Книга Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони - Иосиф Гольман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вдруг неожиданно наткнулись на площадь, плотно заполненную народом. Там собралось несколько сотен человек. Все они дружненько потребляли алкоголь.
И пиво, и шнапс. Однако девяносто процентов собравшихся пило свежее местное вино, дешевое и вряд ли виноградное, судя по широте взращивания.
Площадь была ярко освещена, но не центральным освещением, а просто у каждого ларечка стоял свой бензогенератор. Их тарахтение ловко вписывалось в общую атмосферу праздника.
– Черт, тысяча человек пьет, и ни одной драки, – то ли восхитился, то ли посочувствовал Волик.
Да, менталитеты у наших народов, так долго соседствующих, все-таки разные.
Вернулись поздней ночью.
Мужички, продегустировавшие-таки местные вина – и не только местные, – подозрительно быстро отправились спать. А девушки остались внизу, попивая кофеек и наслаждаясь покоем так славно начавшегося отпуска.
– Чего вы с Багровым не женитесь? – наконец спросила Марина.
– Даже не знаю, – ответила Ольга. Потом, неожиданно для себя выдала страшную девичью тайну: – Он же не предлагает.
– Так придумай что-нибудь, – предложила та.
– Что, беременность? – усмехнулась Шеметова. – Неохота как-то из ребенка ошейник делать.
– Для его же счастья, – теперь уже улыбнулась Марина. – Они ж глупые. Пока их в счастье не ткнешь, ничего сами не поймут.
– Но тебе-то своего тыкать не пришлось, – не поверила Ольга. – Он за тобой сам бегает, как теленок на веревочке.
– Не с первого дня, – возразила та.
– Как не с первого? – удивилась Шеметова. – Разве он не мгновенно втюрился?
– Очень даже не мгновенно, – хитро улыбнулась математик-виолончелистка. – Пришлось приложить массу усилий.
– А он тебе сразу понравился?
– Сразу. Как только увидела. Никогда бы раньше не подумала, что мне могут нравиться огромные толстые плейбои.
– Чудны дела твои, господи, – со вздохом произнесла Шеметова.
Оказывается, и в этом классическом случае мужской любви женщине пришлось бороться за свое счастье!
– Слушай, – вдруг озарило Шеметову. – А в этой истории, с дурой в ресторане, ты что, тоже притворялась? Я была уверена, что ты его всерьез бросаешь.
– Я и бросала всерьез, – вздохнула Марина. – Умом бросала. А как вспоминала Волика или, еще хуже, когда он звонил – ум отключался. В общем, решила просто повоспитывать, все равно бросить не смогу.
– Слушай, давай потише говорить, – предложила Ольга, и девушки перешли на шепот. Такие откровения их любимые мужчины слышать не должны точно.
Утро выдалось чудесное, солнечное – а еще говорят про дождливую балтийскую погоду.
Все с удовольствием попили кофе. Не дома, конечно. Еще раз сгоняли в марципанную и съели завтрак вместе с пятисотлетней историей.
Возвращались довольные и готовые к новым приключениям.
Хозяин оказался точным, его «Харлей» уже стоял у двери. Это приятно, гораздо лучше лететь с пунктуальным пилотом, чем с разгильдяем и росомахой. Больше вероятность благополучно приземлиться.
– Ох как тут классно! – предвкушая новые удовольствия, сказала Шеметова. И достала телефон – на него пришла какая-то эсэмэска.
– Что там? – поинтересовался Багров. – Не про Гескина? – Несмотря на удачно прошедшую операцию и период восстановления, они все-таки опасались за старика.
– Нет, к счастью, – сказала Ольга. Но каким-то подозрительно мрачным тоном.
– Так что случилось? – Это уже Волик встрепенулся.
– Да ничего особенного, – усмехнулась Шеметова. – Мой подзащитный Борис Викторович Семенов прибыл в тюрьму города Волжска. Только и всего.
Минуту помолчали.
Потом Ольга сказала:
– Олежек, ты хоть оставайся.
Он отрицательно махнул рукой. Мол, вернутся вместе.
Что ж, это было приятно. Может быть, даже приятнее, чем если б отпуск не лопался. Даже намного приятнее.
Отпусков будет еще много, а Багров – один.
В Москве Ольге не удалось побыть ни денечка. Хорошо хоть билет в Берлине купили мгновенно, чуть не у трапа. Надеялись на непришедших, поскольку в кассе не было ни одного билета, а им очень хотелось лететь вдвоем. К счастью для Шеметовой, Багрова и арестанта Бори, не явились как раз два пассажира.
Ольга очень обрадовалась, не забыв машинально попросить Всевышнего, чтобы ее радость не строилась на чужой беде. Могли же не поехать не явившиеся на регистрацию, ну, например, потому, что муж получил новое прекрасное назначение, пусть и взамен отпуска. Ерунда, конечно, однако радость Шеметовой всегда была подпорчена, если ее удача, хоть и не по ее вине, выстраивалась на неудаче другого.
Впрочем, вдвоем с милым другом Ольга провела лишь время от Берлина до Москвы.
В аэропорту ее уже ждал посланец Кочергиной с билетами, довольно крупной суммой на личные расходы и автомобилем. Даже Багрова подвезти не получилось, потому что посланцу необходимо было максимально быстро доставить Ольгу в Домодедово, чтобы успеть на самолет в Волжск.
Он гнал, не обращая внимания на радары – видимо, Кочергина все заранее включила в расходы. Поэтому успел за двадцать минут до начала регистрации.
Шеметова собиралась подкупить газет – все же три дня не была на Родине. Однако это не понадобилось. Билет у нее снова оказался в бизнес-класс, а следовательно, ожидание вылета предполагалось в спецзале, где пресса имелась в свободном доступе.
Почитать, правда, ничего не удалось, так как, кроме прессы, в бизнес-ложе ждала вылета почти вся семья Семеновых. Они, естественно, тоже летели в Волжск, поддержать павшего духом арестанта.
Мать Бориса очень обрадовалась, быстро пошла навстречу Ольге, обняла и поцеловала.
– Ох, Оленька, только на вас и надежда! – сказала она.
Несмотря на идеально прямую спину и столь же идеальную прическу, видно было, что Екатерина Андреевна сильно измучена бедой, свалившейся на единственного любимого сыночка.
– Пока все идет по плану, – как могла, успокоила ее адвокатесса. – Следователь разумный. Есть кое-какие заготовки. И вот-вот должны появиться еще.
Заготовки действительно были, Ольга приняла решение пустить в ход обе имевшиеся идеи сразу: и что долг Борис уже отдавал, и что, несмотря на это, он готов отдать деньги еще раз.
Была еще третья идея, для подстраховки.
Следовало обязательно поговорить с заявителем Незвановым, попытаться перевести его из списка врагов в список нейтральных – на дружеские отношения с обманутым акционером рассчитывать не приходилось.
