Книга Столовая Гора - Андрей Хуснутдинов

* * *

Ночь он провел один, в первой попавшейся по дороге гостинице, и, прежде чем лечь в постель, долго, с остервенением тер себя губкой под душем — не просто смывая кровь и рудничную грязь, но как будто пытаясь стереть все случившееся с ним в штольне.

Утром он проснулся оттого, что рядом с ним сидела Эстер и держала его за руку. Аякс привлек ее к себе и поцеловал, не поинтересовавшись, как она нашла его и как попала в номер. Эстер, в свою очередь, не стала расспрашивать его о происшедшем на руднике. Во время завтрака, впрочем, она уже с трудом прятала улыбку.

— Говори, — вздохнул Аякс.

— И как, думаешь, после такого… — Эстер надула губы, нахмурилась и приподняла составленные один на другом кулаки, как будто держала древко. — Не поверить в Черного рудокопа?

Аякс молча улыбнулся в ответ.

* * *

После завтрака он пошел в похоронное бюро. Путь его лежал мимо дома, в котором он учинил переполох ночью. Кирка была по-прежнему всажена в дерево. Ухватившись обеими руками за древко, на нем качался и пускал пузыри испачканный в земле карапуз. Хозяева дома восхищенно наблюдали за своим чадом. Когда Аякс поравнялся с ними, они учтиво кивнули и пожелали ему доброго утра.

Мариотта Аякс застал за выдачей заказа.

Из так называемого «тронного зала» похоронного бюро возбужденный от радости молодой человек выкатывал на тележке к своей машине новенькое надгробие. Аякс заметил дату рождения на плите — вчерашнее число — и смел с полированной поверхности конторки мраморную пыль.

— Теперь понятно, где в случае чего спрашивать свидетельство о рождении, — сказал он Мариотту, отряхнув ладонь.

— Все просто и компактно. — Хозяин заведения захлопнул и убрал под прилавок амбарную книгу. — Свидетельство о рождении в Горе — это свидетельство о смерти с открытой датой. Местная традиция. Только и всего.

— Ничего себе компактно. — Аякс оглянулся на молодого человека, который помогал грузчикам затолкать плиту в машину.

Мариотт пригласил Аякса зайти в дом. Пройдя через граверный цех, они сели во внутреннем дворике у рассохшегося дощатого стола, засыпанного опавшими листьями.

— Кенотаф — это свидетельство того, кто имеет сообщение с Горой? — спросил Аякс.

— Не обязательно.

— А что?

Мариотт щелчком сбил со стола желтый лист.

— Можно иметь сообщение с Горой и, однако же, не иметь входа в нее.

— Не понимаю.

— Это все равно, что иметь телефон и не иметь возможности делать исходящие звонки. Кенотаф — свидетельство того, кто имеет сообщение с Горой, но не имеет права входить в нее.

— А зачем кому-то входить в Гору? — сказал Аякс.

— А зачем вообще находиться где-нибудь? — ответил вопросом Мариотт.

— Ах, так значит, кто-то имеет доступ к золоту, а кто-то — нет?

— А что вы имеете в виду, говоря о доступе к золоту?

— То есть как — что? — непонимающе улыбнулся Аякс.

Мариотт со вздохом отер лоб:

— Вы уже так давно у нас, вроде бы даже успели что-то узнать, к тому же профессиональный следователь — и так до сих пор не поняли ничего?

— Я думаю, многие в Горе и до сих пор ничего не понимают, — сказал Аякс.

Мариотт расслабленно вытянул скрещенные ноги.

— Не торопитесь говорить за многих.

— Так что я должен был понять?

— Не понять даже — сделать элементарное умозаключение.

— Да какое?

— Что золото не вывозят из Горы, а завозят в нее.

Аякс затаил дыхание.

— То есть как?

Мариотт, не ответив, зашел в дом и вернулся минуту спустя с бутылкой сухого красного вина и с бокалами.

— То есть так, — пояснил он, разливая вино по бокалам. — Рудник, если и работает, то не на выдачу, а на прием металла.

— По-моему, — сказал Аякс, — это такая же глупость, как закачивать нефть из трубы обратно под землю.

— То, что вы говорите про нефть — да, глупость. — Мариотт отпил вина. — Впрочем, и то, что вы говорили до сих пор про золото — глупость не меньшая.

— Да зачем завозить золото обратно в рудник? — спросил Аякс.

— Дался вам этот рудник, — засмеялся Мариотт. — Хорошо — не рудник, а хранилище. Сейф. Депозитарий. Золотой фонд. Что угодно. Вам легче?

Аякс взял свой бокал.

— Не знаю.

Мариотт задумчиво пожевал губами.

— Знаете, много лет я вижу один и тот же сон. Из отдельных фрагментов я составляю колоссальную картину-мозаику Столовой Горы. Вроде бы собрано все, картина великолепна, остается восполнить последний пробел. Только контуры этого пустого места чуть-чуть не совпадают с формой последнего фрагмента. Чуть-чуть, но не совпадают. Я с силой вталкиваю последний кусок в этот пробел, и…

— Картина рассыпается, — заключил Аякс.

— Именно так, — с сожалением отозвался Мариотт. — Именно так.

— Значит, и депозитарием, и золотым фондом ее тоже нельзя считать?

— Почему? Можно. Не забывайте только, что золото стало поступать в Гору не так давно, лет пять-шесть назад. И это, скорее, непредсказуемое следствие, чем ожидаемая приятность.

Аякс поднял бокал к губам, но опустил его, даже не пригубив вино.

— Но как золото может не быть ожидаемым — для золотого фонда?

— Вы опять за свое, — вздохнул Мариотт. — Фонд — лишь ничтожная часть Горы. Забудьте вы про фонд. Впрочем, уверен, будь жив сейчас старший ле Шателье, такому непредсказуемому следствию он бы обрадовался. Помните превращение золота в бумагу? — Мариотт долил себе вина и взглянул на горный склон. — Хотя чем черт не шутит — может, он именно к этому все и вел? Не знаю.

— В прошлый раз, — напомнил Аякс, — вы говорили, как на волне слухов вокруг Горы стали всплывать некие бумажечки…

— Вот именно, бумажечки, — повторил Мариотт рассеянно, продолжая таращиться на склон.

— Что вы имели в виду?

— Золотые сертификаты.

— А подробней?

— Так вы и об этом ничего?.. Уф-ф, — улыбнулся Мариотт. — Хорошо. Подробней: это свидетельство — с клеймом Горы и прочими рубежами защиты — в том, что гр. такой-то приобрел такое-то количество золота такой-то пробы. А также: хотя данный ЗОЛОТОЗАМЕЩАЮЩИЙ БИЛЕТ не является платежным средством, он целиком и полностью ОБЕСПЕЧИВАЕТСЯ ЗОЛОТЫМ ЗАПАСОМ «Столовой Горы». То есть это, грубо говоря, акция, которую не выставишь на торги. Дорожный чек, который не обменяешь в банке. Деньги, которыми не расплатишься в магазине. Но билет — только одна сторона медали. Реверс — ЗОЛОТАЯ НАКЛАДНАЯ. Свидетельство в том, что у гр. такого-то принято на хранение такое-то количество золота такой-то пробы. И что предъявитель данной накладной в любом представительстве «Столовой Горы» имеет право получить без удержания комиссии денежные средства по текущему курсу, ЛИБО — золото в соответствии с указанной массой и пробой, ЛИБО — золотой сертификат. Хороший обмен? ЗОЛОТАЯ НАКЛАДНАЯ в обмен на ЗОЛОТОЗАМЕЩАЮЩИЙ БИЛЕТ?