Книга Горячие и нервные - Сьюзен Андерсон

— Моя подруга?

— Я имею в виду маму маленькой приятельницы Эсме.

Это окончательно вывело ее из чувственной неги, которую вызывала близость его тела, и она в тревоге отодвинулась от него.

— Ты думаешь, Пэм может иметь отношение к убийству моего отца?

— Нет. Но я хотел бы поближе познакомиться с ней, особенно учитывая тот факт, что ты раскрыла ей секрет нашей помолвки. — Он пронзил ее взглядом. — Ты ведь рассказала ей?

Ее щеки залились краской стыда, но она спокойно встретила его взгляд.

— Я понимала, что никак не смогу избежать объяснений по этому поводу. Посуди сам, ты провел с Эсме достаточно времени, чтобы понять, что через пять минут после того, как Ребекка увидела тебя, Эсме выложила ей все, а именно: «Мистер Мильонни — частный детектив, которого наняли, чтобы он нашел дядю Джареда». Разумеется, это пошло дальше… — Поскольку он продолжал молчать, она дерзко вскинула подбородок. — Послушай, я уже говорила тебе, что я никудышная актриса. И когда Пэм потребовала от меня отчета и спросила, почему мне вдруг взбрело в голову выйти замуж за детектива, я вынуждена была сказать ей правду.

— Хорошо, — пробормотал он.

— И потом… она моя подруга, и кон… — Она хотела что-то еще добавить, но остановилась на полуслове, во все глаза глядя на него. — А как ты догадался?

— Я детектив, дорогая. Это моя работа.

Она обдумывала, что бы сказать в ответ, но потом оставила эту затею и просто склонила голову ему на грудь. Он обнял ее, но тут музыка смолкла, и она решила, что это к лучшему, потому что по меньшей мере глупо, а может, и опасно так упиваться его силой, горячим жаром его тела, его запахом… О нет, нет и нет, это слишком!

Закончив танец, она взяла его за руку и повела за собой. Они лавировали между красиво сервированными столами, направляясь к ее друзьям, которые стояли у бара. Им пришлось останавливаться несколько раз, принимая поздравления и отвечая на приветствия, и хотя Виктория улыбалась и легко вступала в мимолетные разговоры, сна продолжала двигаться к намеченной цели, и он послушно следовал за ней.

— А вот и наша невеста! — Фрэнк, приземистый рыжеволосый муж Пэм, приветствовал их широкой улыбкой на красноватом лице. — Тори, ты сегодня просто красавица!

— А ты мастер расточать комплименты. — Она оглядела его смокинг и вечерний туалет Пэм: открытое платье нежного кремового оттенка. — Хотя должна сказать, что вы тоже выглядите превосходно.

— Да, мы старались! — рассмеялся Фрэнк. Но тут же его лицо приняло скорбное выражение, и, взяв руку Виктории, он нежно пожал ее. — Прости, что пропустил церемонию прощания с твоим отцом.

— Я знаю, Пэм говорила мне, что ты в отъезде.

— Я ездил в Новую Шотландию и, к сожалению, не смог быть рядом с тобой в тот печальный момент. Пэм рассказала мне, что все прошло… бесподобно.

— Какая часть? — сухо поинтересовался Джон. — Прощальное слово Ди-Ди или неожиданное сообщение о помолвке?

Фрэнк выдержал его взгляд.

— И то и другое.

Вспомнив о своих обязанностях, Виктория сжала руку Джона и высвободила из нее свои пальцы.

— Извини, я не представила тебя моим друзьям. Фрэнк, Пэм, это мой… — Она замешкалась на секунду. — Мой жених Джон Мильонни. Джон, познакомься с Пэм и Фрэнком Чилуорт.

Он пожал протянутые руки, и все четверо приступили к непринужденной беседе. Когда мимо проследовал официант, Фрэнк взял бокалы с шампанским с подноса. Передав каждому, он провозгласил тост:

— За Тори и Джона, за их долгий, счастливый… союз. — Когда каждый сделал по глотку, он повернулся к Джону. — Вы играете в гольф?

— Конечно, — ответил Джон не моргнув глазом. — Только и делаю, что утаптываю дерн и провожу большую часть времени в песчаной ловушке.

— Тогда мы должны сыграть на деньги.

Джон усмехнулся через грань бокала, который поднес к губам.

— Почему у меня такое чувство, будто на мне написано крупными буквами: «Простак»?

— О, я сомневаюсь, что кто-то может принять вас за простака или кого-то подобного. Но, играя в паре, мы могли бы обчистить кое-кого… — Фрэнк улыбнулся и пожал плечами: — Что я могу сказать? Получите хорошие деньги. Серьезно, мы должны сыграть в паре против Фредерика Олсона и Хэвиленда Картера.

Джон выпрямился:

— Они оба были…

— На печально известном приеме? Да, — ответил Фрэнк, бросив смущенный взгляд на Викторию. — Извини, дорогая.

Она улыбнулась, как будто ничего не произошло, но почувствовала, как кольнуло сердце.

Пэм, которая видела свою подругу насквозь, прикоснулась к ее руке.

— Что ж, это было не очень к месту, — сказала она мягко, слушая разговор мужчин, — но он не хотел обидеть тебя, дорогая.

— Я знаю. Я также знаю, что душа моего отца, возможно, чернее, чем карманы дьявола. Только…

— Но он твой отец.

— Да. — Виктория вздохнула. — И все же я не могу сказать о нем иначе.

— Так часто происходит в семьях, — согласилась Пэм. — А что произошло между тобой, Джоном и Майлзом?

— Он решил поделиться с Джоном подробностями своей личной жизни. И рассказал ему, что был моим первым любовником.

Пэм покачала головой.

— Вот это настоящий мужчина! — усмехнулась она.

— Не правда ли? Он заявил о своих правах на меня.

— С каких это пор?

— Я думаю, с тех пор, как отец умер и я унаследовала его состояние. Не знаю, Пэм, у меня ужасное чувство, что отец мог что-то обещать ему.

— Например?

— Понятия не имею, но мне все это не нравится.

Она почувствовала, как знакомая рука обвила ее талию.

— Забудь о нем, — сказал Джон, привлекая ее к себе. — Этот парень — дерьмо, и это наш вечер. Почему бы тебе не представить меня еще кому-нибудь из твоих друзей?

— Фрэнк и Пэм единственные, кого я могла бы назвать своими друзьями, — ответила Виктория сухо. — Хорошо, я представлю тебя моим знакомым.

И в течение следующего часа она исправно выполняла обещанное. Подводила его то к одной группе гостей, то к другой; все эти люди тем или иным образом были связаны с ее отцом. Но пока Виктория стояла рядом с Рокетом, она поймала себя на том, что ее все меньше и меньше занимают разговоры с другими, но все больше и больше волнуют тепло и сила, исходящие от его тела. Когда он снова повел ее танцевать, она, опять оказавшись в его объятиях, обвила руками его шею и позволила себе погрузиться в воспоминания, которые, как она убеждала себя, уже давно были забыты.

Он прижал ее поближе, и его теплое дыхание коснулось ее уха.

— Господи, как все знакомо!.. Словно я танцую с тобой в моей комнатушке.