Книга Эталон зла - Алексей Фомичев

Ракансор махнул рукой и извиняющимся тоном проговорил:

— Я полностью доверяю твоему мастерству, Беламай! И доверял всегда. Но Верховный магик может вернуть мне силы одним словом.

— Я не знаю заклинаний и наговоров, Ваше Богоподобие, — с достоинством произнес лекарь, — но я тоже могу дать вам силу немедленно. Однако это сделает только хуже. Вы исчерпаете свой резерв и сляжете, а болезнь все равно не уйдет. Ее надо изгонять постепенно и правильно, не надрывая себя.

Беламай склонил голову и отступил.

— Ну вот, все же обиделся! Пойми, мой добрый мастер, я не сомневаюсь в тебе и знаю, что твоими стараниями скоро стану полностью здоровым. Просто сейчас мне нужны силы для пира. А ты не хочешь помочь.

Лекарь взял со стола два пузырька, открыл их и смешал содержимое в небольшой чаше. Потом добавил туда воды и сыпанул какой-то порошок из маленького мешочка. А следом капнул несколько капель вина из высокого узкого кувшина. Поднял чашу перед собой.

— Вот то, что вы хотели, Ваше Богоподобие. Это даст вам силы просидеть до конца пира, а потом, если такова будет ваша воля, вы можете навестить своих наложниц. Но после этого вы несколько дней будете лежать в кровати, а мне придется потратить еще много золотых, чтобы поднять вас на ноги!

Император посмотрел на чашу, перевел взгляд на лекаря и медленно кивнул.

— Хорошо, Беламай. Поставь чашу на стол. А теперь прошу оставить меня. Я должен поговорить с советником наедине. И вы, — Ракансор обернулся к стоящим у стены стражникам, — идите. Ждите за дверьми!

Подождав, пока комната опустеет, Ракансор встал, сделал несколько шагов вдоль стены и вздохнул. Лицо побледнело еще больше.

— Ты видел их глаза, Согнер? — спросил он, поворачивая обратно. — Видел, как смотрели на меня мои преданные слуги?

— Да, Ваше Богоподобие!

— Мы одни, Яфей, а ты опять величаешь меня богоподобием. Опять просить тебя пять раз или обойдемся меньшим количеством?

— Да, мэор[8]император!

— Мало кто верил, что я смогу быть на Совете. И мало кто думал, что я стану говорить о том, что империя терпит поражение!

— Они были готовы принять ваше поражение. Они боятся большой войны.

— Наша старая знать перестала наслаждаться звоном стали! Она выродилась и больше не хочет проливать кровь! Они просто одряхлели! А их предки спали с оружием в руках, хотя и не носили шелка!

Император встал у стола. Посмотрел на пузырьки, мешочки и чаши, на ступку и пестик, испачканные чем-то рыжим.

— Жаль, у Беламая нет порошка, чтобы вернуть им отвагу.

— Зато кордонные дворяне готовы воевать.

— А этих надо одергивать. Их задор тоже опасен. В империи нет равновесия. Нет согласия. Я старался сказать об этом, напомнить, чем сильно государство и что может разрушить его. Но боюсь, меня мало кто понял. А что хуже, мои слова приняли либо за испуг, либо за излишнюю браваду.

Согнер подошел к императору, с поклоном взял его под руку и помог опуститься на скамейку. Император послушно сел, вытер со лба испарину и протянул руку к кувшину. Советник опередил его и наполнил самую глубокую чашу до краев. Подал Ракансору. Тот жадно выпил.

— Мои люди были среди дворян, слушали их разговоры.

— Неужели наши гости так наивны, что выбалтывали секреты прямо в зале? — усмехнулся император.

— Нет. Но ваши слова и события Совета они обсуждали.

— И чего звучало больше?

— Непонимания. Простите, мэор император.

— Не извиняйся! Этого я и боялся! Одни считают, что я слишком решителен, другие — что робок. И тем и другим я не угодил.

— Но есть и те, кто полностью на вашей стороне…

— Это те, у кого нет своего мнения или им все равно?

— Это ваши верные слуги!

— Яфей! — перебил советника Ракансор. — Мы оба знаем, что Совет разделен на три лагеря. Те, кто готов воевать, те, кто не хочет воевать, и те, кто ждет, куда подует ветер. Знаешь, я бы предпочел, чтобы на моей стороне были сторонники разных мнений, но я не хотел бы иметь среди них последних, тех, кто не способен к самостоятельным решениям. Хотя они и есть опора империи.

— Надеюсь, мэор император, меня вы не числите среди последних?

Ракансор улыбнулся.

— Как и себя! Но сейчас… скоро пир. Надо быть готовым.

Он посмотрел на приготовленное лекарем лекарство и протянул руку к чаше.

— Ваше Богоподобие, — попытался остановить его Согнер.

Император взял чашу, зачем-то понюхал и недовольно скривился.

— Иди, Яфей. У тебя много дел. Жди меня в зале. Я обязан быть сильным даже тогда, когда от болезни не повинуется тело. Император не имеет права на слабость!

Согнер отметил брезгливое выражение на лице императора и понял, что сделанное лекарем лекарство пахнет отвратительно. А император не хочет, чтобы кто-нибудь видел его с перекошенным лицом. Даже первый советник.

Согнер вышел за дверь, сам закрыл ее и, не обращая внимания на замерших поблизости преторианцев, глубоко вздохнул.

Как всегда, император появился в зале последним, когда дворяне уже сидели за столами, а слуги успели наполнить кубки золотистым вином.

При появлении Ракансора все дружно встали, подняли кубки и троекратно прокричали: «Вечная слава императору!» Орали, надрывая глотки, на пределе возможности. Как когда-то их предки на племенном сборе, выбирая вождя или одобряя его решение. Кто громче кричит, тот больше согласен с вождем. Со временем, когда племенная демократия сошла на нет, громкий крик стал выражением верноподданнических чувств. Хотя бы их внешним проявлением.

Ракансор милостиво кивнул, умело скрывая раздражение от оглушающего рева, и поднял свой кубок. Дворяне стоя осушили кубки и вновь прокричали здравицу императору.

По знаку распорядителя пира, одного из дальних родственников императора, негромко заиграли виолы и арфы. Под их звучание гости начали пир.

Согнер, сидевший за ближним от императорского столом, внимательно посмотрел на Ракансора. Тот выглядел слегка бледным, но держался хорошо, бодро. Лекарство помогло, и император должен выдержать этот долгий пир.

Когда-то, когда империя была раз в пять меньше нынешней, Большой Совет проводили в четыре дня. Но когда границы Скратиса раздвинулись до немыслимых пределов, за столь малый срок даже просто обговорить все вопросы и темы стало невозможно. И теперь Большой Имперский Совет проходил одиннадцать дней. А съезжались на него задолго до начала. С самых дальних уголков империи: из-за моря, с островов, из-за гор и степей. Каждый дворянин ехал со свитой. Это и охрана, нелишняя на дорогах, и почетный эскорт. В столице прибывшие занимали постоялые дворы, где заранее для них подготовили комнаты, либо останавливались у родственников.