Книга Черная богиня - Михаил Зайцев

— А если в и так? Мы разве чем-то предосудительным занимаемся?

— Боюсь и твоих предков, до кучи, усадить на вышеупомянутую информационную мину. Правильно говорил Самохин — общение со мной опасно для третьих лиц.

— Расслабься, предки живут и здравствуют в славном городе Твери. Мама — учительница, преподает литературу, папа — военный в отставке, полковник...

Инна с большой охотой начала рассказывать про своих родителей. Игнату сразу стало понятно — она их любит и гордится ими. Замечательно! Ткнул, как говорится, «пальцем в небо», а точнее — в окурок, и попал, куда надо, наобум нарвался на тему, способную отвлечь Инну от насущных ужасов, а главное, от вопроса про кепочку.

«Нет уж, миссис Кривошеева! Хватит с вас опасных подробностей моей многострадальной жизни», — думал Игнат, делая вид, что ему очень интересно лирическое отступление про обожаемых предков Инессы Александровны.

— Игнат, ты меня не слушаешь!

— Обижаешь, слушаю, и внимательно. Твой папа, полковник Кривошеев, служил в Главном разведывательном управлении... Сделай мне, пожалуйста, кофе или, лучше, еще чая.

Инна, продолжая говорить, занялась мелкими кухонными хлопотами.

— Я вот что думаю: мы с тобой понятия не имеем о взаимоотношениях Николая Самохина с братом. А вдруг Николай давно планировал устранить Виталия? Они же оба владеют частным детективным агентством. Представился подходящий случай повесить смерть Виталия на тебя, Николай этим случаем взял и воспользовался...

Инна подогревала чайник, снова заваривала чай, разыскивала в кухонном буфете остатки печенья и стратегические запасы конфет и говорила, говорила, говорила. Игнат ей поддакивал, изображая внимание на лице, но думал о своем.

«Все ваши версии и предположения не верны, милая журналистка, — думал Игнат. — Вы до сих пор уверены, что засада возле моего дома — провокация Самохина. Вы фантазируете, а между тем с вашей неоценимой помощью я сумел расставить на доске все фигуры, понять логику ИГРЫ, увидеть чужие ходы и многое осмыслить. Полчаса, час спокойных размышлений — и я найду абсолютно все ответы на все вопросы, решу поставленную судьбой задачку и придумаю, как переиграть гроссмейстера Самохина!»

— ... вот что я по этому поводу думаю! Держи чай, Игнат. Угощайся остатками печенья, доедай конфеты.

— Спасибо... Инна, а как ты выходила на Зусова? В смысле, где он квартирует в Москве?

— Бес его знает, где он живет! Я, когда с Самохиным общалась...

— Ты встречалась с Николаем Васильевичем?!

— А как же! И у Самохина брала интервью, и еще много у кого. Другое дело, что все мои интервью никуда не пошли, легли мертвым грузом в стол главному редактору... Ну так вот, я, когда с Самохиным общалась, попросила свести меня с Зусовым, он обещал, и вскоре ко мне домой без звонка явился амбал в кепочке...

— Мне ужасно повезло, что я додумался к тебе обратиться! — поспешил сменить тему Игнат.

— Конечно, повезло! Я знаю, как нам быть, как действовать дальше. Отдыхай, пей чай. Все будет о'кей, Игнат!

— И как же, по-твоему, жить дальше?

— Очень просто! Доживем до завтрашнего утра. Завтра утром возвращается из командировки мой друг. Он нам поможет.

— Друг?

— Папин ученик. Так его папа называет: «ученик». Он служил под началом отца, пока папа не вышел в отставку. Мой друг — офицер ГРУ. Отличный парень, некоторым образом — моя «крыша». Алексей полностью в курсе всех моих заморочек, я попрошу, он поможет и нам выпутаться.

"А что ты хотел, прорицатель хренов?! — загрустил Игнат. — Чтоб у такой женщины и не было «друга»? Фиг тебе!"

— И во сколько завтра нарисуется твой дружок Алеша? — спросил Игнат, придирчиво рассматривая чайную ложку.

— Прилетает самолетом, кажется, в двенадцать.

— Ты же сказала утром.

— Для меня утро начинается не раньше одиннадцати. Я «сова», спать укладываюсь около трех, привыкла работать по ночам, статейки сочинять... Ой! Да ты, гляжу, загрустил! Ну, мужики, один смех с вами! Все из себя такие крутые, спасу нет! Влом одному крутому у другого попросить о помощи.

— Может быть, твой Алеша из ГРУ и крутой, но я, Инна, совсем не крут, ты во мне ошибаешься.

— Не прибедняйся! Ты мужчина — в полном смысле этого слова! Уж поверь на слово, я в состоянии отличить настоящего мужчину от недоразумения в штанах — довелось побывать замужем за рефлексирующим интеллигентом, научилась разбираться в самцах. Однако хватит трепотню разводить. Я сейчас в магазин сбегаю, харчей прикуплю. Заодно Альму выгуляю, а ты полезай в душ. После ночи в лесу и беготни, извини, но тебе надо помыться. Вернусь, поужинаем и баиньки. Сразу предупреждаю: ты спишь на кухне, на раскладушке, о жарких объятиях симпатизирующей тебе женщины и не мечтай!

— Ты мне симпатизируешь? Честно?

— Я сказала: и не мечтай, понял? Ну а насчет симпатии... Да, ты мне симпатичен. Честно... Альма! Гулять! Неси поводок, девочка, ай, хорошо, ай, молодчина, собачка...

...Еще не утих радостный лай Альмы за входной дверью в квартиру журналистки Инессы Александровны Кривошеевой, а Игнат уже держал в руках магнитофонную кассету с записью своих откровений. Двумя пальцами, ногтями, Сергач подцепил узкую полоску магнитной пленки, надорвал и вытянул из корпуса кассеты длиннющую коричневую ленту. Смял носитель опасной информации. Непослушный клубок рваной пленки положил в пепельницу поверх горки окурков, туда же, в пепельницу, сунул пустой корпус аудиокассеты. Взял давно подмеченный блокнот с подоконника. Закладкой в блокноте лежала шариковая ручка. Игнат пролистнул блокнот, вырвал чистый листок. На секунду задумался, забывшись, прикусил кончик шариковой ручки. Потом вытер обслюнявленный кончик о рукав и написал на белом листке черной пастой: «Я тебе приснился. Меня здесь не было». Подумал еще и приписал чуть ниже: "Умоляю, никому обо мне и моей истории ни слова, буду жив — позвоню!" Листок без подписи Сергач положил на середину кухонного стола, придавил его пепельницей. Быстрым, решительным шагом вышел в прихожую. Скинул с ног стоптанные тапки, путаясь в шнурках, торопливо надел ботинки, сунул руки в рукава пальто, снял с вешалки шляпу, подхватил с пола сумку со старой одеждой и, щелкнув замком, выскочил за дверь.

Игнату повезло. В очередной раз повезло. Пока он бежал до метро, ежесекундно боялся заметить в толпе прохожих Инну, услышать ее окрик за спиной или удивленный лай собаки Альмы. Но ничего этого не случилось. Ему снова удалось сбежать, опять удалось совершить крутой вираж в своей судьбе. Новый поворот сулил Игнату либо полную, окончательную победу над всеми врагами и невзгодами, либо мрак небытия, смерть, позор, муки и проклятия. И некому помочь, он сам отказался от всякой помощи, осознанно выбрал, как ему казалось, единственно верный путь решения всех проблем. Самый рискованный и самый короткий путь к победе.

10. Ночь со среды на четверг

На сей раз Игнат подготовился к ночевке в лесу солидно и обстоятельно. Купил в привокзальном магазинчике двухлитровый баллон спрайта, полкило колбасы, полбуханки хлеба, упаковал продовольственные запасы и с потяжелевшей сумкой через плечо пошел к железнодорожным пригородным кассам, взял билет до платформы Каюк.