Книга Тайна венской ночи - Чингиз Абдуллаев

– А Давид тоже занимался спортом?

– Насколько я знаю, нет. Среди нас только Баграмовбывший борец, как и Галимов. Он еще и самбо занимался. А вот Фаркаш – бывшийспортивный гонщик.

– Последний вопрос. Вы знали, что Фаркаш должен былвашей компании огромную сумму?

– Конечно, знали. Галимов сказал, что заставит Фаркашавыплатить все, до последнего доллара.

Из приемной вышел Фаркаш. Он был явно не в настроении. Одиниз сотрудников полиции позвал Давида. Руслан взглянул на часы.

– Кажется, они собираются держать нас до утра, –сказал он.

Дронго тоже посмотрел на часы. Четвертый час. Никто не могдаже предположить, что уже через несколько часов вернувшиеся в отель сотрудникиполиции наденут наручники на одного из собеседников Дронго, обвинив его вубийстве. До этого момента оставалось около пяти часов.

Глава 15

Дронго поднялся в свой номер; стараясь не шуметь, открылдверь, осторожно прикрыл ее и начал раздеваться. У них был номер «делюкс», ипоэтому в комнате стояли две большие двуспальные кровати. Ближе к стене спалаДжил. Как только он вошел, она открыла глаза. Один из светильников был включен.

– Как прошло твое расследование? – сонно спросилаона.

– Неважно, – признался он. – Пока ничего ненашли, кроме ножа, которым был убит Галимов. Да и тот мы не должны были найти.Но почему-то нашли, вопреки обычной логике.

– На сегодня вы все закончили? – улыбнулась Джил.

– Кажется, да. Но утром нужно будет спуститься внизпораньше, чтобы поговорить с сотрудниками полиции и прокуратуры. Они отправилинож на экспертизу. Если, конечно, успеют ее сделать к утру.

– Утром, это когда?

– Наверное, к девяти. Лучше спи, сейчас уже четыреутра.

– Жалко, – неожиданно сказала она.

– Почему жалко? – не понял он.

– До девяти не так уж много времени. А сегодняновогодняя ночь.

– Поздравляю, – пробормотал он, расстегиваярубашку.

– Мне казалось, что сеньор должен спать сегодня в моей кровати,а не в своей, – лукаво улыбнулась Джил, – но вы очень занятырасследованием очередного преступления.

Он улыбнулся в ответ.

– Это явно не тот случай, когда мое расследование можетпомешать встрече Нового года; в конце концов я могу просто не спускатьсявниз к завтраку. Все будет зависеть от моего настроения и степени моейусталости.

Конечно, ровно через пять часов он уже был внизу. Успевпобриться, принять душ и переодеться, Дронго вышел к завтраку. Постояльцев былотак много, что, кроме ресторана на втором этаже, решено было сервироватьзавтрак в баре на первом. Он увидел сидевших за столиками гостей из компанииГалимова. Отдельно завтракали уже никого не стеснявшиеся Руслан и Амалия.Вероника сидела рядом с Давидом и Фаркашем. Чуть в стороне завтракали Яцунские.У Инны было измученное лицо; очевидно, она не спала всю ночь, настолько сильнымбыло потрясение. Дронго вспомнил, что говорил о своей супруге Галимов.Очевидно, Айша и оставшаяся здесь на ночь Рахиля заказали себе завтрак в номер.

Дронго попросил принести ему черный чай и присел за столик.Завтракать ему не хотелось. Он взглянул на часы. Уже десять минут десятого.Судя по всему, экспертизу еще не успели провести. Он увидел вошедшего в холлпосла Набатова и сопровождавшего его Баграмова. Набатов оглянулся на советника.

– Оставайтесь здесь, – строго приказал он, –я сам поднимусь к ним.

Набатов пошел к кабине лифта, а Дронго направился ксоветнику-телохранителю. Увидев его, Баграмов замер, не решаясь пошевелиться,словно зачарованный появлением эксперта. Дронго подошел ближе.

– Доброе утро, господин Баграмов.

– Доброе утро, господин Дронго, – ответилБаграмов.

– Мы разве знакомы?

– В нашей системе о вас знают все, – сообщилБаграмов, – к тому же о вас много слышал наш уважаемый посол.

– Тогда понятно. Давайте присядем за столик, –предложил Дронго.

Баграмов согласно кивнул, он снял свою темную дубленку иостался в строгом черном костюме. Они присели за столик.

– Вы давно знали Галимова? – спросил Дронго.

– С тех пор как он женился на троюродной сестре дочеринашего президента, – сообщил Баграмов, – я ведь все время былприкреплен к их семье. Меня поэтому и прислали сюда, чтобы я мог координироватьдействия охраны и дипломатов.

– И даже дали дипломатический статус.

– У нас такая практика, – сообщил Баграмов, –иначе как мы сможем провозить оружие? Только в дипломатическом багаже. Каквыполнять свои функции, не опасаясь, что нас могут привлечь к уголовнойответственности? По-моему, такая практика существует у всех сотрудников службыохраны высокопоставленных лиц.

– Возможно, – согласился Дронго. – Значит, вызнаете Галимова достаточно давно?

– Верно, – согласился Баграмов.

– И с тех пор они близко дружат с семьей послаНабатова?

– Да, – ответил Баграмов, не отводя глаз, –они ведь родственники. – Он несколько раз моргнул. Этого было достаточно.Лгать, глядя в глаза, очень сложно, даже подготовленному профессионалу.

– Судя по всему, ваша подопечная относилась к немуособенно хорошо, – уточнил Дронго.

– Он ее родственник, – снова упрямо напомнилБаграмов.

– Да, конечно, я помню. Но вчера она так нервничала,когда он долго отсутствовал.

– Она волновалась. Наверное, женская интуицияподсказывала ей, что с ним может произойти несчастье, – нагло совралБаграмов, глядя в глаза своему собеседнику.

– Женская интуиция – великая вещь, – согласилсяДронго. – А ваша профессиональная интуиция что вам подсказывает? Кто могбыть заинтересован в смерти Галимова?

– Понятия не имею. Какой-нибудь преступник, пытавшийсяего ограбить, – ответил Баграмов.

– Я думаю, что вы уже знаете про то, что на его рукебыли очень дорогие часы, – напомнил Дронго, – а в кармане – крупнаясумма денег. Представляете, убийца не тронул ни денег, ни часов.

– Возможно, ему помешали.

– Или он побоялся оставить какие-то следы, –продолжал Дронго. – А может, его интересовали совсем другие суммы?

– Какие другие? – насторожился Баграмов.

– Например, четыреста тысяч долларов, – сказалДронго, увидев, как расширяются от ужаса зрачки у дипломата-телохранителя.

– Я вас не понимаю, – сказал Баграмов, отводяглаза.

– Такую сумму могли обещать за содействие в переговорахо реструктуризации долга, – продолжал давить Дронго, – суммы,предположим, в два миллиона долларов.