Книга Из морга в дурдом и обратно - Андрей Шляхов

— Я и не думаю, — ответил Данилов. — Сам не прочь пофлиртовать, когда настроение хорошее.

— А почему оно плохое? — нахмурилась Ира. — Надеюсь, не из-за меня?

— Конечно, не из-за тебя, — заверил ее Данилов, но дальше тему развивать не стал.

Неожиданно освободившиеся часы совершенно не радовали. И еще — почему-то не хотелось сегодня ехать на работу. Не тянуло.

Внизу ординаторы распрощались — им нужно было в противоположные стороны. Данилов вдруг вспомнил, что целую вечность не был в центре. Захотелось пройтись по бульварам и вообще походить по улицам, просто так, без цели. День выдался самый подходящий: хоть и прохладный, но сухой, солнечный, редкий для поздней московской осени, которой пора уже было переходить в зиму.

Доехав с пересадкой до Трубной площади, Данилов первым делом изучил афишу Школы современной пьесы, потом зашел внутрь и купил два билета на следующую субботу. Повезло — места достались отличные, середина третьего ряда. Обошлись два билета в три тысячи рублей, но удовольствие того стоило. К тому же после спектакля так удобно можно было бы обсудить собственные проблемы и наконец поговорить по душам. Должен же кто-то сделать шаг навстречу… Пусть Елена и не выкажет огромной радости при виде билетов, но все равно не откажется пойти в театр. Данилов был уверен, что не откажется.

Выйдя из театра, Данилов пересек проезжую часть и оказался на бульваре, почти пустом и оттого еще более привлекательном. Улыбнувшись двум мальчикам садовского возраста, носившимся взад-вперед, пока их матери сидели на скамейке, Данилов подавил желание побежать с ними наперегонки и размеренным шагом пошел дальше.

— Ты не поверишь, как устала от такой жизни, — донесся до него голос одной из женщин. — Сидеть дома гораздо тяжелее, чем работать…

— Так всегда можно устроиться дворником, — сказал вслух Данилов. — Работа на воздухе, на людях и рядом с домом.

Женщины его не услышали, тем более что говорил он тихо, чуть не шепотом.

Только во время прогулок получалось подолгу не думать ни о чем. Рассеянно смотреть по сторонам и идти вперед. Если вдруг захочется загрузить мозг работой — можно считать шаги. Надоест тихий бульвар — можно свернуть на шумную улицу. Смена впечатлений — великое дело…

У станции «Китай-город» Данилов взглянул на часы и заторопился на работу. Обедать он собирался в своей пельменной. При любых обстоятельствах обед там должен был обойтись втрое дешевле, чем в центре Москвы.

Ровно через час он потянул на себя тяжелую железную дверь и кивнул охраннику Саше. Удивительно, но неизменно приветливый и дружелюбный охранник никак не отреагировал на приветствие.

— Добрый день! — Данилов решил подкрепить жест словами, но Саша продолжал смотреть прямо перед собой широко открытыми глазами.

Прежде, чем идти в раздевалку, Данилов завернул в приемную.

— Привет! Слушай, что там с охранником? — спросил он, пожимая руку санитару. — Сидит как памятник.

— Не обращай внимания, — махнул рукой Валера. — Он с утра такой. Двух слов сегодня не сказал. Но если пнуть — делает, что попросят. Влюбился, наверное, или умер кто из близких. Захочет — скажет. Ты-то как? Ночь отстоишь сегодня?

— Мы же договаривались, — Данилов пошел переодеваться.

Охранник сидел в прежней позе. Владимир попытался поставить ему диагноз, но бросил это занятие за недостаточностью данных. Потом так увлекся делом, что о странностях охранника и думать забыл. Время пролетело незаметно.

Около семи часов зазвонил мобильный. На экране высветился номер матери.

— Привет! — сказал Данилов.

— Вова, я на минуточку. Составляю планы на воскресенье и хотела бы пригласить вас на обед. Можешь заказать, что приготовить. Из моего репертуара, разумеется.

— Приду только я —Елену с Никитой, кажется, пригласили куда-то, — соврал Данилов. — Так что можешь обойтись жареной картошкой с котлетами.

Устраивать большие семейные посиделки не хотелось.

Мать заметит натянутость в отношениях и расстроится.

Переживать будет долго, намекая на то, что могла бы помочь советом, и так далее.

— Договорились. Тогда жду тебя к двум.

— Хорошо, — Данилов вытащил из аппарата для просушки готовые микропрепараты, выбрал один, поглядел на свет, хмыкнул и начал заполнять бланки.

Из-за разбитого под самый конец стеклянного пузырька с остатками фуксина пришлось дольше провозиться с уборкой, а потом еще долго тереть пальцы щеткой, стараясь отмыть их от пятен красителя. Наконец Данилов закончил. Хотел он одного — чашки крепкого кофе, пусть даже и растворимого. Заперев лабораторию, Владимир пошел в комнату отдыха и застал там Валеру.

—И в самом деле, что-то неладное с Сашкой, — озабоченно сказал Валера. — Ходит, как зомби. Может, укол ему какой организовать? Аминазин там или галоперидол?

— А он не наркуша? — спросил Данилов, наливая кипяток в чашку.

— Не замечал. Сашка больше выпить любитель. А ведь те, кто колется, — не пьют.

— Не всегда, — Данилов вспомнил одного из своих постоянных клиентов со «скорой помощи», амфетаминового наркомана Илью по кличке Дюбель, который в отсутствии «винта» не брезговал водочкой. — Может, их старшему позвонить?

— Видел бы ты их старшего! — скривился Валера. — Мужик прошел через все горячие точки и в каждой оставил по извилине. Чугунный человек! У него на все только один ответ: «Ну?» Ладно, давай выпьем на посошок…

Сегодня Валера пил лимонный «Абсолют».

— Хорошо живешь, — оценил Данилов, закусывая водку пряником.

Выбор закусок у Валеры сегодня был невелик — пряники да сушки, причем все немного черствое.

— По второй? — предложил санитар.

— Хорошего понемножку, — отказался Данилов. — Теперь кофе пить буду.

— Тогда я один выпью.

Валера опрокинул рюмку и ушел, хрустя сушкой.

Кофе на водку ложился хорошо — не только бодрил, но и согревал. Когда чашка опустела, Данилов вымыл ее и пошел на разведку.

В здании царило спокойствие, нарушаемое негромким храпом охранника. Саша спал сидя, удобно пристроив голову на сложенных на столе руках. «Вот и славно, — подумал Данилов. — Проспится — отойдет. Наверное…»

Стараясь не шуметь, он проверил, закрыты ли двери в вестибюле и в приемной и пошел в комнату отдыха, чтобы, по любимому выражению Полянского, «отдать себя в лапы Морфея».

Около часа ночи Данилов проснулся — ему показалось, что по коридору проехала каталка. Он прислушался, но никаких звуков больше не услышал. Ни звонка в дверь, ни голосов, ни шагов. «Померещилось», — решил Владимир, перевернулся на другой бок и сразу же заснул.

Примерно через час проснулся снова. Не от звуков, а из-за того, что от двери явственно тянуло холодом. Поеживаясь, вылез из-под одеяла и вышел в коридор. Там было холодно, как на улице. Создавалось впечатление, что открыта входная дверь.