Книга Экспоненциальный дрейф - Андреас Эшбах

Но дело в том, что это не так просто. Когда ты пишешь роман, то изо всех сил стараешься соблюдать внутреннюю согласованность в повествовании. Цель состоит в том, чтобы создать героев, которые кажутся живыми. Это впечатление разрушится, если ты заставишь их действовать иначе, чем им подобает согласно твоим предыдущим описаниям. Конечно, можно просто «писать другие слова». И тем самым заставить боязливого и осторожного героя превратиться в отважного смельчака, который полезет в подвал, населенный плотоядными кобольдами. Но читатель заметит махинации автора, потеряет интерес к книге и отложит ее в сторону.

Нередко эти мелочи имеют непредсказуемые последствия. Предположим, я, ничего особенного при этом не думая, при первом появлении персонажа пишу, что он любит цветы. Просто так, только бы что-нибудь написать. В этот момент это не имеет еще никакого дальнейшего значения. Можно было с таким же успехом написать, что он любит малиновое мороженое, игрушечную железную дорогу или запах хозяйственного мыла. Но, допустим, что через двести страниц ведется погоня и наш герой преследует злодея до цветочного магазина, который я упоминал сто страниц назад совершенно в другом контексте, никоим образом не связывая его с нашим героем. Может быть, мне пришла эта идея, потому что в тот день я купил цветы или получил их в подарок. Но случилось так, что наша — изначально без всякого особенного смысла упомянутая — любовь к цветам приобрела значение. Например, наш персонаж не захочет стрелять в злодея, потому что тот может упасть на горшки с чудесными розами и азалиями. Или — отвлечется, потому что увидит орхидею, которую ищет уже несколько лет, и злодей в этот момент скроется. Главное, что в этой ситуации его любовь к цветам должна в какой-то форме проявиться. В противном случае изначально описанная деталь становится бессмысленной, и согласованность всего повествования будет нарушена.

«Позвольте! — не без основания спросит читатель. — Он ведь, вроде, любит цветы — и все же устраивает резню посреди тюльпанов? Что-то здесь не так!»

Как быть? Либо мы устраиваем погоню таким образом, чтобы его любовь к цветам была заметна, либо возвращаемся назад и меняем изначальный сюжет. Если герой вместо цветов любит халву, то ничто не помешает ему стрелять во все закоулки цветочного магазина по своему усмотрению. Мы также можем превратить цветочный магазин в книжный или хозяйственный. Что лучше подойдет.

Но подходить должно. И это как раз то, что автор имеет в виду, когда говорит, что он ничего не может поделать с тем, что творит его персонаж.

Роман с продолжением намного усложняет эту проблему. В нем невозможно вернуться назад и что-нибудь изменить, как в обыкновенном романе, где до сдачи в печать можно сделать все, что угодно. Ведь предыдущие главы уже вышли из печати. Изменить можно только то, что еще впереди.

Чтобы сильно не затягивать поиски Бернхарда Абеля, я снабдил инопланетян своего рода телепатической способностью, «каналом». Мне показалось, что это оправданно для существ, которые в состоянии внедриться в тело и сознание чужих жизненных форм. К сожалению, это приводит к тому, что Арпа при встрече с Абелем сразу же догадывается, что тот в сложном положении, и должен прервать связь со своим сородичем.

Некоторое время я старался придумать выход. В результате чего мне пришла в голову мысль, что Юрген Ребер, врач, который лечил Бернхарда, узнает Арпу. Таким образом, остается след, к которому я могу вернуться. К счастью, эта идея пришла ко мне вовремя, и в восьмой главе мне удается ее осуществить: на шее у Арпы появляется родимое пятно.

В середине ноября 2001 года наступил небольшой перерыв в читательских конференциях, и я решил навести порядок в своем сюжете и определить основные сюжетные линии. Если я не хотел, чтобы моя история превратилась во вздорную небылицу, то должен был тщательно проработать тему заговора инопланетян, целью которого являлось уничтожение людей. При этом мне показалось, что было бы неплохо, если б перед тем, как он раскроется, Бернхард Абель столкнулся с другим, более естественным заговором. Жаль, что я понятия не имел, что бы это могло быть.

Вскоре у меня дома завязался разговор. Я уже не помню, из-за чего он возник, но речь шла о том, как все большая часть нашей повседневной жизни становится виртуальной. Мы говорили о развитии компьютерных технологий, которое, возможно, уже сейчас зашло так далеко, что следующий умный хакер не просто смастерит какой-нибудь вирус, а достигнет практически полного контроля над компьютерной системой, благодаря чему получит возможность уверить нас в реальном существовании чего-то вымышленного. Вся моя семья была в восторге от фильма «Контакт», и мы начали обсуждать вопрос, можно ли сымитировать радиосигналы инопланетян, поймать которые надеются так много людей.

— Допустим, существует заговор радиоастрономов… — начал я, и вдруг мне стало ясно, что это именно та идея для моего романа, которую я искал.

Я сразу же принялся набрасывать примерный план действий для следующих глав, — правда, еще не совсем четко представляя, как все будет развиваться. Я знал только то, что Абель до своего инсульта должен был каким-то образом являться частью заговора радиоастрономов. После тщательного изучения уже напечатанных глав я пришел к выводу, что его бывший начальник тоже может быть замешан в заговоре. Хорошо, что прежние высказывания Абеля не противоречили этой линии сюжета.

Я задумался о масштабах этого заговора. Крупные заговоры обречены на провал, поэтому я искал пути максимального ограничения круга заговорщиков. В конце концов я решил создать группу из четырех человек. Друзья, которые еще в юности поставили себе цель объединить человечество при помощи симуляции космической угрозы. Они не отступили от этой цели и всеми способами стремились к ее достижению и тогда, когда стали взрослыми. Немного фантастично, я согласен, но для этого и существует литература.

Подарки случая

Все время, пока печатался мой роман, у меня было впечатление, что фортуна постоянно улыбается мне и снабжает всевозможной информацией, идеями и подходящими событиями.

К примеру, 28 ноября 2001 года. В этот день я долго ехал из Юлиха в Мёнхенгладбах, где у меня должна была состояться очередная встреча с читателями. Я наконец-то добрался до отеля, принял душ и опустился в уютное кресло. Нажал кнопку пульта управления, телевизор включился, и… На экране два американских астронома рассказывали, что на расстоянии ста пятидесяти световых лет от Земли в созвездии Пегас возле звезды HD209458 они обнаружили планету величиной с Юпитер, и она обладает атмосферой, содержащей натрий.

Это было весьма кстати. Я все не мог придумать, как заставить Бернхарда Абеля понять, кто он, — то есть, что он инопланетянин в теле человека. Я уж чуть было не решился послать его гулять в безоблачную ночь, чтобы он под звездным полотном… и так далее… Но это, безусловно, было намного лучше. Это пошло в ход.

Конечно, можно возразить, что в последнее время то и дело открывают новые планеты. Но по-настоящему невероятное и притом поистине жуткое совпадение произошло 7 января 2002 года, когда астероид 2001-YB5 едва не столкнулся с Землей. Но, в отличие от фильмов типа «Столкновение с бездной», на эту угрозу обратили внимание не за несколько месяцев, а всего лишь за двенадцать дней до пролета астероида. Вскоре после Нового года, когда только что введенный евро все еще был главным предметом обсуждений, я зашел в Интернет и не поверил своим глазам, увидев в заголовках на Yahoo сообщение об этом событии.