Книга Шерас. Летопись Аффондатора, книга 1-я: 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алеклия говорил долго, излагая свой военный план во всех подробностях.
В последние несколько лет континент, как никогда, сотрясали частые кровопролитные войны – затяжные, жестокие. Что-то нарушилось в хрупком берктольском мире, и целые народы пришли в движение, уничтожая друг друга.
Племена, мирно соседствовавшие на протяжении многих веков, ссорились из-за лоскута земли и сходились в смертельной схватке. Победитель жег жилища побежденных, расправлялся самым кровавым образом с пленными, а головы поверженных вождей развешивал на шестах у себя в селениях.
Два независимых города, нарушив какой-нибудь, даже не особенно значительный, договор, решали спор исключительно на поле брани. Зачастую у обоих находились грозные защитники, которые много лет получали плату за военное покровительство. И тогда начиналась долгая и ужасная война между странами-гигантами.
Орды воинственных скотоводов, для которых всё континентальное мироустройство находилось на кончике стрелы, вторгались на чужие территории в поисках новых пастбищ, богатых сочными травами. Племена, изгнанные с исконных земель, в свою очередь, вытесняли более слабых соседей, те – следующих. Величайший авидронский тхелос Протавтх назвал такое перемещение Ужасным Переселением Народов.
Полчища санкхнотов в Бантике и их безграмотные вожди никогда и не слыхивали ни о Берктоле, ни о Третьем берктольском согласовании границ. Они напали на страну с миллионом жителей и стерли с лица земли процветающие города, оборвав их многовековую историю.
Яриада Северная воевала с Яриадой Южной, Корфа – с Бидунией, Штрейгмунды – с Штрихсвандами, Авидрония – с Иргамой. У каждой из воюющих сторон имелись союзники, были противники… Союзники запросто предавали, противники легко покупались. А еще существовали целые наемные армии, которые служили тому интолу, который больше заплатит.
В сто третьем году едва ли не каждое племя находилось в состоянии войны. Такие мощные государства, как Авидрония или Медиордесс, вели одновременно несколько военных кампаний. А те, кто еще жил в мире, ожидали опасности со всех сторон и рано или поздно подвергались агрессии.
Весь континент был охвачен пожарами городов и селений. Захватчики грабили дома и дворцы, устраивали на пепелищах кровавые оргии, презрев законы и человеческие, и небесные. Всегда и везде самым беспощадным образом расправлялись с теми, кто оказывал сопротивление.
Процветала торговля людьми. Работорговцы получали баснословную прибыль, скупая у победителей за бесценок пленных цинитов или захваченных жителей городов и перепродавая их на невольничьих рынках.
Младенец мог стоить половину берктоля, низкорослый щуплый островитянин – чуть более того. За берктоль продавались мужчины и женщины для полевых и хозяйственных работ. По два берктоля шли крепкие воины и опытные мастеровые. Три берктоля могли стоить красавицы, пригодные для ночных услад или акелин, четыре-пять – люди, имеющие познания в науках. Очень дорого платили за женщин знатного происхождения. Был случай, когда дочь интола небольшой страны, шестнадцатилетняя белокожая девушка необыкновенной красоты, была куплена за две с половиной тысячи берктолей одним из вождей лимских пиратов. Почти ничего не стоили мужчины, не способные к подчинению и умиравшие, не склонив головы…
Ни одна страна, ни один правитель не могли обойтись без работорговли, получая от нее существенную прибыль. Даже государства, в которых рабство было упразднено, как недопустимая форма человеческих отношений, извлекали из работорговли громадную прибыль. Всем ненавистная Авидрония, не имея на своей территории ни одного раба, поставляла в течение года в континентальные центры работорговли сотни тысяч невольников, получая за них огромные деньги.
Падение нравов было ужасающим. Насилием и смертью наполнялись жизнеописания континентальных правителей. Любая распря оборачивалась чудовищной жестокостью. Никто не мог чувствовать себя в безопасности: ни мужчина, ни женщина, ни старик, ни ребенок. Поверженных воинов кидали в ямы к голодным крокодилам. Девушек насиловали. Младенцев бросали на съедение боевым псам. Применялись всевозможные пытки и казни, разнообразие и изощренность которых были давно накоплены многострадальным человеческим опытом.
Все страны страдали не только от набегов кочевников-скотоводов, но еще и от полчищ злобных дикарей, которые, не имея собственной земли, странствовали по континенту в поисках поживы. Давно забыв о мирных занятиях предков, они жили только войной, находя в ней единственный смысл существования. Не имея ни желания, ни возможности сражаться с большими армиями, эти отряды предпочитали атаковать исподтишка и также внезапно исчезать, разграбив город, разорив провинцию, насытившись в полной мере кровью убиенных. У некоторых племен наравне с мужчинами воевали и женщины. Они прекрасно владели и луком, и копьем, и мечом. А в седле, так же как их братья, мужья и отцы, проводили всю жизнь.
Даже самые могучие города постепенно истощались в бесконечной и яростной борьбе. И ни Берктоль, ни грозные союзные армии не могли ничего поделать. Старый континентальный уклад, укрепленный некогда Берктольским союзом, с утвержденными границами, с правилами ведения войн, с исчерпывающими сводами законов, постепенно рассыпался, будто глиняный дворец.
Все были вооружены и, наученные горьким опытом, продолжали вооружаться. По первому сигналу люди являлись к месту сбора, чтобы сразиться с врагом и, если требовалось, погибнуть.
Такова была обстановка в начале второго века после основания Берктоля.
* * *
Дорога на Кадиш охранялась многочисленными легковооруженными отрядами следопытов, которые надежно оберегали передвигающиеся по ней партикулы от внезапного нападения.
Днем тут царило оживление: тянулись колонны партикул и обозы, груженные всем необходимым для дальнего похода. Крики десятников, ржание лошадей, мычание буйволов, музыка, скрип повозок… Движение замирало только ночью, когда отряды располагались на отдых в придорожных военных лагерях.
ДозирЭ в составе подразделения пеших воинов двигался на Иргаму. В этот временный отряд, помимо юношей-новичков, входили опытные циниты, уже побывавшие в походах и битвах, и даже ветераны, проведшие полжизни в армии. После ранения или отпуска все спешили в свои партикулы. Аймами командовали несколько молодых сотников из военных ходесс, а над всей цинитой начальствовал сорокапятилетний ветеран с пурпурным наградным платком на шее и пятью фалерами на груди.
Сезон дождей закончился, и дни стояли солнечные, но не жаркие. По прекрасной авидронской дороге отряд из пятисот человек проделывал не менее пятидесяти итэм в день. Короткие остановки не позволяли в полной мере восстановить силы, но цинита двигалась налегке и поэтому быстро обгоняла другие пешие партикулы, отягощенные медлительными обозами.
Когда наступал вечер, отряд заходил в лагерь и размещался в выделенных ему казармах, получал съестные припасы, полсотни воинов выделялось в ведение начальника лагеря для производства необходимых работ, а одна из айм отправлялась в ночной дозор. По правилам придорожного военного лагеря, пятая часть всех отрядов, остановившихся на отдых, должна была осуществлять внешнее и внутреннее охранение.
