Книга Эдем - Джейми Макгвайр

Надо сообщить Гранту, что скоро я уеду и буду какое-то время отсутствовать. Но что-то удерживало меня от звонка. Теперь я знала: он арх, отпавший арх, и от этого чувствовала неловкость. Я иногда обходилась с ним грубо, обижала его. Кажется, пребывать во тьме неведения — это основной сюжет всей моей жизни, но на этот раз я ощущала себя так, будто меня предали все. Не говоря уже о том, что существовавшее между нами вечное соперничество закончилось навсегда. Он выиграл. Каждый его укол в мою сторону, каждая попытка флиртовать со мной подстегивали меня, и я играла ему на руку. Осознание этого делало дальнейшие разговоры с Грантом очень непростыми. Придется признать поражение, и это станет последним моим унижением. Ну уж нет. Этого не будет. Джаред его лучший небесный друг. Вот пусть и поговорит с Грантом.

— Любимая? — позвал меня Джаред из прихожей.

Я засунула в чемодан еще что-то из одежды и застегнула молнию.

— Я здесь.

Он кашлянул.

— Знаю. Звонил Бекс. Грант позаботится о маме. Он сказал, что хочет поговорить с тобой.

— Говори с ним сам. Тебе известны подробности о нашей поездке.

— Но мне неизвестны подробности о «Титане». Грант просил, чтобы ты заехала вечером. Я отправлю с тобой Бекса, а сам пока съезжу к другу в клинику и заберу то, что просил у него, а потом буду рядом.

— Джаред…

Муж прижал меня к себе, обнял. Только сейчас я поняла, почему его кожа не казалась мне такой теплой, как обычно: видимо, я сама приобрела это свойство гибридов — слегка повышенную температуру тела. Когда родится Горошинка, от этой особенности мне бы хотелось избавиться, исходившее от Джареда тепло всегда меня так успокаивало. А теперь это ушло, и мне стало немного грустно.

Бекс влетел во входную дверь, взбежал по лестнице и остановился прямо перед нами.

Джаред встревожился:

— Что? Что-то с мамой?

— Нет. С чего ты взял?

— С того, как ты ворвался в дом и несся по лестнице.

Бекс пожал плечами:

— Я не знаю. Просто мне хотелось пробежаться. Что тут такого?

— А то, что человек, которого мы любим, может погибнуть в любой момент. Не поступай так со мной.

— Хорошо, хорошо, — ответил ошеломленный Бекс. — Извини меня.

Джаред, громко топая, спустился по лестнице и закрыл за братом дверь.

— Я ничего плохого не хотел, — пожаловался Бекс.

Положив руку ему на плечо и легонько сжав ладонь, я сказала:

— Ничего, Бекс. Думаю, он забывает, что ты еще ребенок. Ты все делаешь правильно.

Наполовину обиженная, наполовину благодарная улыбка Бекса показала, что мое сюсюканье его приободрило. Он подождал, пока я оденусь, а потом сел за руль и подвез меня на моем «бимере» до Кеннеди-Плаза.

— Ты очень похож на своего брата, — сказала я Бексу, когда он открыл для меня дверцу машины.

— Хотел бы я, чтобы и он это замечал.

— Он замечает.

— Я провожу тебя до дверей. Раз они влезают в чужие тела, никакие предосторожности не будут лишними.

Я кивнула. Хоть мне и не нравилось, что Бекс опять нянчится со мной, я была рада, что он рядом. Путь по тротуару оказался серьезным испытанием: я, как всегда, не угадала с обувью. Высокие каблуки подкашивались на покрытом трещинами асфальте, да и тело подводило — беременность, хоть подкрепленная ангельской кровью, хоть нет, сделала меня не слишком грациозной. Если бы не крепкие руки юного Бекса, я бы подвернула оба голеностопа, это как минимум.

— Ну вот. Ты сделала это. Я подожду Джареда в твоей машине.

— Неплохой план, малыш, — одобрительно кивнула я.

— Нина.

— А?

— Не пора ли перестать называть меня так? Мне через пару недель будет четырнадцать, просто неудобно, когда люди тебя слышат. Я выгляжу старше, чем ты.

— Не выглядишь.

— Выгляжу.

— Ладно, — буркнула я. — Мои извинения, мистер Райел.

— Можно Бекс.

Я прошла через стеклянную дверь, очень хмурая. И когда только Бекс успел вырасти? Меня это тревожило. Стук каблуков по кафельному полу затих, я подошла клифту. В здании было тихо, и от этого я еще больше нервничала перед встречей с Грантом.

Двери лифта открылись, и я шагнула в темный коридор. Полная тишина — ни гудения ксероксов, ни телефонных звонков, ни стука пальцев по клавиатурам, ни разговоров. Переживания по поводу предстоящей беседы с Грантом перекрыло нечто другое. Я насторожилась. Кажется, началось.

Из-под двери моего кабинета просачивалась тусклая полоска голубоватого света. Я выдохнула воздух, который удерживала в груди. Соберись, Нина. Ты сегодня победила Клер. Что бы ни было за этой дверью, ты справишься.

Я взялась за ручку и повернула ее, стараясь удержать в разумных границах приступ страха. Увидев, кто сидит за моим столом, я впала в ярость.

Откинувшись на спинку стула и положив скрещенные ноги на мой стол, в кабинете сидела Саша. Одной рукой она держала у уха трубку телефона, а пальцем другой крутила прядь волос имбирного цвета.

— О, перестань, — со смехом говорила она и слегка покачивалась взад-вперед в моем изготовленном на заказ кресле.

Я резко распахнула дверь с намерением напугать Сашу до такой степени, чтобы она упала со стула. Вместо этого наглая девица мельком взглянула на меня и, не прервавшись ни на секунду, продолжила разговор:

— Угу, а ты видела, какие туфли она носит? Я подумала, не толкнуть ли ее в лужу из сострадания, чтоб их хоть грязью прикрыло!

— Саша, — сказала я, стараясь сохранять спокойствие. — Повесь трубку, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

Саша сделала большие глаза:

— Мне надо идти, мамочка. Кому-то в первый раз за неделю понадобился ее кабинет, и именно в тот момент, когда я говорю по телефону. Ладно. Пока.

Она закончила разговор и положила трубку на рычаг.

— У тебя одной во всем здании остался проводной телефон.

— Он принадлежал моему отцу.

— И что?

Первым порывом было подбежать к ней и вытряхнуть эту костлявую задницу из кресла на пол. Тогда она, сидя на моем стуле, не станет жаловаться, что он не удовлетворяет ее стандартам.

Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и начала сначала:

— Я ничего не меняю в этом кабинете. Мне он нравится… потому что… это просто мой кабинет. А отсюда возникает вопрос: что ты тут делаешь в десять вечера?

— А что ты тут делаешь?

— Отвечай на вопрос, Саша, — гневно бросила я.

— Я работала, — резким тоном ответила Саша, взяла со стола какую-то папку и, прижимая ее к груди, пошла ко мне.