Книга Западня Данте - Арно Делаланд

Всего девять полотен.

«Да, здесь точно ад», — сказал себе Пьетро.

Мало-помалу зал наполнялся новыми тенями. И скоро их набралось пятьдесят. Теперь они приходили по трое и по четверо через более короткие интервалы. Слышен был только шепот и шелест ткани. Каждая группа приносила факелы, добавлявшие в зал освещение. Нервничающий Пьетро не шевелился. Он даже представить боялся, что будет, если его раскроют. Царящая напряженность и движение потихоньку сходили на нет, затем Огненные птицы, заняв места согласно иерархии, вообще замерли. Тишина длилась долго, скрытые под капюшонами лица присутствующих были обращены к еще пустому алтарю. «Чем они заняты? — размышлял Пьетро. — Молятся? Или ждут кого-то еще?»

Ответ он получил довольно скоро.

Поскольку властительная Тень прибыла.

Он пришел один, одетый, как все остальные, в балахон, за исключением висящего на шее золотого медальона, на котором Пьетро успел разглядеть выложенную жемчугом пентаграмму и перевернутый крест. Дьявол, Химера шел между рядами. И тут все сатанисты от первого до последнего ряда всколыхнулись, как волна, и опустились на колени. Пьетро с легким запозданием проделал то же самое. Прибывший одним из первых, он сидел неподалеку от алтаря, подле которого и встал его враг. Если придется спасаться бегством и мчаться к лестнице, по которой пришел, предстоит пересечь больше половины зала. Эта мысль его мало утешила. Но Пьетро не мог занять другое место, не вызвав подозрений. Он выждал еще немного, наблюдая, как дружно вздымаются груди собравшихся в присутствии Владыки. Было во всем этом нечто кошмарное, хотя при других обстоятельствах Пьетро изучал бы сию постановку с ядовитой иронией. Он не был впечатлительным человеком, но не смог сдержать дрожь, когда этот таинственный персонаж шел мимо него. Ловушка захлопнулась. У Виравольты не осталось выбора, лишь максимально стушеваться на этой странной церемонии. Перед глазами встало лицо Эмилио, и он подумал, что свалял большого дурака, отказавшись от помощи тайной милиции совета. Появиться бы здесь внезапно и накрыть всех этих психов одним махом. Но, по правде говоря, вокруг пего сидела маленькая армия, вполне способная сама перебить нападающих.

Тень предложил ассамблее сесть. Появившийся словно ниоткуда служитель подал ему курицу. Сверкнул клинок. Тень резким движением перерезал птице горло над нарисованной пентаграммой. Курица с разрезанной глоткой издала клокочущий звук, кровь хлынула на пентаграмму и алтарь. Дьявол наполнил кровью чашу и поднес к губам. У этого эзотерического маскарада был мрачный привкус. «Карнавал», — написал в записке сенатор Кампьони. Смертоносный карнавал, судя по всему. Могут ли под этими темными капюшонами скрываться самые высокопоставленные патриции Венеции? Или это какая-то трагическая игра, которой предаются скучающие аристократы лагуны, готовые на любые мерзости, на самые гнусные заговоры, чтобы развеять скуку? Да нет, это несерьезно! Пьетро не мог поверить своим глазам, но отлично помнил ужас отца Каффелли и сенатора.

И вдруг тишину нарушил голос, низкий и глубокий.

Хозяин церемонии подошел к лежавшей на пюпитре книге:

«Я в третьем круге, там, где дождь струится,

Проклятый, вечный, грузный, ледяной;

Всегда такой же, он все так же длится.

Тяжелый град, и снег, и мокрый гной

Пронизывают воздух непроглядный;

Земля смердит под жидкой пеленой.

Трехзевый Цербер, хищный и громадный,

Собачьим лаем лает на народ,

Который вязнет в этой топи смрадной.

Его глаза багровы, вздут живот,

Жир в черной бороде, когтисты руки;

Он мучит души, кожу с мясом рвет.

А те под ливнем воют, словно суки…»

Дьявол продолжил чтение. Через некоторое время он остановился, вернулся к алтарю и заговорил, воздев руки:

— Как некогда поэт предсказал раздоры во Флоренции, я вам говорю, что они грядут и в Венеции, и вы станете их самыми активными зачинщиками. Я вам говорю, что герцог Франческо Лоредано заслуживает смерти — он тоже будет пожран. Я призываю вас не забывать, какой некогда была республика, чтобы лучше понять, что она представляет собой сейчас: пристанище греха и коррупции. Вскоре мы ее разрушим и к нам вернется золотой век. Мы снова станем владыками морей. Наша власть будет новой, суровой, готовой навязать свое превосходство, как некогда империя во всех своих колониях и имперских базах вплоть до границы известных земель… Мы затопим лагуну новыми богатствами, которые она заслуживает; мы спасем наших бедняков и усилим наши армии. Наша власть будет черпать силу в прошлых столетиях и в ярости нашей борьбы. А вы, мои Стриги! Вы, мои Птицы, станете гарпиями и фуриями и будете обрушиваться на город до тех пор, пока на обломках старого мира не воцарится наконец новый порядок, который мы призываем в наших чаяниях.

— Славься, Сатана! — дружно рявкнула аудитория.

Пьетро с трудом подавил смех, замаскировав приступ хохота под кашель. Один из членов секты повернулся к нему. Заметил ли Химера этот промах? Пьетро показалось, будто он бросил на него короткий взгляд. Виравольта мгновенно напрягся. Но в черной глубине капюшона, закрывающего лицо врага, он не смог различить ничего, кроме темноты. А вскоре началась странная процедура. Один за другим сатанисты вставали на колени перед алтарем, в самом центре пентаграммы, чтобы принести клятву.

Пьетро покачал головой.

— Нарекаю тебя Семиазой, из серафимов Бездны, — изрекал Химера, рисуя пеплом на лбу адепта перевернутый крест, не снимая с него капюшона. — Нарекаю тебя Хохариэль, из херувимов Бездны, подвластных Питону-Лусбелу. Ты — ты будешь Анантаном, из престолов, и владыка твой Белиал.

Пьетро не оставалось ничего другого, как плыть по течению. Люди перед ним продолжали опускаться на колени. Виравольта облизнул губы. Удастся ли ему рассмотреть лицо человека, скрывающегося под темным капюшоном? Случай вроде бы удобный. Но он рискует при этом раскрыть себя. Пьетро сжал кулак. Ладонь вспотела под перчаткой. И еще одно: мешала шпага под балахоном. Он боялся, что, опускаясь на колени, обнаружит клинок. Пьетро осторожно распустил веревку на талии.

— Алканор, из господств Бездны, твоим вождем будет Сатана. Аманиэль и Ранер, из сил вы будете служить Асмодею… Амалин, ты последуешь за Аббадоной, из властей Бездны…

Пьетро ничего не понимал, но постепенно приближался к алтарю.

— Сбарионат, из начал, и Голем из архангелов, во имя Астарота…

«Этого быть не может, какой-то фарс, мистификация…»

Наконец Пьетро оказался перед главой секты и прижал локоть к боку поверх балахона. Наверное, он несколько неловко встал на колени, потому что потусторонний голос Тени на мгновение смолк. К счастью, ножны шпаги не звякнули, и Пьетро в свой черед оказался в центре пентаграммы. Он несколько мгновений изучал нарисованные мелом каббалистические знаки. Потом поднял голову… Они оказались лицом к лицу. Оба скрытые капюшонами. Пьетро не мог разглядеть Дьявола, но и тот не видел Виравольты. Рука Тени приблизилась ко лбу Пьетро — почувствует ли она испарину? Ему показалось, что палец главы секты и впрямь задержался дольше, чем нужно. Пьетро все еще сохранял хладнокровие, но все же постепенно покрывался потом. И вдруг устрашился, что Химера это чувствует, принюхивается, как хищник к жертве, прежде чем сожрать ее. В этом возвышающемся над ним гиганте ощущалось нечто совершенно звериное. И голос… В какой-то миг Пьетро показалось, что в нем нет ничего человеческого.