства. У меня обед скоро.

– Нас трое было… Гризли, Картоха и я. Собаки нас прижали к заводу…

– Собаки?

– Да, я сам был в шоке, док. Мутанты, представляете! Мы-то думали, что Зона необитаема. Ну, кроме Бродяги Дика в ней никто не живет.

– Ага-ага, продолжайте.

– Прижали нас собаки, говорю. Пришлось лезть на покореженную опору высоковольтки. А мне не повезло: я вляпался в безымянную аномалию, и стало мне хреново… ой, простите.

– Ничего, Линкольн. Продолжайте.

– Вот забрался я на опору, обнял столб, смотрю на собак и нехорошо мне. А тут еще и Дик зашевелился. Принялся пробовать стены корпуса на прочность. Собаки поджали хвосты и дали деру. И нам пора было валить на всех парах. Но плохо мне было так, что я свалился со столба, хорошо, хоть не убился. Ребята перетрусили, засуетились они вокруг меня. Только я слышу не их, а Бродягу Дика. А Бродяга Дик сказал, что мы все должны присоединиться к нему, и отец, и остальные сталкеры. Сказал еще, что он послан на Землю, чтобы собрать армию тьмы, как пчела собирает мед. Сказал, грядет Судный День, и все погибнут. Один я останусь. И будет мне женой белая женщина, которая уже приехала в Хармонт.

– Вы уверены, что это произошло именно с вами?

– Конечно, док! Я помню отчетливо ту ночь… запах пыли и копоти в воздухе. Как земля дрожала, помню, когда Бродяга Дик шел по заводскому двору, направляясь в глубь Зоны.

– Ну, хорошо. А как вы оказались у нас? Помните?

– Док, я вляпался в аномалию. Я меня, может, от радиации мозги криво работать стали.

– Я спрашиваю – помните?

– Нет. Я ничего не помню. Но я знаю одну вещь…

– Говорите, Линкольн.

– Скоро я умру.

– Не драматизируйте. Вам еще жить и жить.

– Я умру. Чтобы воскреснуть в Зоне. Там мое место. Бродяга Дик ждет меня в Гнилом Сердце.

Глава 7

Конфликт интересов

Северо-западный пригород Хармонта

Собрались дома у Злого.

Злой в свое время обшил жалкую лачугу в покинутом людьми пригороде металлопрофилем, навесил стальные двери и ставни. Ходили слухи, будто у него на чердаке под промасленным тряпьем – станковый пулемет Браунинга. Гризли полагал, что слухи есть слухи, но этим днем он воочию увидел изувеченные очередями деревья, забор, покрытый выщерблинами, и порубленных в капусту счастливчиков, которых Злой стащил в кучу, привалил сверху ветвями и хламом, а затем на глазах собравшихся сталкеров плеснул из канистры бензина и пустил красного петуха.

Костер получился дымным и вонючим. Но Злому было плевать. Он подкурил от уголька сигару и поплелся в дом, с ленцой переставляя обтянутые спортивным трико жирные ноги.

– Пум-пум-пум, идем-идем, пум-пум, – напевал на ходу баритоном, симулируя радушие. Компания из семи сталкеров – угрюмых, небритых, осунувшихся за минувшую ночь – потянулась следом.

На полу в гостиной Злого валялись стреляные гильзы, за занавеской возле двери Гризли увидел прислоненную к стене «М-16». Жена Злого – болезненное, забитое создание, похожее на привидение – пугливо выглянула из дверей кухни и поспешила спрятаться в тень, едва Гризли встретился с ней взглядом. Злой, продолжая напевать, организовал бутылку виски и банку огурцов. В гостиную вбежала любопытная Мыша, Злой цыкнул, и она сейчас же унеслась в свою комнату. И это было правильно, потому что Косой Джек обычно матерился так, что мог лишить девственности словом. Папаша Линкольн присел на корточки перед стареньким телевизором, включил его, но через минуту снова выключил: на всех каналах экран светился синим.