Книга Поклонение - Холли Престон

— Хорошо, мама, так и сделаем. Как Максимилиан?

— Полный порядок. Мирно сопит и видит десятый сон. Ни о чем не беспокойся, — ответила мать.

Они отыскали в тумане мотель, и Кристофер направился к администратору. В холле толпилось много таких же, как они, водителей, ставших жертвой непогоды, и тем не менее они сумели получить номер на двоих с гостиной.

— Я вполне могу поспать и в гостиной, на этом диване, — предложил Кристофер, довольно уныло оглядев свое предполагаемое ложе. — Мне с избытком хватит того, что я могу принять душ и хорошенько поесть. Посиди пока у камина, согрейся, ты совсем замерзла.

— Хорошо, — тихо отозвалась Сьюзан.

Они заказали ужин — горячий суп из овощей и отбивную из молодого барашка на второе. Сьюзан сама удивилась, как же она проголодалась. Потом Кристофер заказал бутылочку бренди, добавив его в горячий кофе.

— К тебе возвращаются краски жизни, — прокомментировал он, глядя на нее. — Надеюсь, утром мы сможем сесть за руль, не боясь, что нас оштрафуют за езду в нетрезвом состоянии.

Они удобно устроились на диване и смотрели на огонь в жарко горящем камине, неторопливо попивая кофе. Сьюзан почувствовала, как ее покидают оцепенение и усталость.

— Вот и славно! — сказала она, ставя чашки на кофейный столик.

— Целиком и полностью с тобой согласен! — Кристофер положил руку на спинку дивана позади Сьюзан и повернул голову. — Если, конечно, ты имеешь в виду свои слова…

— Какие слова? — Сьюзан вопросительно взглянула на него.

— Насчет того, что ты не перенесешь, если со мной что-то случится… Как, неужели забыла? — лукаво улыбнулся Кристофер.

— Боже! — Сьюзан зарумянилась, закрыла лицо руками. — Я просто была в шоке, в этом, наверное, все дело. Так бы я не стала говорить всей этой ерунды и ставить тебя в неловкое положение…

— Почему ты решила, что ставишь меня в неловкое положение? Вовсе нет. Наоборот.

Он по-прежнему пристально смотрел на нее, и Сьюзан, смутившись, отвела глаза.

— Я ничего не могу с собой поделать, — призналась она. — Я знаю, что ты всем сердцем с Луизой, и тем не менее…

— И тем не менее? — Он легонько приподнял ее подбородок и повернул к себе.

— И тем не менее я люблю тебя. — Лицо ее исказилось, и она резко отвернулась, мучаясь от того, что вынуждена была произнести эти слова. — Знаешь, давай забудем обо всем, что мы сейчас друг другу наговорили, ладно? У нас за плечами чертовски тяжелая ночь, и нет ничего удивительного в том, что я не в меру взвинчена и горожу всякую чепуху. Утром мы вспомним все это, и нам самим станет смешно…

— Ты меня любишь, — нежно произнес он и обнял ее за плечи. — Любишь. А я и мечтать не смел, что наступит день, когда ты мне скажешь это.

Он улыбнулся счастливой улыбкой ребенка, и губы его нежно коснулись ее рта.

— Это самая чудесная, самая удивительная в мире вещь, которую ты могла сказать мне, — прошептал Кристофер.

— Но ты же… ты же любишь Луизу?.. Не понимаю…

— Между нами давным-давно ничего нет, — сказал он шепотом и попытался прижать ее к себе, но она ладонью отгородилась от него.

— Ты провел с ней выходные. Уж это-то ты не станешь отрицать? — Сьюзан посмотрела ему прямо в глаза.

— Она вышла замуж в субботу утром. Мы с ней остались друзьями, Сьюзан, и она хотела, чтобы я присутствовал при этом важном событии в ее жизни. Я рад был видеть ее счастливой. А вернуться в тот же день мне помешало другое обстоятельство: на свадебном столе стояло шампанское, вина, коктейли, и я не рискнул править машиной после такого угощения…

— Но ты… Я думала… — Сьюзан запнулась, не зная, что сказать.

— Лет сто, как между нами все кончено. Не сложилось, и все тут. Ей нравилось путешествовать, развлекаться, и я ее за это не осуждаю. Мне тоже не чужды радости жизни, но я достаточно скоро понял, что мы с Луизой — арии из разных опер. Случай свел нас вместе, и на посторонних мы произвели впечатление идеальной пары, да и родня ее принимала меня как своего. Тем не менее я был рад, когда мы поставили крест на нашей женитьбе. Собственно, она встретила кого-то, так что обвинений, будто я ее бросил, не последовало, более того, мы сумели сохранить хорошие, почти семейные отношения.

— А я думала, что это была для тебя душевная травма…

Кристофер скривил губы.

— Я страдал от того, что не понимал, чего, собственно, хочу в этой жизни. Так было до тех пор, пока я не встретил тебя. Это было как удар молнии. Ты сразила меня с первого же взгляда, и ни о чем другом я больше думать не мог.

Сьюзан смотрела на него широко раскрытыми глазами, а Кристофер, воспользовавшись паузой, поцеловал ее снова — требовательно и жарко.

— А я так ревновала тебя к Луизе, — пробормотала Сьюзан. — В жизни ничего более ужасного не испытывала.

— Думаю, это может сравниться только с моей ревностью к Майку. Он же мой друг, коллега, но когда я видел его с тобой, мне хотелось избить его так, чтобы он на милю к тебе не подходил.

На щеках у Сьюзан заиграли ямочки.

— Так в этом причина твоей брюзгливости все эти дни?

Кристофер провел рукой по ее щеке.

— Я сам от себя не ожидал подобного. Мне таких трудов стоило вытащить тебя из твоей скорлупы, и первым, кто этим воспользовался, оказался Майк, счастливчик Майк. Я вдруг в порыве какого-то дурацкого рыцарства решил, что не имею права вмешиваться в твою жизнь, и хотел отойти в сторону. Проще говоря, я решил дать тебе свободу, свободу выбора, но как же я себя за это ненавидел!

Сьюзан страстно приникла к его губам.

— Можешь больше не мучить себя, — пробормотала она, оторвавшись. — Мне не нужна свобода. Мне нужен ты.

Кристофер судорожно сглотнул.

— Я люблю тебя, Сьюзан. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Скажи, ты согласна выйти за меня замуж? — спросил он с напряжением в голосе. — Я не спешу? Просто мне кажется, что на этот раз ошибки быть не может. У меня ощущение, будто я знаю тебя всю свою жизнь, и ты — часть меня, и мы вместе — части целого, и я все это время ждал, пока ты придешь и жизнь моя наконец обретет смысл.

— Да, да, да! Я буду твоей женой. — Она снова поцеловала его, чувствуя, как сильные руки Кристофера обнимают ее. — И пожалуйста, торопи меня и впредь!..

Он подхватил ее на руки, бережно опустил на низкую широкую тахту и накрыл ее тело своим. Покрывая легкими, нежными поцелуями ее лицо, он руками изучал ее тело. Эта ласка возбудила Сьюзан настолько, что, казалось, по венам потекла раскаленная лава.

С трудом оторвавшись от Сьюзан, Кристофер медленно и бережно раздел ее. Потом, лишь на секунду, показавшуюся ей вечностью, прервав свои ласки, он разделся, небрежно бросив рубашку и брюки на пол. Его рот коснулся ее пылающей щеки, скользнул вниз, к шее. Тихо застонав, Сьюзан обвила руками его плечи и возвратила его рот к своим губам. Его руки пробежали по ее телу, миновали груди, живот и наконец коснулись треугольника густых вьющихся волос, венчающих ее сокровенное женское естество.