Книга Предательство - Хелен Диксон

Изабелла ощущала себя словно в волшебной сказке, когда танцевала со всеми теми джентльменами, которые столь внезапно потеряли свое к ней былое отвращение. Молодая леди вежливо улыбалась и прислушивалась к их высказываниям, однако ею владело единственное настоящее чувство — она больше не отверженная. Белле даже удалось еще раз потанцевать с сэром Роландом, не заметив при этом, как тот переглядывался с Лансом. Не обратила она внимания и на ответный кивок Бингхэма, указавшего другу на открытую каменную террасу. Роланд подвел туда свою партнершу и, извинившись, оставил в одиночестве, чтобы добыть два бокала шампанского.

На тускло освещенной террасе появилась темная мужская фигура, и знакомый голос произнес:

— О, ну наконец, а то я уже начал думать, что никогда не застану вас в одиночестве.

Белла застыла от глубокого потрясения. На мгновение ее ноги точно вросли в мраморный пол, а потом она резко отвернулась от вошедшего джентльмена.

— Уходите, — отрывисто бросила молодая леди и отдернула руку.

Она направилась к дверям в зал, однако лорд Бингхэм оказался проворнее и успел ее удержать. Голос Изабеллы дрожал от гнева.

— Я сказала вам, оставьте меня.

— Прошу вас, Белла, — ответил он, выпуская ее руку. — Нам с вами есть что обсудить.

Подняв вихрь взметнувшихся юбок, она развернулась, уставившись на стоящего перед ней привлекательного, могущественного, энергичного мужчину. Он выглядел властным, равнодушным и очень самоуверенным.

— Все, что мы должны были сказать друг другу, мы уже сказали. Как вы решились подойти ко мне после того вечера?

Даже в сумрачном лунном свете ее несравненная красота приковывала к себе как магнит. Ланс не мог оторвать от нее взгляд. Он тихо промолвил:

— Может быть, вы успокоитесь и послушаете, что я собираюсь сказать?

— Что бы вы ни сказали, это не в состоянии изменить то, что вы со мной сотворили.

— Я бы хотел попытаться.

— И я полагаю, это ваших рук дело — заставили вашего друга привести меня сюда.

— В этом нет ничего неподобающего, Белла. Я просто хотел поговорить с вами несколько минут наедине. После всего того, что произошло, сегодня это представляется особенно необходимым.

— Почему сегодня?

Ланс склонил голову, размышляя, как бы лучше подойти к важной теме.

— Лично меня не волнует, что обо мне думают люди, однако, как бы вы ни были уверены в обратном, я никогда не желал появления слухов, способных вам навредить.

Изабелла отчаянно пыталась справиться с эмоциями, которые все-таки взяли над ней верх. Она с неохотой взглянула на Ланса. В тусклом уличном свете его глаза мягко сияли. Его слова, высказанные спокойно и серьезно, насторожили девушку.

— Сейчас немного поздновато для извинений. Вы, вероятно, уже успели заметить, как здесь ко мне относятся. С тем же успехом они могли бы измазать меня смолой, обвалять в перьях и привязать к позорному столбу.

В любое другое время Ланс посмеялся бы над образом, который его воображение нарисовало под влиянием ее слов, однако сейчас он не мог оскорбить ее своим смехом.

— К вам отнеслись жестоко. Вы этого не заслужили. Я сожалею, насколько это возможно, и хотел бы все исправить.

— Ха! — с издевкой воскликнула она. — И тут внезапно появляетесь вы! Как добрый волшебник, да? Все эти кавалеры. Это же вы вынудили их танцевать со мной, не так ли?

— Ими было очень легко управлять.

Белла чувствовала себя настолько оскорбленной его ответом, что на мгновение потеряла дар речи.

— Имеете ли вы хоть малейшее представление, как унизительно мне об этом узнать от вас? — нервно прошептала она.

Он беспечно пожал плечами:

— Не стоит. Все эти мужчины хотели танцевать с вами. Они вовсе не такие злобные, как великосветские дамы, и нуждались лишь в поводе, чтобы пригласить вас на танец. Я же снабдил их удовлетворительной информацией.

Видя перед собой холодного, бесстрастного мужчину, чье откровенное равнодушие не могло не задеть ее за живое, Изабелла издала нервный смешок и саркастично заметила:

— О да, вы хороший солдат не только на поле битвы, милорд. Похоже, вы демонстрируете незаурядные дарования завидного стратега и на паркете бального зала.

— В меру моих скромных возможностей, — ответил Ланс, игнорируя ее сарказм. — В данный момент общество обсуждает новый слух, будто именно я преследовал вас и обманом завлек в свою спальню, однако вы отвергли все мои нечестивые поползновения.

— И кто же пустил этот слух?

— Я. Так что теперь большая часть лондонского света уверена, что вас незаслуженно оклеветали.

— Не могу с этим спорить.

Глаза Ланса горели отраженным светом газовых уличных фонарей, пока он с неослабевающим вниманием смотрел на нее. Время тянулось невообразимо долго, все нервы Изабеллы напряглись до предела, она едва выносила воцарившуюся между ними накаленную атмосферу. Не в состоянии больше терпеть его непреклонный взгляд, она отвернулась.

— Думаю, мне следует возвратиться в зал. Бабушка, наверное, беспокоится, куда я пропала.

— Потанцуйте со мной. Не сомневаюсь, сплетники заработают языками с еще большим пылом, однако пусть себе говорят. На этот раз слухи примут совершенно иное направление.

— Предполагается, что я должна вас избегать, вы не забыли? — язвительно напомнила Белла.

Он усмехнулся:

— Они увидят, что вы слабы и не в силах противостоять моему мужскому обаянию.

Белла холодно посмотрела на него:

— Не льстите себе. А не думаете ли вы, что прежде вам следует испросить позволения моей бабушки?

— Я почему-то считаю, что ваша бабушка не будет иметь возражений и с удовольствием объединит наши с ней усилия, чтобы развеять слухи.

— Вы имеете в виду, моя репутация еще не окончательно погублена?

— Нет, если вы выйдете за меня замуж.

Белла побледнела, не веря своим ушам. Гнев ее полыхнул с новой силой.

— Замуж за вас? Мне кажется, вы не в себе. Насколько я припоминаю, вы заявили мне в выражениях, не допускающих двоякого толкования, что не желаете на мне жениться, — немного поостыв, заметила она с холодным, спокойным достоинством.

— Это было тогда. Сейчас другое дело. Я передумал, — спокойно ответил он.

Изабелла нахмурилась, окидывая его тяжелым, скептическим взглядом:

— Передумали? Все так просто? Почему? Вами движет чувство вины или жалости?

Ланс покачал головой, заранее зная, что в своей гордости она обязательно заподозрит неладное. И гордость эта будет побуждать ее противиться его предложению.

— Жалость и вина не имеют к нашему случаю никакого отношения. Вы дороги мне, и мне больно видеть, как ужасно обошлось с вами общество. Вы этого не заслужили.