Книга Без пощады - Глен Кук

– Да. Вначале мы решили, что это твои люди. Но затем Карим убил лейтенанта Трубачика.

– Эти люди не хотели оставлять в живых свидетелей их предательства. Они скакали на встречу с Нассефом, и мы преследовали их более недели.

– Получай своего Карима, если хочешь. Прости, но мне надо идти. Много наших братьев ранены.

– Белул, – сказал Гарун, глядя со зловещей ухмылкой на Карима, – надеюсь, ты заготовил для него что-нибудь особенное?

– Ты знаешь, повелитель, что заготовил. За все муки тех многих сотен, которые умерли в Себил-эль-Селибе…

Карим метнулся к Хаакену, вырвал из его рук меч и бросился на клинок грудью, прежде чем кто-либо успел его остановить.

– Мужественный поступок для бывшего бандита, – заметил Гарун.

Поскольку ни один из выживших унтер-офицеров не пожелал принять командование, роту вновь пришлось собирать Рагнарсону. В живых после битвы остались сто двенадцать солдат гильдии, а пятьдесят три из них каким-то чудом даже не получили ни царапины.

* * *

– Мы долго будем их оплакивать, – сказал Браги Хаакену. – Среди них были великие люди.

Он и юный король стояли у длинного ряда выкопанных с помощью роялистов могил.

Гарун кивнул. Он понимал, что значит терять старых товарищей.

ГЛАВА 11ДАРЫ ПОБЕДЫ

Эль Мюрид и его отряд вышли из Сахеля у Казр Хелала. Они путешествовали под видом торговцев солью, ищущих новые источники сбыта своего товара. Война грозила полностью уничтожить этот вид торговли, и цены на соль возносились все выше и выше, по мере того как сокращался её приток в пустыню.

Именно в Казр Хелале Эль Мюрид услышал от не узнавшего его командира гарнизона, что соль можно приобрести у Мустафы эль Кадера, дяди одного из генералов Нассефа. Старший Эль Кадер распоряжался запасами соли на захваченных солеварнях Хэлин-Деймиеля.

Эль Мюрид и раньше слышал о Мустафе эль Кадере. Он получил печальную известность своими аферами по приобретению и продаже вина для религиозных ритуалов. Как можно доверить подобному человеку контроль над поставками соли?

– Перестань ныть! – рявкнул офицер, когда Эль Мюрид попытался протестовать.

– Но иметь дело с содержателями публичных домов и ворами… платить немыслимые цены…

– Тебе нужна соль или нет? Если нужна, то покупай у того, о ком тебе говорят. Если же тебе это не по нраву, убирайся домой.

Эль Мюрид повернулся лицом к Хали, игравшему роль его бухгалтера.

– Что скажешь, Мауфакк?

– Будем делать, что делать надлежит, – ответил Хали, сдерживая свои эмоции. – Нам придется поднять цены, и боюсь, что людям это не понравится. Интересно, капитан, что мог бы подумать Ученик, узнав о ваших спекуляциях.

– Его не будет мучить то, о чем он не узнает. Можешь жаловаться, если хочешь. Но ты рискуешь быть вышвырнутым в пустыню. Всем этим делом заправляет его шурин. Ученик не пойдет против своей родни, разве нет?

Таков был образ мышления в пустыне. Семья там считалась реальной ценностью, в то время как истина, справедливость и даже законы Бога были всего лишь абстракцией.

– Кто может проникнуть в сердце Ученика? – заметил Хали. – Уж во всяком случае, не бандит, вырядившийся офицером Воинства Света.

– Да ты, выходит, истинный правоверный? Убирайтесь отсюда! Я зря потратил на вас время. Такие, как вы, – не больше чем заноза в заднице. Вам это известно?

Отойдя на некоторое расстояние, чтобы капитан не мог услышать, Эль Мюрид пробормотал:

– Нассеф опять принялся за старое, Мауфакк. Если не одно, так другое. Он все больше тревожит меня.

– Что-то необходимо предпринять, повелитель.

– Конечно. Но как это могло случиться? Почему никто не жаловался?

– Может быть, кто-нибудь и жаловался, но жалобе не дали хода. Не исключено, что никто не решился на жалобы. Наши наиболее надежные люди сражаются в самых горячих точках. Нассеф, следуя твоему приказу, принял командование Непобедимыми и теперь использует свою власть, чтобы держать их подальше, там, где они не могут стать свидетелями его грязных делишек.

– Теперь слушай меня, Мауфакк. Я говорю именем Творца. Выбери сто человек с безупречной репутацией. Людей неподкупных и бесстрашных. Сними с них их белые одеяния, и пусть они вернутся к своим прежним занятиям. Я желаю, чтобы они путешествовали по Королевству Покоя. Как по Хаммад-аль-Накиру, так и по новым землям. Цель этих людей – срывать маски со зла, подобному тому, что мы повстречали сегодня. Они не должны делать различий между жалобами правоверных и неверных, детей пустыни и чужеземцев, могущественных и слабых. Все будут равны перед их судом. Я вооружу их посланиями, облекающими их абсолютной властью по тем вопросам, по которым они будут вершить суд. Я приму их сторону даже в том случае, если мне придется выступить против своей семьи. Я поддержу их, даже не соглашаясь в глубине души с их приговором. Ограблению моего народа должен быть положен конец!

– А кто станет контролировать контролеров? – пробормотал себе под нос Хали.

– Я, Мауфакк, стану самым справедливым и самым ужасным судией. И еще. Когда мы будем уходить, прихвати с собой этого варвара-капитана. Мы просветим его, очистим от грехов и отпустим, чтобы он распространял весть о том, что Эль Мюрид пребывает среди Избранных как один из них, для того чтобы с корнем вырвать все ростки угнетения.

– Как долго, повелитель, ты ещё намерен терпеть выходки Бича Божьего? – спросил Хали, возвращаясь к столь близкой его сердцу теме.

– Ровно столько, сколько будет продолжаться война. Начиная с того дня, когда мы начнем перековывать мечи на плуги, военачальники мне больше не понадобятся.

Именно в Казр Хелале Эсмат сообщил ему, что ещё один посланный в Ипопотам курьер не вернулся. Итак, пропали уже три посыльных – два обычных и один чрезвычайный, направленный после того, как исчез первый.

– Твои самые страшные предположения оправдываются, Эсмат. Мы потеряли подряд трех человек, и, таким образом, случайности исключаются. Возьми шесть воинов из числа моих телохранителей. Пошли их. Следом пошли ещё одного, чтобы проследить, что происходит с первой группой. Сделай это немедленно и прикажи им скакать как можно быстрее. Сколько дней мы ещё можем продержаться?

– Дней сорок, повелитель. Если удача поскачет в нашем седле.

Эль Мюрид хотел было выговорить Эсмату за языческую присказку, но передумал. Это означало привлечь Творца к поощрению его тайного порока.

Из Казр Хелала Эль Мюрид двинулся на северо-запад в сторону Дунно-Скуттари, где Нассеф обещал устроить грандиозный спектакль.

Ученик и его спутники частенько останавливались, чтобы полюбоваться, как им казалось, необыкновенным зрелищем. Эль Мюрид рассматривал сооружения, возведенные во времена Империи как бы в назидание потомкам. В его горящих глазах вставали картины империи будущего, и Хали приходилось напоминать Эль Мюриду, что они путешествуют инкогнито. Со времени Дишархуна он молился очень редко, и теперь словам было тесно в его душе.