Книга Если женщина просит - Михаил Серегин

– Наше дело маленькое, Борисыч, – еще громче отозвался второй. – Привезти, отгрузить. Ну что… будем ждать до победного. Да приедут они, что ты волнуешься.

– И правильно, – сказал Алексей, стуча в стекло. – Открывай, чего ты там.

– Я же говорил, что приедут! – возликовал громкоголосый Коля. – А ты, Борисыч, мутил, парился не по делу.

И с этими словами Коля выпрыгнул из кабины и спросил у стоящего в метре от него Каледина:

– Кислый с тобой?

– Кислый не приехал. И Кирик тоже, – добавил Алексей, предупреждая возможный вопрос водилы.

– А что такое? – уже встревожился Коля. – Ты кто сам-то будешь?

– А сам я буду оттуда, куда тебе груз надо сдать. Приемка! – хитро подмигнул водиле Алексей.

В этот момент из кабины вышел водитель, которого именовали Борисычем. Этот второй воззрился на Алексея с максимальным подозрением, которое Каледин только мог разглядеть на его тощей физиономии с обвисшими усами при свете габаритных огней.

– Ты кто такой? – отрывисто спросил он у Алексея. – Где Кирик и Юрий Андреевич?

– У них неотложные дела. Поэтому и прислали меня, – отрывисто ответил Каледин, нутром почуяв, что с Борисычем не обойдется так просто, как с Колей.

– А-а, – каким-то странным тоном протянул водила, приближаясь к Алексею и рассматривая его чуть сбоку, а потом Борисыч вдруг сделал неуловимо быстрое движение, и из-за его спины выпорхнула монтировка, которая, без сомнения, размозжила бы Алексею череп, если бы Каледин инстинктивно не нажал на курок заведенного под куртку пистолета-автомата.

Прострекотала короткая очередь. Пули распороли калединскую куртку навылет и вошли в грудь Борисыча. Тот выронил монтировку и прохрипел ругательство, потом сложился пополам и упал на холодную землю пустыря.

Изо рта его хлынула кровь, пачкая пожелтевшую траву, тело несколько раз дернулось в конвульсиях – и замерло.

Коля разодрал рот в диком беззвучном вопле – все звуки застряли в глотке, – и уже в следующую секунду молодой водила лежал на земле, сбитый с ног и притиснутый поставленным на его грудь коленом Каледина. Он раскрывал и закрывал рот, как ополоумевшая рыбешка, вытащенная из аквариума, и в углах его рта пузырилась кровавая слюна: вероятно, при падении он прикусил себе губу или язык.

– Ну что, Коля… в темпе отвечай на вопросы, – проговорил Алексей. – Где товар?

– В… в кузове.

– Я не про тот. Чай, кофе для фирмочки покойного Юрия Андреича Кислова меня не интересуют.

Коля вытаращил глаза: вероятно, во всей фразе его впечатлило только слово «покойный». В этот момент за спиной Алексея появилась Аня.

– Да, покойный, – повторил Каледин, – как твой напарник Борисыч. И ты будешь таким же, если будешь нести чушь. Так где товар?

– В… в бензобаке. Я правду говорю, – поспешно добавил он, видя, что Алексей угрожающе поднимает руку с «каштаном». – Там он разгорожен, бензобак… в одной части бензин, в другой – наркота.

– На кого работаешь?

– Ты же сам назвал. Кислов. Этот… Кириллов с нами работал.

– А на кого работает Кислов? Ведь он же «шестерка», посредник! Говори! На Вайсберга? На Вайсберга, да?

Коля выпучил глаза от избытка льющейся из него правдивости. Наконец ему удалось справиться с слюнным наводнением, и он выдавил:

– Вайсберг? Я слышал, Кислов говорил эту фамилию. Это у него жена – Вайсберг.

– Ну да, а банкир Вайсберг, который носит погоняло Ледяной, – это ее папаша! Значит, на него?

Коля замотал головой:

– Не-е-ет, не на него. Я про Вайсберга много чего слышал, но не на него. Я знаю, что Кислов сдавал товар в какую-то татарскую контору. Он как-то раз ругался на них и материл на чем свет стоит этого… как его…

Каледин ткнул дулом в подбородок Коли и почти нежно произнес:

– И как же, Коля?

– Его звали… его звали… вспомнил! Его зовут Дамир. Дамир – точно!

Тихо стоявшая за спиной Алексея Аня вздрогнула и, шагнув вперед и сев на корточки возле распростертого водилы, произнесла:

– Как ты сказал? Дамир?

– Да, Дамир. Да, я точно помню! – вдруг залопотал Коля. – Кислый его так материл, что сложно не запомнить! Он там его и по батюшке, и по матушке. И еще какую-то Аню трахнуть во все дыры обещал. В отместку Дамиру. Говорил, что этот татарский выхвостень не посмеет скосорезить зятю Ледяного насчет этой Ани, чтобы, значит, ее отпендюрить.

Аня откинулась назад и села на мертвую октябрьскую траву. Пошевелила губами, коснулась рукой лба.

– Значит, Аню?

– Аню, – машинально повторил Коля. – Это такая телка дамировская. Я, правда, ее никогда не видел, да и Дамира этого тоже.

Аня взглянула на Алексея и тихо произнесла:

– Выходит, Кислый и Дамир были партнерами? Выходит, что Дамир в самом деле мог убить Юрку, у него были мотивы? И… и подставил меня. Так, да? Так? Но зачем он подставлял меня? Я же так мало значу…

– Ты хотела узнать что-то новое, вот и узнала, – жестко произнес Алексей. – Выходит, «дурь» предназначена Дамиру. А ты что, не знала, что у вас в клубе продают наркоту? Нет?

– Знала, но я думала, что это инициатива Кирика. Он же с Дамиром в близких… вот. А чтобы в таких масштабах – нет, не знала. И еще, – она взглянула на Алексея и часто-часто заморгала ресницами, – еще… ты понял, Алешка, каким именно товаром собирался отдавать долг Дамир? Ведь все сходится… все сходится.

– Я давно это понял, – сказал Каледин. – Точнее, заподозрил. Потому… то есть в том числе из-за этого и поехал. Ну, ничего. Теперь тебе есть чем надавить на Дамира. Если ты, конечно, захочешь.

И Алексей, встав с Кольки, произнес:

– Доставай товар!

– А ты обещаешь… ты обещаешь, что не убьешь меня? – пролепетал тот.

– Доставай! – Алексей повернулся к Ане и, положив руку на ее плечо, тихо спросил – точно так же, как тогда, восемь лет назад, на текстильщицкой дороге:

– Ты как?

– Плохо, – ответила Аня, уставив неподвижный взгляд на лихорадочно копошащегося у бензобака Колю. – Плохо. Что ты решил сделать с этим уродом?

– А что с ним делать? Что с ним еще делать, кроме как… Ему же лучше будет, если я его кончу, а не дамировские волки. Хоть мучиться не будет.

– Какая цена, – пробормотала Аня. – Какая цена! Два человека… две человеческие жизни. И то ли еще будет…

Коля, кажется, преуспел в своем копошении в бензобаке. Последний, судя по всему, был какой-то особенной конструкции, если из него него можно было вытаскивать такие объемные свертки, как тот, что извлек Коля. Сверток был весь в бензине, Коля – тоже. Он начал разворачивать его, сдавленно бормоча: