Книга Загадка улицы Блан-Манто - Жан-Франсуа Паро

Сартин по-прежнему молчал.

— Комиссар исчез, — продолжал Николя, — и вы дали мне полномочия, дабы я мог отыскать его. Что нам известно на сегодняшний день? В вечер своего исчезновения Ларден и его друг Семакгюс отправился ужинать в «Коронованный дельфин». Туда явился доктор Декарт, родственник жены Лардена, с которым комиссар немедленно затеял ссору. Выясняя причины этой ссоры, я обнаружил, что Декарт пребывает в натянутых отношениях с Семакгюсом: они соперничают как на почве медицины, так и в иных вопросах. В тот вечер Декарт, всегда старавшийся являться к Полетте тайно, выдал свое присутствие. Появляется новый персонаж — Эмилия, торговка супом. Ее жуткий рассказ приводит нас на живодерню, где все время, пока мы ведем поиски, за нами наблюдает какой-то тип на лошади. Исследование останков тела, найденного на Монфоконе, не подтвердило его принадлежность Лардену, но и не убедило в обратном. Труп по-прежнему остается неопознанным, хотя рядом с ним мы обнаружили трость Лардена и его кожаный камзол. После тщательного осмотра останков мы усомнились, что преступление было совершено именно там. В кармане камзола мы нашли кусок письма Полетты и жетон из борделя. Эти улики могли быть вырваны из рук во время драки Лардена с Декартом. В процессе расследования мне удалось, обманув бдительность Полетты, узнать, что комиссар Камюзо и Моваль шантажировали Лардена, который, как оказалось, имел огромные карточные долги. Поэтому расследование Ларденом деятельности Камюзо вполне могло принять нежелательный оборот. Ларден, как и Декарт, является завсегдатаем «Коронованного дельфина». Там он нашел себе жену, бывшую пансионерку заведения. Жена разоряет его, обманывает и вдобавок является любовницей своего родственника Декарта. Накануне своего исчезновения Ларден уговорил Полетту пригласить на вечер Декарта. Помимо прочего я выяснил, что после ужина доктор Семакгюс, сделав вид, что идет развлекаться с девицей, на самом деле покинул заведение и отправился в неизвестном направлении. В ту же ночь исчез его слуга Сен-Луи. Итак, сударь, я изложил вам все собранные мною факты, включая два нападения, совершенные на вашего представителя, и предоставляю вам использовать их для дальнейшего расследования. Сегодня я понял, что являюсь всего лишь инструментом в ваших руках, а потому не должен знать, ни что я ищу, ни какую цель преследуют мои поиски. Смею быть уверенным, что обращаться со мной подобным образом вас побуждают соображения исключительно высшего порядка. А посему, сударь, почтительнейше прошу принять мою отставку. Остаюсь вашим смиренным и признательным слугой.

От волнения на протяжении всей речи кровь молотком стучала в висках Николя. Но с каждым словом, отрезавшим пути к отступлению, тиски, сжимавшие грудь молодого человека, неуклонно разжимались. Когда же он умолк, наступило облегчение. Его даже охватило непонятное ликование. Несмотря на достаточно подробный рассказ, кое-какие детали он счел нужным скрыть, и эти мелочи наполняли его тайной гордостью. Он сжег все свои корабли, и эта маленькая месть явилась ответом на пережитое унижение. Он уважал Сартина, душой и телом отдался решению поставленной перед ним задачи, и мысль о том, что начальник рассматривал его как балласт, была для него нестерпима. В душе его клокотал гнев. Итак, мосты разрушены, можно уходить. Будущее, судьба, завтрашний день: все, что на сегодня составляло его парижскую жизнь, — в эту минуту утратило свое значение.

Развернувшись, он, пошатываясь, направился к двери. Внезапно Сартин дал волю чувствам, чего с ним никогда не бывало. Содрав с себя парик и швырнув его на стол, он схватил кочергу и, метнувшись к камину, начал яростно колотить догоравшие поленья. В изумлении Николя остановился. Отбросив кочергу, Сартин запустил обе руки в волосы, нервно взъерошил их, и решительно шагнул к застывшему у двери Николя. Вперив в него испытующий взор, начальник полиции медленно взял его за плечи и притянул к себе. Николя, не мигая, выдержал взгляд. Не отпуская Николя, Сартин развернул его, подвел к креслу и, несмотря на сопротивление, усадил его. Потом достал платок из тончайшего батиста и протянул молодому человеку:

— Возьмите, Николя, и прижмите посильнее к своей ране.

Подбежав к двери, Сартин выскочил в приемную, и Николя услышал, как он зовет привратника.

— Папаша Мари, полагаю, у вас с собой ваша фляжка… Да, именно она. Не прикидывайтесь дураком, давайте ее сюда.

Раздалось сбивчивое бормотанье. Начальник вернулся и протянул Николя плоскую стеклянную бутылочку, с которой ему уже довелось сегодня познакомиться.

— Выпейте глоточек этой отравы, она пойдет вам на пользу. Папаша Мари воображает, что мне неизвестны его маленькие слабости.

Николя почувствовал, что еще немного, и он расхохочется. С размаху опрокинув в рот содержимое фляжки, он поперхнулся, закашлялся, и кашель неумолимо перешел в безумный смех. Сартин оторопел.

— Однако вы отлично научились дерзить, господин письмоводитель, мечтающий вернуться в свою заплесневелую контору. Какое остроумие! Какой порыв! Какой слог! Мои поздравления.

Николя выразительно посмотрел на дверь.

— Прекратите, не будьте ребенком, лучше выслушайте меня. Признаюсь, сударь, я не думал, что вы окажетесь на высоте поставленной вам задачи. Расследования, действительно, крайне деликатного свойства. Вы быстро и успешно пошли вперед. Меня трудно удивить, но вам удалось это сделать. И все же неясностей еще много… Признаюсь, я пустил вас искать в потемках, и вы вряд ли сумели бы увидеть в них свет. Истинная цель ваших поисков… как бы поделикатней выразиться…

Ощутив замешательство Сартина, Николя почувствовал неловкость. Вдобавок он никак не мог избавиться от икоты, заставлявшей его все время дергаться. Его снова охватил безумный смех, такой заразительный, что он передался даже Сартину. Николя никогда не видел начальника смеющимся и тут же отметил, что когда Сартин не старается скрыть своих чувств, он кажется значительно моложе. Вспомнив, что их разделяют всего восемь или девять лет, Николя почему-то успокоился. Наконец оба вновь приняли серьезный вид. Смутившись, что дал волю своим чувствам, Сартин закашлялся.

— Я совершил ошибку, большую ошибку, когда, недооценив вас, решил использовать как простой инструмент, — продолжил Сартин уже будничным тоном. — Вы сумели доказать, чего вы стоите. Я забуду об этом недоразумении…

Прекрасно зная, что Сартин никогда ничего не забывает, Николя был уверен, что и это «недоразумение» останется в копилке его памяти. Однако признание ошибок уравновешивало положение вещей, а похвала его работе и вовсе проливала бальзам на раны.

— Полагаю, пора открыть вам все карты. Вы и без меня уже многое узнали. Так что слушайте.

Николя приготовился ко всему. Полностью овладев собой, Сартин заговорил:

— Я поручил Лардену последить за Камюзо, которому, как вам известно, поручено надзирать за игорными заведениями. Беррье, мой предшественник, заподозрил Камюзо в нечистоплотности. А мне предстояло вычистить авгиевы конюшни. Но довольно быстро я понял, что комиссар водит меня за нос и не исполняет мои приказы. Ранрей рекомендовал мне вас. Я отправил вас к Лардену, и все, что вы мне сообщали вольно или невольно, убедило меня в предательстве комиссара. Но это еще не самое худшее.