Книга Дисфункция реальности. Угроза - Питер Гамильтон

— Могут они оттуда воздействовать на нашу электронику?

— Нам нет дела до вашей электроники, — сказала она, — ей нет места в нашем мире.

— Ты с ними разговариваешь?

— Нет.

— Сэр! — завопил Гарретт.

Мерфи обернулся. Люди на берегу, взявшись за руки, встали в круг. Прямо в центре круга из земли поднялся большой шар белого огня и, описав кривую над головами людей, понесся вдоль русла реки.

— Ложись! — крикнул Мерфи.

Шар вспыхнул над головой. На судне стало светло как днем, а воздух вокруг задрожал. В ожидании удара Мерфи стиснул зубы, приготовившись к тому, что сейчас этот шар превратит в ничто его ноги или позвоночник. Со стороны рулевой рубки раздался ужасный грохот. Судно сильно качнуло, и снова стало темно.

— Вот дерьмо, вот дерьмо, — причитал Гарретт.

— Что случилось? — встав на ноги, спросил Мерфи.

Квадратная деревянная надстройка, находившаяся за рулевой рубкой, превратилась в дымящиеся руины. Сломанные доски с обугленными краями бессмысленно смотрели в небо. Находившийся внутри надстройки генератор микроплавления превратился в причудливую груду оплавленного металла и пластика.

— Вы придете к нам вовремя, — холодно сказала Жаклин Кутер. Она по-прежнему сидела на своем месте. — Нам некуда торопиться.

«Исакор» дрейфовал, отдавшись на волю течения реки. Вода лениво плескалась о корпус судна. Пожарище оставалось все дальше и дальше за кормой. Ночь и тишина опустились на судно, которое оказалось в пустоте, подобной космическому вакууму.

На Ионе было платье, сшитое из красивой сине-зеленой шелковой марли. Кусок ткани, который прикрывал верхнюю часть ее фигуры, переливаясь, спадал вниз, переходя в длинную юбку. Платье поддерживали две бретельки, которые спускались с плеч. Изысканная красная брошь в виде цветка удерживала собранные на затылке влажные на вид волосы. Тончайшие лепестки броши были вырезаны из какого-то редкого камня. Длинная платиновая цепочка паутинкой охватывала ее шею.

«Этот ее элегантный вид, — подумал Джошуа, — с одной стороны заставляет любоваться ею, но с другой, вызывает непреодолимое желание разорвать платье на кусочки и добраться до прелестей, которые оно скрывает». Выглядела она действительно великолепно.

Он просунул палец за воротник своего черного вечернего костюма. Слишком уж тесный крой, да и галстук-бабочка сидит как-то неровно.

— Не трогай, — строго сказала Иона.

— Но…

— Не трогай. Все хорошо.

Опустив руку, он с негодованием посмотрел на дверь лифта. Вместе с ними ехали два сержанта. Их присутствие создавало впечатление того, что лифт переполнен. Дверь открылась на двадцать пятом этаже орбитальной башни Сент-Оуэн. За ней оказался вестибюль гораздо меньших размеров, чем обычно. Апартаменты Парриса Васильковского занимали пол-этажа. На остальном пространстве размещались его офисы и жилища его сотрудников.

— Спасибо, что пошла со мной, — поблагодарил Джошуа, когда они подошли к двери апартаментов. Он почувствовал у себя в животе нервный холодок. «Сейчас все решится». Иона, выступая на его стороне, должна была произвести впечатление на Парриса Васильковского. Это будет еще одна маленькая, но бесценная услуга.

— Я хочу быть с тобой, — шепнула Иона.

Прильнув к Ионе, он поцеловал ее.

Открылась мембрана-мышца двери. За ней стояла Доминика. На ней было черное платье без рукавов с глубоким декольте и длинная юбка. Локоны ее слегка вьющихся льняных волос падали на плечи. Приоткрыв полный рот с алыми губами, она обняла гостей.

Джошуа с виноватым видом высвободился из объятий, хотя формы Доминики по-прежнему приковывали его блуждающий взгляд. Поток воспоминаний, который был вызван отнюдь не нейронными процессорами, пронесся в его сознании. Он вспомнил, что она была весьма впечатлительной девушкой.

— Не обращайте на меня внимания, — хрипло сказала Доминика, — просто я обожаю юных влюбленных.

Иона рассмеялась.

— Добрый вечер, Доминика.

Девушки обменялись поцелуями. Затем настала очередь Джошуа.

— Прижми-ка его к стенке, — весело предложила Иона, — может быть, тебе удастся выбить из него что-нибудь интересное. Один бог знает, чем он занимался на Норфолке.

— Ты думаешь, что он там плохо себя вел? — с улыбкой спросила Доминика, пропуская их внутрь.

— Ведь это Джошуа. Я знаю, что он плохо себя вел.

— Эй! — запротестовал Джошуа, — это была исключительно деловая поездка.

Обе девушки рассмеялись. Доминика повела их во внутренние помещения. Разрезы юбки, сшитой из длинных кусков, не скрывали ее бедер. Когда она шла, ткань развевалась, и Джошуа тайком посматривал на ее ноги и тесные белые трусики. Он едва сдержал сладострастный стон. Но это безумство, несомненно, должно было помочь Джошуа отвлечься, чтобы затем полностью сосредоточиться на переговорах.

Сквозь два овальных окна гостиной проглядывал тусклый полумесяц Мирчуско. Южнее экватора схлестнулись два огромных белых смерча, которые принесли циклон, продолжавшийся уже целую неделю. Окрашенные в теплые тона стеклянные панели, которые были вмонтированы в стены из полипов, занимали пространство от пола до потолка. На поверхности каждой из них посредством нанесения тончайших бороздок были выгравированы изображения животных. В основном это были земные животные — львы, газели, слоны, ястребы. Но имелось и несколько весьма экзотических изображений не наделенных разумом ксенокских видов. Бороздки двигались, хотя и чрезвычайно медленно. Благодаря этим движениям птицы махали крыльями, а звери бежали. Каждый цикл продолжался несколько часов. Стол был сделан из халкетового дерева, произраставшего на Кулу. На золотистой поверхности древесины ярко выделялись алые волокна. На полированной столешнице были расставлены три древних серебряных канделябра с тонкими белыми свечами, на концах которых горели крошечные огоньки.

За столом было шесть человек. Во главе сидел сам Паррис, который выглядел весьма неприступно в своем парадном черном костюме. Этот официальный вечерний костюм шел ему и в сочетании с серебром седых волос, придавал весьма респектабельный вид. За другим концом стола сидела его постоянная возлюбленная Симона — двадцативосьмилетняя красавица, обладавшая довольно смуглой кожей и волосами, которые были даже чуть светлее, чем у Доминики. Такой резкий и восхитительный контраст был обусловлен ее генинженированными хромосомами. Она была на восьмом месяце беременности, вынашивая третьего ребенка Парриса.

Джошуа и Доминика сидели рядом. В течение всего ужина длинные ноги Доминики терлись о его брюки, то поднимаясь по его ногам вверх, то опускаясь вниз. И хотя он изо всех сил старался не обращать на это внимание, однако по выражению его лица Ионе и, как он подозревал, Симоне было ясно, что происходит под столом.

Напротив них сидели Иона и Клемент. Восемнадцатилетний сын Парриса не был столь испорчен, как его старшая сестра. Юноша обладал спокойным и жизнерадостным характером. Иона считала, что он красив, но это была вовсе не грубоватая красота хищника, столь присущая Джошуа. Черты юного лица Клемента были мягче, а белокурые кудрявые волосы подчеркивали его сходство с Паррисом. Он только что возвратился с Кулу, где закончил первый курс тамошнего университета.