Книга Вампирский Узел - С. П. Сомтоу

О Боже, — подумал Стивен. Концепция театральных программок воистину переменилась с тех пор, как я здесь дирижировал.

Упоминание о безумном маньяке по прозвищу Синяя Борода будило в душе тревогу. Оно будило… иные воспоминания. Стивен решил сосредоточиться на представлении.

Они уже подошли к седьмой и последней двери. Амелия-Юдифь расспрашивает супруга о его бывших женах. Она обвиняет его, что он их убил, а тела спрятал в последней запертой комнате замка. Звучит тема крови, которой запятнаны все потайные покои. От этой музыки пробирает дрожь. Синяя Борода неохотно отдает последний ключ. Юдифь поднимает глаза и видит Стивена, сидящего в ложе; он кивает и машет рукой. Отвлекая зрителей в зале плавным взмахом руки, она посылает ему воздушный поцелуй. Ее губы безмолвно вылепливают: Spater, spater. Позже, позже.

Ему с другом удалось посидеть до конца спектакля: Юдифь узнает, что Синяя Борода вовсе не убивал своих жен, и теперь ей придется навеки остаться в замке, занять свое место в вечных трагических воспоминаниях герцога. Постановка была совершенно невыразительной, оркестровка — достаточно бледной, а Амелия пела бездушно и как-то одеревенело. Вся ее игра состояла из трех отработанных жестов и трех выражений лица: гримаса номер один, гримаса номер два, гримаса номер три. Ее голос заметно состарился. Стивен не знал, что ее перевели на партии меццо-сопрано, но даже в этом регистре высокие ноты давались ей с заметной натугой.

Как только актеры откланялись и занавес опустился в последний раз, Стивен вышел из ложи и прошел за кулисы. Амелия Ротштейн бросилась ему на грудь и заключила в душистые объятия.

— Schatzchen! — пронзительно закричала она, — О Стивен, как я соскучилась по тебе! Если мы и встречались за тридцать

лет, то только случайно, на всяких коктейлях и артистических сборищах, но сейчас ты приехал сам! Такая неожиданная честь! Ты у меня остановишься, да?

— Я вообще-то не думал возобновлять наши с тобой отношения… — смутился Стивен. Только теперь он заметил, что суфлер и один из рабочих сцены украдкой поглядывают на них с Амелией. Но она замахала руками и рассмеялась.

— Ты такой смешной, сердце мое. После стольких лет! Я хотела сказать, что мы с Хайнцом и дети будем ужасно рады такому гостю. Хейди уже будет спать, но Ганс, Тони и Курт уже большие и не ложатся так рано… и муж тоже поздно ложится. Сегодня как раз это американское телешоу. Как оно там называется… Die Engel des Charley…

— «Ангелы Чарли», — пробормотал Стивен, пораженный этим внезапным переплетением экзотики и повседневности. Но что было чем?

— Пойдем. Здесь теперь новый служебный вход. Вскоре они подъехали к небольшому дому на окраине города. В гостиной, где был телевизор, сидели трое мальчишек-подростков и угрюмый мужчина. Амелия представила их всех друг другу, а потом они сели пить кофе. Стивену было забавно наблюдать за Амелией в домашней обстановке. Он совершенно не представлял ее в роли заботливой женушки и матери семейства.

— Ты ведь останешься ночевать? — спросила она, когда они уже сидели на кухне, увешанной гирляндами копченых колбасок. — У нас есть комната для гостей.

— Спасибо.

— На прошлой неделе по радио передавали твою вторую симфонию Малера. Westdeutsche Rundfunk.

Стивен был благодарен, что никто из них никогда не позволял себе комментировать и оценивать выступления другого.

— Вольфган все еще в театре. Мне казалось, что ему уже тогда было лет сто, не меньше.

— Ай, Вольфган у нас вечен. Но ты… ты ведь приехал не просто так. Я помню этот одержимый блеск в глазах. Такое, знаешь, не забывается.

Из внутреннего кармана пиджака он достал вырезку из «ТВ-Гида».

Амелия долго смотрела на фотографию.

— Конрад Штольц! — сказала она наконец. — Aber er ist tot.

— Да, он умер. И да, я думаю, что это он.

— Но он же умер. Его здесь в Тауберге и похоронили. Я знаю. Я ходила на похороны.

— А ты не ходила к его могиле?

— Нет, разумеется. Наоборот, мне хотелось скорее забыть этого юного мальчика… столь искушенного в извращениях. Он заметил, что ее бьет дрожь.

— Что ты имеешь в виду?

— Er hat mein Blut getrunken, — прошептала она едва слышно.

— Подожди, я тебя правильно понял? — нахмурился Стивен. — Ты сказала, он пил твою кровь?

10

дитя ночи

— Ладно, Тимми, — сказала Карла, когда Тимми удобно устроился на диване. — Сегодня я собираюсь попробовать кое-что новое. Ты слушаешь?

— Да.

— С гипнозом у нас ничего не выходит. И похоже, у нас никак не получается определить, что такое твое сны. Сны ли это на самом деле, и как вообще отделять сны от реальности. Мне до сих пор непонятно, что есть что. Твоя реальность — это конкретизация сновидений или твои сновидения — основидчивание реальности…

— Мой случай, похоже, имеет все шансы породить новую терминологию.

Карла рассмеялась.

— Если только мои собратья по ремеслу не решат, что я сама выпала из реальности. — Она приседа на диван рядом с Тимми. — Итак. Сегодня мы с тобой не будем просто сидеть и выдавать свободные ассоциации… сегодня мы поиграем в одну игру.

— Поиграем в игру? — Тимми сел прямо, бесстрастно глядя на Карлу.

— С поездами.

На миг его глаза вспыхнули странным огнем.

— Я тебе говорил о Вампирском Узле? — спросил он. — Так, кое-что. В общих чертах.

— Это маленький город в Айдахо. Мне там Мария купила дом. Это будет мой тайный замок. Место, где можно спрятаться.

— Да?

— Там есть крошечный железнодорожный вокзал. Раз в неделю проходит ночной пассажирский. А еще там есть несколько магазинчиков, школа, церковь… и лес.

Карла внимательно слушала.

— Хочешь, я тебе покажу? — Он встал и принялся ходить по комнате взад-вперед. Он двигался плавно, временами буквально сливаясь с тенями — сам как сгусток плотной тени. — Пойдем. Возьми меня за руку. — Она сделала, как он сказал. Он вывел ее из комнаты. Ее сердце тревожно забилось, когда они подошли к лестнице на чердак. — Нет, все нормально. Просто не отходи от меня ни на шаг и не смотри ни на что слишком пристально. Потом — коридоры, как расходящиеся тропинки. Поначалу она видит только проходы, которые уже видела раньше.

— Не смотри слишком пристально, — говорит он с нажимом, то есть даже не говорит, а шепчет, — но все-таки запоминай дорогу. На всякий случай. Если тебе вдруг придется искать выход самой. Иногда будет казаться, что ты идешь вбок или вообще назад. Дом будет пытаться тебя обмануть неожиданной перспективой. Но ты. не верь ему. Просто чувствуй. И знай. Это лабиринт бессознательного, множества бессознательных…

Окно с видом на море… воспоминание из детства? Потом сразу — мрачные катакомбы с мертвыми телами, которые разлагаются на глазах…