Книга За горизонтом сна - Яна Дубинянская

Осторожно, словно хрустальный светильник на ветру, Ланс развернул ее к себе. От него совсем не пахло гнилостным духом подвалов для смертников, невольно отметила Каталия, — да ведь он пробыл там совсем недолго. Пахло терпким орехом… юностью, жизнью. Его сине-зеленые глаза казались в лунном свете совсем черными и одновременно прозрачными. Его слегка небритые щеки не кололись, а щекотали ей кожу. Его губы…

Все это не имеет значения. Во всяком случае, не имело значения сегодня утром. Вовсе не это: она должна была поставить на место старшего советника, который чересчур зарвался. Который позволил себе… при Эжане! Она не могла допустить, чтобы сын видел ее унижение. Мальчику скоро становиться королем. Королем, а не марионеткой!..

— Ката…

А ему, юноше с десятью длинными именами, прибывшему два месяца назад на столичный турнир из провинции на задворках Великой Сталлы… ему просто повезло. Он выиграл еще немного жизни. И последнюю ночь со своей королевой…

Даже забавно.

— Иди ко мне…

— Я давно хотел спросить, — заговорил он, — тебя… Ланс запнулся. «Ты» до сих пор давалось ему с трудом, хотя королева настояла на таком обращении после первой же ночи, еще тогда, два месяца назад. Удивительно мягкий, совсем без железа и нахальства, голос юноши звучал сейчас еще более неуверенно, чуть ли не просительно. И слегка прерывался неровным дыханием: все-таки мальчик устал. И, надо признать, было от чего…

— Да? — Каталия по-кошачьи потянулась на скользкой атласной простыне.

Все-таки молодость — великое достоинство для мужчины. Надо будет и следующего подобрать помоложе…

— Хотел спросить… Как до столицы, до королевы… до тебя… Как доходят сведения о том, что происходит на окраинах страны?.. В провинциях? —

Королева лежала на спине, довольная и расслабленная; лениво думала о лимоне. По лунному отсчету сегодняшний день и так безопасен… Конечно, она привыкла все равно подстраховываться… но уж очень не хотелось вставать!..

— Что?..

А Ланса можно оставить и до утра. Не в ее правилах — но, в конце концов, это последние часы его жизни. Разве не милосердно с ее стороны будет…

— Как ты узнаешь, что делается у нас, на Юге? — негромко, но уже увереннее переспросил князь.

— А что у вас там делается?

Она зевнула. Надо бы поспать — хотя бы несколько часов, — а потом, перед рассветом… Ланс, бедняжка, зачем тебе говорить о своем Юге, он уже имеет к тебе не больше отношения, чем заморская Ильмия. Просто удивительно, как бессмысленно ведут себя люди перед самой смертью.

Он сел, обхватил колени руками, нервно скомкал простыню.

— Страшные вещи, Ката. Даже не знаю, с чего начать… Когда думаю обо всем этом… извини, если не сдержусь! Я уверен, тебе не докладывают и десятой доли того, что творят наместники, прикрываясь твоим же именем. Хотя бы налоги. Я, владетельный князь из рода дес Миглес, не могу выбраться из нищеты! — а мелкопоместные дворяне… Не говорю уже о народе, для поселян каждый приход мытаря — это смерть, хуже, чем смерть… Я видел зимой, как жгли дом… женщина в ночной рубашке, младенец на руках, еще двое маленьких… а ее отец так и остался там, парализованный, ей не дали его вынести… А я ничего не мог поделать: именем королевы. И мне снится все время, как она кричала, та…

Сорвался, перевел дыхание. Каталия уже почти засыпала: в голосе Ланса, прерывистом и взволнованном, так и не появилось металла… неплохо убаюкивало. Она и раньше замечала за юношей попытки завести разговор на тему трудной провинциальной жизни и обычно пресекала их в зародыше. Но сейчас… пусть говорит.

— Можно долго рассказывать… Брат Орбан, стабильер в моем имении, он уже весь седой, а ему еще и тридцати нет. Такие противоречия сгладить невозможно: у нас за прошлый год два землетрясения было. А ведь те, кто сеет астабильность, — по закону правы, им все дозволено королевской властью! Хотя я уверен, что половина… да какая там половина… что средства оседают в их же карманах, а вы, Ваше Вели… а ты просто ничего не знаешь!.. И я поехал в столицу вроде бы на турнир, а на самом деле чтобы…

Стало интересно; сон смыло волной любопытства. Каталия Луннорукая повернулась на бок и приподнялась на локте. Выходит, этот южный князек, этот красивый мальчик с сине-зелеными глазами… Так, значит, он приехал сюда с невинной целью: забраться в постель к своей королеве. Что и благополучно проделал. Действительно, как иначе…

— …рассказать тебе, что происходит в провинциях. А ведь Юг — это богатейшая земля! — Теперь он словно читал наизусть давно зазубренный текст. — При разумном хозяйствовании мы могли бы ежегодно обогащать казну больше, чем все прочие земли Великой Сталлы, вместе взятые! Нужно только отозвать наместников и назначить на их должности дворян из нашей родовой аристократии. У нас немало достойных людей, которым ты могла бы довериться. Например, граф Арвин дес Беллинг Филидес…

Каталин замахала руками, и Ланс не стал перечислять все имена.

— …Его трактат называется «О разумном управлении провинциями». Граф вообще очень ученый человек… он возглавляет наш Союз Восьмерых.

Она слушала все внимательнее. О существовании некоего дворянского объединения на Юге Литовт ей докладывал; по его словам, всерьез беспокоиться по этому поводу было рано.

И все-таки… интересные вещи можно, оказывается, рассказать перед смертью.

— А почему граф не приехал в столицу сам? — щурясь, спросила королева. — Вместе со своим трактатом. Почему ваш Союз возложил эту миссию на тебя?

Юноша замялся.

— Граф уже немолод… как бы он дрался на турнире? И вообще…

— Я поняла, — усмехнулась Каталия.

Ланс умолк. Неуверенно-сосредоточенное выражение лица: то ли пытается вспомнить, не забыл ли он чего-то досказать; то ли решает, так ли уж важно то, что осталось недосказанным. Бедный мальчик. Два месяца он ловил и никак не мог поймать нужного момента… только об этом, наверное, и думал в самые жаркие минуты. А королева не желала его слушать, королева желала совсем другого… И юный посланник Союза Восьмерых решал: завтра.

А сегодня, побывав в подвалах Литовта, сообразил наконец: может и не быть никакого «завтра»…

Точно не будет.

Он опустил голову. Светлые волосы, такие необычные для южанина, рассыпались по шее. Покатые плечи ссутулились, на руках напряглись и снова опали железные мускулы, замаскированные нежной девичьей кожей. И синяки, кровоподтеки…

Ох, Ланс… Как бы сделать, чтобы ты остался жив?

— Я иногда размышляю, — неторопливо заговорила она. — Пределы Великой Сталлы чересчур разрослись, и страной все труднее управлять с каждым годом… Ты прав: я почти не знаю, что творится у южных границ. И вот думаю порой: не лучше ли было бы в интересах государства… даровать провинциям независимость?

Надо было сказать «самоуправление» или «вассальный статус», — запоздало поправила она себя. Независимость — это как-то слишком. Чтобы в это поверить, надо быть полным…