Книга Английская тайна - Андрей Остальский

— Саш, вы не знаете, случайно, где Анна-Мария? — спросила Мэгги, пряча глаза.

Сашок знал свою тещу достаточно, чтобы понимать: этот неприличный вопрос дался ей нелегко. И если она пошла на столь экстравагантный поступок, то, надо полагать, дошла до состояния острой тревоги. Джон, разумеется, не мог позволить себе такой открытости, но и он решился пристроиться на время разговора Мэгги с Сашком рядышком, на кухне.

Вот он, пример того самого английского лицемерия: неважно, пусть Сашок догадается, что Джон, грубо говоря, подслушивает. Важно лишь, чтобы у того было формальное «алиби», пусть неправдоподобное, но объяснение. Формальная отмазка. Ну да, решил вдруг человек снова помыть чистую посуду — да разве не могла она запылиться? Мало того, как раз именно и нужно, чтобы Сашок все понял — иначе зачем, вы думаете, Джон так гремит тарелками? Сашка ведь обязательно надо предупредить, а то ненароком может выйти настоящее подслушивание, а джентльмены не подслушивают! С другой стороны, никак нельзя открыто показать свое волнение и заинтересованность. В общем, сплошная двойная, или даже тройная, бухгалтерия. Сашку часто нравилось погружаться в эти лабиринты, но сегодня, честно говоря, ему было не до парадоксов английской души.

— Мэгги, — сказал Сашок с чем-то вроде отчаяния в голосе. — Я не знаю, где Анна-Мария. Она меня ни о чем таком не предупреждала.

И широко развел руками, на секунду забыв, как шокируют тещу подобные жесты.

Последовала секундная пауза. Мэгги замерла. Замер на кухне и Джон — через полуоткрытую дверь Сашок видел его застывшим у раковины, с большой тарелкой в руке.

Потом тесть с тещей все-таки взяли себя в руки.

— Я не сомневаюсь, что она задержалась на работе, просто не успела нас предупредить, — искусственно равнодушным голосом сказала Мэгги. Джон не выдержал — вошел в столовую. И заявил:

— Да-да, безусловно, никаких оснований беспокоиться нет.

«Если Анна-Мария не придет, они до рассвета спать не будут, все изведутся, но виду не покажут», — думал Сашок. Но, собственно говоря, он — единственный в семье — имел основания полагать, что терзаться и вправду не стоит. Ведь скорее всего Аня-Маша просто решила проучить его как следует. Но как это несправедливо, возмутился Сашок, ведь она не ведает о его настоящих грехах! Она даже не может представить себе, что произошло между ним и Анастасией — поразительной русской леди, которой он неохотно, под давлением, согласился служить гидом. А поразительна Анастасия была прежде всего своим невероятным сходством с Анной-Марией. До гидства, в узком смысле этого слова, собственно, не дошло, потому что, потому что… Да-да, Анастасия так его поразила, что он потерял голову, да, он увлекся, влюбился, — хотя можно ли влюбиться в точную копию своей жены и нужно ли считать это изменой?

Пока Сашок предавался этим своим размышлениям, Джон и Мэгги удалились в спальню — как ни в чем не бывало.

И тут зазвонил телефон.

— Хай, Саш, привет, Саш! — бодро сказал голос Анны-Марии. — Как дела?

— Привет… — ошарашенно отвечал Сашок. — Я — в порядке. Ай эм файн… А как ты?

— И я о’кей… Ты знаешь, у нас тут работы навалили… Пришлось задержаться. И я решила остаться ночевать у Лоры.

— Но завтра, завтра ты придешь?

— Не знаю еще… Это зависит…

— Но ты позвонишь?

— Посмотрим… Я позвоню, если… если решу вернуться домой. То есть, то есть… я хочу сказать… если работы будет меньше.

— Если работы будет меньше, — тупо повторил за женой Сашок.

— Ты передашь моим родителям, что я не приду домой в ближайшие дни?

— Передам… Но… Будь добра, дай мне номер телефона Лоры. На всякий случай.

— Извини, но я думаю, что это было бы неудобно. А теперь — гуд бай! — сказала Анна-Мария. И повесила трубку.

Это банальное английское выражение — «гуд бай фо нау» — в таком контексте показалось Сашку резким, может быть, даже оскорбительным. «Ну и черт с тобой!» — впервые в жизни нагрубил Анне-Марии Сашок — правда, пока еще только мысленно.

Теперь Сашку предстояла противнейшая задача — сообщить неприятные новости своим «родителям в законе». Он, конечно же, сначала потянул время, походил по дому, съел «фиш энд чипс» — кусок трески в панировочных сухарях и жареный картофель, посмотрел бибисишные новости по телевизору, почистил зубы. Но дело шло к ночи — хочешь не хочешь, а надо было идти на второй этаж, стучать в дверь спальни тестя и тещи.

Но тут — вот счастье то! — Мэгги вдруг сама спустилась вниз. Сашок сразу догадался, что внеурочная упаковка мешка для макулатуры есть лишь неуклюжий предлог — по выражению тещиного лица было ясно видно, что она борется со жгучим желанием задать очевидный вопрос: «Кто это звонил, не Анна-Мария ли?»

— Звонила Анна-Мария, — нанес упреждающий удар Сашок. — Просила передать, что у нее много работы и поэтому она осталась ночевать у Лоры.

— Кто это — Лора?

— Так, кто-то… на работе, в департаменте.

— Вы что, никогда ее не видели?

— Нет, только слышал. Она иногда звонит к нам домой по телефону.

— Как странно… Но завтра, надеюсь, Анна-Мария придет домой? — спросила Мэгги.

— Она пока не знает. Это будет зависеть от объема работы.

— То есть как это? — пораженно спросила теща, но тут же оборвала себя: — Ну, конечно, ну разумеется. Спокойной ночи, Александр.

Теща редко называла Сашка Александром, и это обычно служило знаком неодобрения или, по крайней мере, беспокойства. «Вот и все, теперь она уже в курсе, что у нас с Анной-Марией нелады», — отрешенно подумал Сашок. А вслух сказал грустно, но подчеркнуто мягко:

— Спокойной ночи, Мэгги, надеюсь, завтра у нас у всех будет более счастливый день.

— Я тоже на это рассчитываю, — невнятно пробормотала Мэгги.

Своей интонацией Сашок хотел показать, что он искренне пытается играть по английским правилам, и если у него не выходит, то вовсе не от недостатка старания. Вот, видите, я говорю как положено. Без слов нахожу возможным передать мысль, что я тоже беспокоюсь, и я признаю, что дела обстоят неважнецки, готов даже смиренно принять ваше недовольство мной, но надеюсь на лучшее и в любом случае ценю ваше участие и такт.

Но на самом-то деле в душе у Сашка бушевала буря. И главное, с кем посоветоваться, кому в жилетку поплакаться? Вугару или Цвете? Ну уж нет, с коллегами такие дела не обсуждают… Позвонить матери в Ярославль? Только не это! Она расстроится, у нее поднимется давление, нарушится сердечный ритм, а помочь она ему все равно не сможет, лишь еще более осложнит ситуацию. Начнет, чего доброго, еще, как в прошлом году, уговаривать его «бросить все к черту» и уехать домой, на Родину, в Россию.

«Не исключено, что именно этим все и кончится, придется уехать», — мрачно размышлял Сашок. И тут его осенило: для общения с друзьями не обязательно менять судьбу, не нужно даже лететь в Москву за большие деньги. Существуют же современные средства связи. Электронная почта, например, и даже телефон! Правда, в имейле душу излить трудно, а звонить Гаврилову поздновато — в Москве-то уже за полночь. Но Гаврила тот еще гулена, может, и не спит еще. И вообще, можно, в конце концов, один раз в жизни простить неурочный звонок от лучшего школьного друга, страдающего на чужбине?