Книга Ангел для дочери - Линда Баррет

Дэн подошел к входной двери и вставил ключ в замочную скважину. Луис ждал, пока он войдет внутрь, словно его наниматель был ребенком или инвалидом.

— Все нормально. Езжай домой! — крикнул ему Дэн.

Шофер помахал рукой и уехал.

Дэн переступил порог и сразу уловил аромат выпечки. Он глубоко вдохнул, пытаясь угадать, что это могло быть. Печенье с шоколадной крошкой? Алексис? Вот это да! Она никогда ничего не готовила с тех пор, как стала жить здесь. Кто бы мог подумать, что она умеет печь? А может, это Мария пришла пораньше или мама?

Дэн неожиданно почувствовал себя очень голодным и направился на кухню. Что бы это ни было, оно пахнет великолепно.

Дэн вошел на кухню, украшенную к Рождеству, и замер в дверях. Стены и потолок были увешаны гирляндами, на столешнице стояли на рядные елочки и Санта.

Он несколько лет не отмечал этот праздник. Дэн смотрел на все это великолепие и не мог пошевелиться.

Алексис была вся в муке, даже фартук не помог. Мука была даже на волосах, убранных в хвост. Она стояла у кухонного стола и напевала что-то, поглядывая в открытую перед ней книгу. Потом она заглянула в духовку.

— Возьми прихватку, — посоветовал Дэлито, понизив голос.

Она вздрогнула и схватилась за сердце.

— О господи, Дэнни! Напугал. Я не слышала, как ты вошел.

Алексис надела рукавицу, отвернулась к плите и достала противень.

Дэн еще раз оглядел кухню.

— Что ты еще сделала, кроме беспорядка?

Алексис нахмурилась.

— А ты не видишь? Я пытаюсь подготовить дом к встрече Рождества. Для Мишель оно будет первым.

— А зачем? — спросил Дэн. — Она все равно потом не вспомнит этот праздник. — Футболист пожал плечами, радуясь, что не испытывает боли. Он заметил, что Элли были неприятны его слова. Она поджала губы. Дэн взглянул в зеленые глаза Алексис и не мог оторваться, он был готов утонуть в них.

— Знаю, что не вспомнит, — тихо сказала она, — но ты не забудешь. И я не забуду. Мы сделаем фотографии и покажем Мишель, когда она подрастет. Это будет память. Можно сделать альбом, как во всех нормальных семьях. — Алексис махнула рукой, указывая на холодильник. — Смотри, ты уже развесил ее фотографии по всему дому. Так и делают в каждом доме.

Она отвела взгляд. В душе Дэна зародились подозрения.

— Ты тоже будешь впервые отмечать Рождество? — прошептал он.

Алексис покраснела.

— Скажем так, это будет мое самое счастливое Рождество.

Дэн подошел к ней.

— Посмотри на меня.

Она медленно подняла голову. Дэн был поражен ее смущением. Это так не похоже на Алексис Браун.

— У нас будет самое веселое Рождество, слышишь?

Он хотел устроить праздник не для Мишель, а для Алексис.

Женщины, которую он любил. Пусть даже она его не любит. Пока.

Алексис улыбнулась. Тепло ее улыбки заставило сердце мужчины растаять. Конечно, ему больше хотелось обнимать и целовать ее, но это сейчас было невозможно.

— Ты все отлично украсила. Я уже и забыл, как это делается.

Улыбка исчезла с ее лица.

— Понятно. Конечно, мужчина, в доме которого только одна фотография жены, и та спрятана в спальне, вряд ли станет украшать дом к Рождеству.

Дэн растерялся. К чему это она?

— В чем дело?

— Я случайно увидела портрет, когда искали твой бумажник.

Получается, что именно портрет изменил соотношение к Дэну? Но почему?

— Когда я его увидела, — продолжала Алексис, — я поняла, почему твоя семья так; странно на меня отреагировала. А потом я задумалась, почему раньше нигде не видела фотографий Ким? Может, я просто не обращала внимания? Тогда я еще раз обошла все комнаты…

— И ничего не нашла. — Дэн сел на стул и взял Алексис за руку. — Все семейные фотографии спрятала Ким. Когда она узнала, что у нее рак, она сказала, что не хочет видеть никаких напоминаний о счастливом прошлом. Поэтому…

— Поэтому ты убрал все фотографии.

— Да.

Алексис сжала его руку.

— Ты прекрасный муж, — сказала она.

— С тобой мне не сравниться. Вон как много ты сделала.

Дэн сообразил, что так и не снял с плеча сумку. Может, поэтому ему неожиданно стало так тяжело. Или этот разговор опять разбередил старую рану? Ему стало невыносимо больно, так что Дэн даже не мог понять, душевная это боль или физическая. На лбу выступили капли пота. Ему надо выпить.

Дэн взял два печенья, налил большой стакан молока и выпил его прямо у холодильника. Затем он откусил кусочек печенья, которые Алексис испекла первый раз в жизни. Она наблюдала, как он с интересом попробовал кушанье. На лице хозяина дома отразилось удовольствие. Алексис это очень обрадовало. Одобрение Дэна подтолкнуло ее к мысли еще раз что-нибудь испечь.

— Вкусно, — сказал он. — Верно говорят, что шоколад — пища богов.

— Ты, наверное, лет десять не ел такого печенья, поэтому оно тебе так нравится. — Алексис усмехнулась. — В любом случае спасибо за комплимент. Я очень ценю твою похвалу.

— Подойди. — Дэн поманил ее пальцем.

Алексис подошла и взглянула на него с любопытством.

— Знаешь, — он смотрел куда-то за ее спиной, — хорошо, что ты подумала об омеле.

Алексис удивленно огляделась: среди зелени, украшавшей комнату, не было кустиков омелы, но она не стала спорить. Она старалась быть внимательной и осторожной. Дэна мучают соблазны, и однажды он может поддаться им. Но в Рождество она заслужила хотя бы маленькую награду за такой трудный год. Ведь один поцелуй не испортит ее план, правда?

Но, почувствовав губы Дэна, она поняла, что обманывает себя. Ей мало одного поцелуя. Целоваться с мужчиной — самое большое удовольствие в ее жизни. Единственное, что ей хотелось бы сейчас, — оказаться в его объятиях.

— Ты лучше, чем любое вино, — прошептал Дэн и начал целовать и ласкать ее так, что они не смогла сдержать стон наслаждения. Она никогда не испытывала таких потрясающих ощущений. Счастье получать и дарить любовь было для Алексис откровением.

В самый пик наслаждения она ощутила некоторую грусть. Однако, забыв обо всем, сильно прижалась к Дэну. Он снова и снова целовал в шею, лицо, губы. Захватившая их страсть заставляла забыть обо всем.

— Давай займемся любовью, — прошептал Дэн ей на ухо. — Я все время мечтаю о тебе, я хочу тебя. Каждый вечер я мечтаю о том мгновении, когда увижу тебя, придя домой, и с нетерпением жду его.

Алексис подумала, что он, в сущности, очень одинок. Он был хорошим человеком и потрясающим отцом, который смог полностью изменить свою жизнь ради дочери. Мужчиной, который смог отказаться от выпивки ради будущего. Теперь Алексис верила в это. Она любила его.