Книга Гад в сапогах [= Бермудский любовный треугольник ] - Татьяна Луганцева

– Мне трудно об этом говорить.

– Маша, ты же знаешь, что мне можно довериться, ну же! – подбодрила ее Зина.

– Зинаида Евгеньевна, я часто пробиралась сюда тайком, – еще ниже опустила голову девочка. – Я очень боюсь…

– Чего?

– Того, что вы выгоните меня за нарушение правил, а мне некуда деваться… Дело в том, что я часто здесь ночую… Потому что дома… – Маша заплакала.

Зина подошла к ней и, прижав к себе, погладила ее по волосам.

– Я понимаю, Машуля, расскажи мне всё, я не выгоню тебя, а помогу. – Сердце Зинаиды сжалось от боли.

Воспоминания нахлынули с новой силой. Вот такая же одинокая девочка пряталась в спортивном зале школы, но были люди, которые ей помогали. Маше тоже нужна была помощь, и ей стало стыдно, что она раньше не почувствовала, насколько плохи дела у этой девочки.

– Я знаю, что у тебя умерла мама…

– Да, – кивнула Маша. – Два года назад.

– Она пила?

– Да, они пили с отцом вместе…

– Обижали тебя?

– Не очень, скорее, не замечали… Нет, пока мама жива была, всё было ничего. А вот когда она умерла, совсем стало плохо…

– Как мне все это знакомо, – вздохнула Зинаида. – Отец что, не просыхал?

– Точно!

– Появилась мачеха?

– Нет, просто разные женщины сменялись одна за другой… Такие все грязные, грубые, спившиеся, – поморщилась Маша.

– Ты терпела?

– Да… я даже пыталась скрывать, что дела дома так плохи.

– Боялась, что заберут в интернат? – уточнила Зинаида.

– Ага! А вы откуда знаете? – удивилась девочка.

– Я тоже боялась и больше всего хотела закончить обычную школу, получить хорошую специальность и начать самостоятельную, новую жизнь, – сказала Зина.

Девочка смотрела на нее, широко открыв глаза.

– Точно, я мечтаю о том же самом…

Зинаида улыбнулась.

– Вот видишь, есть люди, способные тебя понять. Ты идешь к своей цели?

– Конечно! Я очень хорошо учусь, уже определилась с выбором профессии, правда, не совсем…

– Как это?

– Ну, я хочу быть или врачом, или биологом, – покраснела Маша.

– Понятно, везде пригодится твое пристрастие к биологии, – кивнула Зинаида.

– Вы точно не будете ругаться? – возликовала девочка.

– Я же сказала!

– Ой, как я рада! Зинаида Ев…

– Можно просто Зина.

– Зи… Зинаида, я так боялась, что вы рассердитесь! Вы такая добрая, я так привязалась к вам и животным…

– Оно и понятно, – усмехнулась Зина, прижимая ее к себе.

– Я живу здесь уже две недели, – наконец-то вымолвила Маша и тут же внимательно посмотрела Зине в лицо.

Зинаида постаралась не показать удивления.

– Надо же… какая ты ловкая, я и не подозревала…

– А я уходила с занятий вместе со всеми, а затем, посидев в сквере неподалеку часа три, возвращалась назад, – продолжала «радовать» Зинаиду Маша.

Щечки у нее порозовели.

От щелчка вскипевшего чайника Зина аж подпрыгнула. Вскоре ароматный, полезный зеленый чай с лимонником, которым Зина часто угощала своих учеников, был готов. Правда, предварительно они дали мясо Жульке, и та наконец-то затихла.

– Что-то Николай Федорович не накормил нашу любимицу, – заметила Зинаида, а Маша промолчала, опять замыкаясь в себе.

Они пили чай с баранками и карамельками, вкуснее которых, как им казалось, уже ничего не могло быть. Маша перестала дрожать, а Зина забыла о храпящем ветеринаре и полностью потеряла счет времени.

– Я хочу быть похожей на вас! – выдала Маша. – Вы мой кумир!

– На меня? – даже растерялась Зина.

– Вы красивая, умная, богатая, независимая, без семьи, с отвращением относитесь ко всем мужчинам! Они только этого и заслуживают! А любовь придумали сказочники! – тараторила Маша, и Зинаида немедленно подавилась чаем.

Пока она прокашливалась, ее посетили весьма нерадостные мысли. «Господи, неужели я так выгляжу в глазах детворы? Зазнавшаяся ученая тетка, заработавшая себе состояние, никогда не любившая и ненавидящая мужчин?»

– Это катастрофа, – проговорила вслух Зинаида.

– Что? – Маша развернула уже четвертую конфету.

– То, что ты можешь повторить мою ошибку.

– Какую ошибку? Вы – совершенство!

– Приятно, что я произвожу такое впечатление, но не все так хорошо… Я тоже в свое время сделала ставку на карьеру, а вот семью не создала.

– И что?

– Ничего. Это как весы, они должны быть уравновешены. Семья и карьера, перекос в одну или иную сторону чреват разочарованиями.

– У вас были разочарования?! – удивилась Маша.

– Боюсь развенчать в твоих глазах свой статус кумира, но меня постигло разочарование, что я не создала свою семью, не узнала любви, не потеряла голову, в конце концов! Да, мне не стыдно в этом признаться! Любовь, семья обязательно должны быть в жизни женщины! Я поняла это сейчас, когда, кажется, влюбилась, но уже поздно, – доверила страшную тайну Зина.

– Почему поздно?

– Потому что все надо делать вовремя! И влюбляться, и рожать детей, а главное, фантазировать и верить в чудо. Жизнь может наказать, и нельзя думать, что все мужчины – чудовища, как наши с тобой отцы. Мы уже настрадались, и настал наш черед наслаждаться жизнью! – подбодрила девочку Зинаида, искренне веря в то, что она говорила Маше. Правда, лицо воспитанницы оставалось упрямым и с долей недоверия.

– Вы ошибаетесь…

– В чем, Машенька?

– Все мужчины недостойны нас, даже самые ласковые из них, такие, как Николай Федорович, – сквозь зубы процедила Маша.

– Николай Федорович? – удивилась Зина. – А при чем здесь он?

– Спелись! – раздался резкий голос у Зины за спиной.

Она вздрогнула и обернулась. На пороге кухни стоял Николай Федорович и смотрел на них, на губах у него играла кривая усмешка. Он был неопрятен, а его внезапное появление даже немного испугало ее.

– Что значит – спелись? – спросила она, но Николай Федорович с ненавистью смотрел на Машу.

– Что ты ей наплела?

– Ничего, – прошептала девочка, бледнея и сжимаясь.

– Почему… – начала было Зинаида, но не успела больше произнести ни слова. Страшный удар оглушил ее, и в глазах мгновенно померк свет…

Все тело Зинаиды было мокрое, одежда прилипла к телу. Во рту, в ушах, в глазах тоже была вода.