Книга Сунь Укун — Царь обезьян - У Чэнъэнь

Итак, Сюаньцзан подстегнул коня и вместе со своим учеником поспешил к видневшимся вдали постройкам. Это и в самом деле оказался монастырь. Выглядел он поистине величественно.

Множество ярусов зал и зданий,

Много рядов галерей и балконов.

Трое внешних ворот, а за ними

Землю высокие тучи цветные

без числа покрывают.

Пять святилищ, а перед ними

Все окутали пряди тумана,

цвет приняв красноватый.

Вдоль дороги – бамбуки и сосны,

Ряды можжевельников и кипарисов.

Бамбуки и сосны вдоль дороги

Многие годы надежно и верно

хранят чистоту и прохладу.

Ряды можжевельников и кипарисов,

Рощу дивной красы образуя,

Стоят величаво и гордо.

Дальше – высокая, стройная башня,

четкий очерк пагод буддийских.

В раздумьях глубоких

монахи свой дух укрепляют.

В кронах деревьев

не слышно птичьего пенья.

Нигде ни малейшего звука,

здесь повсеместно воистину тихо,

Царит покой безмятежный,

и это взаправду покой настоящий.

Навстречу путникам вышел монах.

– Мы идем в Индию за священными книгами, – сказал ему Сюаньцзан, – и вот хотели попроситься к вам на ночлег, чтобы передохнуть, а утром снова двинуться в путь.

– Пожалуйста, заходите, – любезно предложил монах.

Все втроем они вошли во двор, где помещался центральный храм с таблицей, на которой было написано: «Святилище богини Гуаньинь».

– Как я счастлив, что мне наконец представилась возможность поблагодарить богиню за все ее милости! – воскликнул Сюаньцзан.

Вместе с Сунь Укуном, на которого монах все время с опаской поглядывал, Сюаньцзан вошел в храм, приблизился к золотой статуе богини и стал горячо молиться.

После молитвы гостей отвели в келью настоятеля. Вскоре туда пожаловал и сам настоятель. Он велел послушнику подать чай. Послушник быстро поставил на стол блюдо из белоснежного нефрита и три синих с золотым ободком чашки. Второй послушник стал разливать из медного чайника чай, до того ароматный, что с ним не могли бы даже сравниться цветы коричного дерева.

– Какой напиток! Какие сосуды! – не переставал восторгаться Сюаньцзан.

– Да вы просто нам льстите! – скромно ответил настоятель. – Стоит ли говорить о какой-то посуде, если в вашей стране столько редкостных вещей! Вы, несомненно, везете с собой какие-нибудь драгоценности, не соблаговолите ли показать их нам?

– Увы, ничего примечательного у меня на родине нет. Да и какую драгоценность можно взять с собой в такой дальний путь?

– Учитель, – вступил тут в разговор Сунь Укун, – а ряса, которую я видел в вашем узле, разве не драгоценность? Вот и покажите ее!

Тут настоятель захихикал:

– У нас у самих есть рясы. Штук двадцать, а то и тридцать у каждого. А у меня так штук восемьсот! Сейчас мы вам их покажем.

Монах позвал служителей и приказал им открыть кладовые. Оттуда служители вытащили ящики числом не меньше двенадцати, поставили их посредине двора и принялись вытаскивать из них рясы, развешивая их на веревках. Весь двор теперь сверкал шелком, золотом, парчой.

– Рясы великолепные, – сказал Сунь Укун, – только уберите их побыстрее. Сейчас мы вам нашу рясу покажем!

Тут Сюаньцзан тихонько сказал ученику:

– Смотри как бы беды не случилось.

– Не бойтесь, учитель, – отвечал Сунь Укун. – Положитесь на меня.

Тут Сунь Укун развязал узел, и тотчас же вокруг все засияло. Тогда Сунь Укун развернул один за другим два слоя промасленной бумаги, в которую была упакована ряса, вынул ее, встряхнул, и все зажмурились от яркого блеска, а в воздухе разлился чудесный аромат. Да, ряса поистине была бесценным сокровищем:

Тысячи дивных, пресветлых жемчужин

с рясы густо свисают.

Символы всех сокровищ буддизма

ее покрывают узором.

Гибнут речные и горные бесы,

стоит надеть эту рясу.

Стоит ее на тело набросить —

призраки в ад улетают.

Перерожденные жители Неба

сами ее смастерили.

Смеют носить эту рясу только

истинные монахи.

Настоятель приблизился к Сюаньцзану, опустился на колени и со слезами в голосе воскликнул:

– Что за несчастная у меня судьба! Не успел я взглянуть на рясу, как стемнело, и я не могу вдоволь налюбоваться ею. Умоляю вас, почтенный, дайте мне сейчас эту драгоценность, всю ночь я буду созерцать ее, а утром, как только вы соберетесь в путь, верну вам. Согласны?

Сюаньцзан было засомневался, но Сунь Укун, не раздумывая, сказал:

– Пусть берет и любуется. Все будет в порядке.

Сюаньцзану ничего не оставалось, как отдать рясу настоятелю. После этого они с Сунь Укуном отправились спать, а настоятель, взяв рясу, удалился к себе в келью.

Он зажег светильник и стал ее рассматривать. Горю его не было предела. Он плакал, стенал и переполошил всех монахов. Они даже не решались лечь спать. Наконец два любимых ученика настоятеля отправились к своему учителю и, узнав, что он убивается так оттого, что не знает, как завладеть драгоценностью, сказали:

– Так ведь это легко устроить. Путники сейчас крепко спят. Надо покончить с ними, закопать их позади храма в саду, а коня и пожитки оставить себе.

Настоятель очень обрадовался, услышав эти слова, но второй послушник сказал:

– С белолицым монахом можно быстро расправиться, а вот со вторым, у которого лицо заросло шерстью, вряд ли удастся покончить. Неприятностей не оберешься. Уж лучше устроить пожар в том храме, где спят путники, они сгорят, а вину за пожар можно будет свалить на них.

Так и решили. Монахам велено было натаскать хворосту, и на этом мы их оставим, а сами вернемся к Сюаньцзану и его ученику.

Среди ночи Сунь Укун вдруг услышал шум – он всегда все видел и слышал, потому что был существом необыкновенным, – и подумал: «Уж не бродят ли там разбойники, которые задумали сгубить нас?» Сунь Укун тотчас обернулся пчелой, вылетел из кельи и, увидав, как монахи со всех сторон обкладывают храм хворостом, подумал: «А ведь прав был учитель, они и впрямь решили погубить нас, чтобы завладеть рясой. Я мог бы их всех до единого перебить моим посохом, но учитель опять станет упрекать меня в жестокости. Нет, я поступлю по-другому».

Подумав так, Сунь Укун подпрыгнул и в следующий момент очутился у Южных ворот Неба. Там он прошел прямо к небесному князю Вирупакше и обратился к нему с такими словами:

– Мой учитель в опасности. Монахи решили покончить с ним, чтобы завладеть драгоценной рясой, и собираются поджечь храм, в котором учитель сейчас находится. Дайте же мне скорее колпак, спасающий от огня!