Книга Прекрасная голубая смерть - Чарльз Финч

Тем не менее, Сомс при всем при том был хорошим человеком и старался исполнять свой долг в Парламенте, пусть даже и шли разговоры о его замене. Единственная его комитетская работа была по воле случая связана с Монетным двором.

— Как поживаете, Чарльз?

— Если не считать этого, — сказал Ленокс, указывая на ссадину у глаза, — очень неплохо.

Сомс засмеялся.

— Боксировали?

— Немного против воли.

— Хотите сигарету?

Ленокс принял предложенную сигарету и кивнул на пару кресел. Они сели. Подошел официант и осведомился, не желают ли они выпить. Сомс отказался, но Ленокс спросил, не выпьет ли он с ним стаканчик горячего вина, пусть час еще ранний, и Сомс сказал, что да, пожалуй, почему бы и нет.

Они поговорили о лошадях — знаток обрел в Леноксе более благодарного слушателя, чем Дафф. Однако, воспользовавшись паузой, когда Сомс сделал свой первый глоток, Ленокс сказал:

— Что, собственно, с этим убийством?

— Насколько я понимаю, об этом следует спросить у вас.

— Почему?

— Вы же были там в тот вечер, разве нет? — сказал Сомс.

— А! Но Барнард попросил меня не вмешиваться.

— Неужели? Крепкий орешек, Барнард. Хороший человек, но орешек крепкий.

— А что вы думаете об этом?

— О девушке? — Сомс неловко заерзал в кресле. — Думается, кто-то из слуг. Один из них, например, расплакался за ужином два вечера назад. Никогда ничего подобного не видел. Вероятно, чувствовал себя виноватым.

— Может быть, жених?

Сомс отвел глаза.

— Может быть, — сказал он.

— Я слышал, там гостят два племянника?

— Оба ужасны, старина, прямо-таки ужасны. Один что-то вроде Казановы, в таком вот духе, а другой, по-моему, смотрит на меня с большим неодобрением.

Ленокс сделал знак официанту подлить вина.

— Спасибо, Чарльз, — сказал Сомс, глядя, как наполняется его стакан. Вино исходило паром и пахло лимоном с корицей. — Снаружи холод собачий. Теперь придется вытерпеть целый день на скамье. Вино его скрасит. Меня, знаете ли, просят бывать здесь все чаще, хотя я толком ничего не знаю.

— Что-нибудь сейчас с Монетным двором?

— Нет-нет, ничего. Я же, знаете ли, только помогаю Барнарду. Потому и гощу у него. Удобнее работать. — Он покраснел и умолк.

— Мне действительно очень любопытно, — сказал Ленокс, — что случилось с девушкой. Зрительский интерес, как вы понимаете. — Это уже прямо соседствовало с ложью.

— Право, не имею ни малейшего представления.

— Ну, а Дафф? Ему пальца в рот не клади.

— Дафф? Вы думаете?

— Почему бы и нет?

— Возможно, вы и правы. Собственно говоря, будь я инспектором, то начал бы с него.

— Неужели?

Сомс прихлебнул вина, а затем поставил стакан нетвердой рукой.

— Да-да. Не понимаю, собственно, почему мне это раньше в голову не пришло.

— Может быть, мы перегибаем палку?

— Ничего подобного! — Сомс кашлянул. — Если взглянуть на это как на салонную игру, это мог быть только он.

— В игре.

— Ну конечно, никто из нас, знаете ли, на самом деле ничего подобного не сделал бы.

— Разумеется.

— Самоубийство, не сомневаюсь.

— Этим и кончится. Но будь это салонной игрой?

— О, Дафф! — Сомс допил вино. — Все требуемые признаки. Темная личность.

— Темная, как полночь.

— Да.

— Но в таком случае, почему бы не вы? — Ленокс улыбнулся. Ему это было глубоко противно. Тем не менее, он не отступил.

Сомс недоуменно уставился на него, но затем засмеялся.

— И правда, почему бы не я? Только в игре, знаете ли, важна умственная сторона, мотив. Так что я не слишком подхожу.

— Вероятно, нет.

— Разве что для неожиданной развязки.

— То есть Дафф выглядит наиболее подходящим кандидатом, но неожиданно искомым оказываетесь вы?

— Да, — сказал Сомс и засмеялся. Лицо у него было красным. — Но в реальной жизни…

— В реальной жизни ни в коем случае.

— Да-да. Полнейшая нелепость.

— Конечно.

Наступило молчание.

— Ну, мне, пожалуй, пора, — сказал Сомс.

— Приятно было повидаться.

— Спасибо за вино и все прочее, Ленокс.

— Не за что.

— Вы встречаетесь тут с братом?

— Да, — сказал Ленокс. — Немного погодя.

— Передавайте привет. Старина Эдмунд! Мы вместе учились в университете.

Печальная минута миновала. Они обменялись рукопожатием, и Сомс направился в зал заседаний.

Глава 24

После беседы с Сомсом Леноксу нечем было заняться. Всего через час плюс-минус несколько минут ему предстоял завтрак с братом, так что возвращаться домой смысла не имело. И он решил прогуляться.

Новый снег был уже утоптан, и город вновь обрел замызганный вид, однако воздух был чистым, хоть и холодным, но не чересчур. Он решил пройтись вдоль реки.

Через каждую пару сотен ярдов в этой части Лондона была лестница, ведущая от тротуара вниз к Темзе. По одной из них Ленокс спустился, оказавшись у самой воды на маленькой, окаймленной низкими деревьями аллее, куда более тихой и спокойной, чем оживленная улица вверху.

Вода была серой и быстро струилась, унося смерзшиеся льдинки, опушенная по краям снегом. Несколько птиц носились над самой водой, и Ленокс остановился посидеть на скамье и посмотреть, как они почти задевают маленькие волны. Небо было серым, река была серой. Все это было тем, что он любил, но тут внезапная боль в месте ушиба вернула его в реальный мир.

Вскоре настало время второго завтрака, и он медленно пошел назад, поглядывая на здание Уайтхолла.

Интерес Ленокса к политике уходил в прошлое, насколько хватало памяти. Отец леди Джейн часто занимал свое место в Верхней Палате, где Ленокс и леди Джейн с галереи для посетителей смотрели, как он произносит речи, и Ленокс оставался равнодушен к атрибутам власти, его завораживала сама власть. После школьных уроков о монархах и более глубокого знакомства с историей в Харроу он поражался тому, как Палаты Парламента контролируют судьбы его соотечественников. Диспуты, которые он читал в газетах, редко бывали возвышающими, иногда очень низменными, но порой блистательными. Он рос с идеалом великого государственного мужа в душе — Бэрк, Фокс, Пиль и Пальмерстон. И еще, взрослея, он чувствовал, что оказался в на редкость удачной эпохе, когда и Дизраэли, и Гладстон — оба обретали силу вождей. Это была эпоха дебатов.