Книга Ключи Коростеля. Ключ от Снов - Сергей Челяев

Оказывается, хитроумное устройство головы каждого мима позволяло извлекать и фиксировать на широких кукольных лицах множество самых различных эмоций. Для этого нужно было просто потянуть или нажать нужный рычажок или же их комбинацию для выражения более сложной, целой гаммы чувств. Но кукла всегда остается лицедеем, и Гвинпин со Старшиной тут же принялись увлеченно дергать за рычажки, управляя бессловесными мимами.

– Внимание! – кричал Гвинпин. – Изображаем Радость!

И оба пленника разевали рты до ушей в подобии душераздирающей улыбки.

– О, горе мне! – тут же восклицал Старшина кукол, тоже увлекшийся веселой игрой до неприличия и риска потерять авторитет если и не перед Гвином, которого он держал почти на одной доске рядом с собой, то, во всяком случае, перед подчиненными в лице Хитрого Солдата и Простоватого Великана. Но ему некогда было рассуждать об утраченном величии, потому что Гвинпин тут же изображал на своей кукле низко опущенные уголки горестного рта и закатившиеся глаза. И так все дальше, дальше и дальше.

Наконец они устали, отсмеялись и приняли каждый свою долю восхищения Хитрого Солдата и Простоватого Великана. Пожалуй, сцена, в которой одна кукла управляет другой, действительно заслуживала внимания, и авторитет Гвинпина в глазах их бесхитростных и наивных добровольных помощников взлетел на головокружительную высоту. Но Гвинпин вдруг загадочно глянул на Старшину и подмигнул ему.

– Знаешь, Мастер, а, по-моему, мы с тобой… – он прикрыл клюв крылышком, бросил взгляд на Великана с Солдатом, увлеченно обсуждавших только что увиденное, и пробормотал, слегка понизив голос. – По-моему, мы с тобой порядочные олухи, вот что я тебе скажу.

– Ну, так уж и олухи, – улыбнулся Старшина, лицо которого еще сохраняло былое оживление, последствие веселой забавы. – Просто немного порезвились! Мы же, в конце концов, тоже куклы, а не какие-нибудь…

– Да я не о том, – отмахнулся Гвинпин и загадочно поманил своего собеседника. – Я хочу тебе сказать, что мне тут пришла в голову одна очень интересная мыслишка.

– Что за мысль? – тут же подсел к нему поближе Старшина. Мимы по-прежнему стояли безучастно у дерева, но теперь их лица вновь приобрели первоначальное выражение вселенского равнодушия.

– Мне кажется, мы с тобой глубоко ошибаемся, – тихо и вкрадчиво проговорил Гвинпин. – И понял я это, когда смотрел, как ты развлекался с этой куклой.

– Надеюсь, я не совершил ничего недостойного ни меня, ни этой бедной заблудшей души? – с тревогой в голосе осведомился Старшина кукол.

– Нет, можешь быть спокоен, – ответил Гвинпин. – Но когда я смотрел на тебя с мимом, я вдруг вспомнил, ты уж только, пожалуйста, не сердись, твоего хозяина. Кукольника.

– И в этом нет ничего удивительного, – молвил Старшина. – Помнится, я тебе уже как-то говорил, что Мастер Кукольник создал меня как раз по своему образу и подобию.

– В том то все и дело, – заметил Гвинпин. – Но ведь Кукольник по твоим рассказам, и если только вся эта история с подменой – не вымысел, ведь он должен быть человеком с кукольной душой внутри, верно?

– Верно, – с готовностью согласился Старшина. – И эта история с лицедеями – чистейшая правда. Надеюсь, ты мне веришь?

– Конечно, – не очень уверенно ответил Гвинпин. – Но, видишь ли, какая получается штука! Ведь Кукольник сделал всех этих кукол, и тебя в том числе? К тому же, как ты выражаешься, по своему образу и подобию, верно?

– Верно, – опять повторил Старшина. – Ну и что? К чему это ты клонишь?

– А вот к чему, – тихо сказал Гвинпин. – Видимо, Кукольник действительно сохранил, как ты мне и рассказывал, уважаемый Мастер, многие навыки своего человеческого предшественника, этого самого Ветряка. Тот ведь и сам делал кукол?

– Делал, – подтвердил Старшина, пока не понимая, куда это клонит его приятель.

– И Кукольник их делал. И делает, когда захочет или если его нужда заставит, – продолжал Гвинпин.

– Какая уж у него нужда, – недоверчиво протянул Старшина, но Гвин его перебил.

– Не в этом дело. А как раз в том, что тело Кукольника, видимо, сохранило свои прежние навыки, например, умение делать кукол, если хочешь знать. Может быть, и какие-нибудь другие, речь сейчас не об этом. Но сейчас же Кукольник – это тоже кукла, пусть и в человеческом обличье, верно?

– Верно, – ответил Старшина. – И что из этого?

– Теперь смотри сам, – продолжил свои рассуждения терпеливый Гвиннеус. – Когда я смотрел сейчас на тебя, я почему-то сразу вспомнил о Кукольнике. Какая-то такая зацепочка мелькнула в голове… Вот я за нее и ухватился, и теперь мы с тобой ее вместе попробуем вытянуть. Ведь получается, что Кукольник – это по сути та же кукла, пусть и с человеческими руками и умениями, среди которых есть и умение изготовить своего сородича. Тебя ведь тоже сделал Кукольник, прямо под себя смастерил. Но ты же – говорящий! Понимаешь?

– Ну, и что? – возразил Мастер кукол. – У нас в балагане Хозяина много говорящих кукол, не один только я. Что это нам доказывает?

– Тем более, – усмехнулся деревянный философ. – Во все эти куклы вложена душа. Ясно? Спрашивается, кем?

– Кем? – озадаченно переспросил Старшина.

– Тем, кто их изготовил, очевидно, – заметил Гвинпин. – Только человек может сказать о себе или своем сородиче: он вкладывает во что-то там Душу. Понимаешь? Только человек, и никто больше.

– Ну, пожалуй, – согласился Старшина. Он, похоже, уже начинал понимать, куда клонит его более сообразительный приятель.

– Посуди сам, Мастер, – предложил Гвин. – Ты когда-нибудь слышал, чтобы какая-нибудь однажды кукла сказала: я вкладываю в него свою душу? Ты вообще это хотя бы представить можешь? Чтобы кукла добровольно отдала часть своей бессмертной души?

– Упаси нас Создатель, – пораженно пробормотал Старшина кукол и так и сел обратно на траву. – Не приведи никогда никого и во веки веков!

– Совершенно верно, – подхватил Гвинпин. – Только люди на всем этом свете настолько глупы и безрассудны, что могут позволить себе разбазаривать направо и налево собственные души, и к тому же – кому ни попадя!

– А ведь ты прав, – прошептал потрясенный Старшина. – Но, почтенный Гвиннеус, ведь в таком случае получается, что Кукольник – это вовсе и не кукла?

– Ты сам сказал, – заметил довольный Гвинпин. – Он, безусловно, человек. Это видно хотя бы по его глупости и безрассудству при изготовлении этого театра. Смотри, сколько он наплодил говорящих, слышащих, все чувствующих кукол? Прорву! И на каждую он затратил частичку своей бессмертной души…

Старшина кукол помолчал, затем задумчиво взглянул на их безучастных пленников и тихо сказал:

– Может быть, люди и сами не замечают, как порой раздают другим свои души… И ведь не боятся, что самим-то может не хватить… Мы, куклы, наверное, никогда не сумеем их понять. Ведь это противно всякому здравому смыслу!