Книга Курица в полете - Екатерина Вильмонт

Так он и сделал. А что, он же не давал обета целомудрияпосле одной ночи. Бред сивой кобылы!

* * *

До отъезда оставалось еще два дня. Подруги в полномблаженстве сидели на террасе, наблюдали за птичьей суетой и прихлебывалистранный сладковатый чай из маленьких стеклянных чашечек, на дне которых лежалиочищенные кедровые орешки.

— Вкусно, да? — спросила Маша.

— Да! — радостно отозвалась Элла. Она сумелаЗаставить себя не думать о том, что будет в Москве.

Но одно она знала точно — в среду она выйдет на работу. Там,конечно, ее будут спрашивать, неужто это в Вене она так загорела? Врать нехотелось, а говорить правду тем более. И она решила, что скажет, будто ездила вТунис вместе с матерью.

И вдруг, впервые за эти дни, у нее зазвонил мобильник. Онавздрогнула и выхватила его из сумки.

Номер был незнакомый. Митя?

— Алло! — крикнула она так, что люди за соседнимстоликом удивленно оглянулись. — Алло!

— Элла, вы? — Она сразу узнала голос Пузайцера, иу нее заболело под ложечкой. — Элла, вы можете срочно приехать?

— Куда? — хрипло спросила она.

— Как — куда? В Останкино! Время не терпит!

— А что случилось?

— Приезжайте, надо поговорить!

— Я не могу приехать, я в Африке!

— В какой еще Африке, к чертовой матери Африку!

— Но я действительно в Африке, в Тунисе.

— Что вы там делаете, черт бы вас побрал, когда вынужны тут!

— Отдыхаю.

— О господи, только этого мне и не хватало!

Она отдыхает, а у нас тут пожар, наводнение и геморройодновременно!

— Послушайте, Пузайцер, учтите, что я в Африке и говорюпо мобильному! Нельзя ли поконкретнее?

— Понял. Когда вы вернетесь?

— В воскресенье.

— Я вас встречу!

— Зачем?

— Затем, чтобы не вылететь с работы! Наш главныйпродюсер рвет и мечет: подайте ему эту мадам! Все, пока!

— Подождите! — завопила Элла. — Подождите!

Что все это значит?

— Что вы таки будете вести эту чертову кулинарию! Пока!

— Элка, что? — дрожа от нетерпения, спросила Маша.

— Это Пузайцер. Он сказал, что я таки буду вести этупередачу!

— А что я говорила? — с торжеством воскликнулаМаша.

— Бред какой-то! Ну какая из меня ведущая?

— Прекрасная, замечательная ведущая! Элка, тыпроснешься знаменитой!

— Чтобы проснуться, сначала надо заснуть, а я теперьточно не засну ни на минутку! Я боюсь, Машка!

— Чего ты боишься, скажи на милость? Ерунда!

Во-первых, твое шоу пойдет не в прямом эфире, так чегобояться? Сделаешь что-то не так, переснимут, подумаешь, важность какая!

— А вдруг передача не понравится?

— Интересное кино, почему это она не понравится?Махотину ты понравилась, начальнику Пузайцера понравилась, а они не самыеглупые люди, надо думать. А уж пипл схавает, не сомневайся!

Только один совет я тебе дам — не уходи из агентства! Однодело — ты человек с профессией, классный юрист, и совсем другое — просто симпатичнаядамочка, которая дает по телику кулинарные советы.

— Лелька не переживет, если я появлюсь наэкране! — засмеялась Элла.

— Думаю, этого многие не переживут, Элка! Но зато… Затоты сможешь здорово утереть нос своей мамаше. Ты все-таки станешь звездой!

— Да чихать она на меня хотела, стану я звездой или нестану… Она в лучшем случае скажет: «Не о том я для тебя мечтала, я хотела,чтобы ты играла в Карнеги-холл, а ты стала просто знаменитой кухаркой!».

— Эллочка, не расстраивайся, фиг с ней! — Глаза уМашки налились слезами.

— И не собираюсь!

— А вообще-то все логично, — задумчиво проговорилаМаша, вертя в руках пустую чашечку. — Твоя поездка в Вену подвела чертупод твоей прошлой жизнью, и вот теперь начинается новая…

— Знаешь, кажется, ты права…

— Только давай, пока мы тут, не будем про это думать… Ато ты испортишь себе отдых. И цвет лица.

— Легко сказать, — засмеялась Элла.

— Попробовать :можно! Расскажи мне лучше что-нибудьпро…

— Про что?

— Про твоего мужика!

— Про какого мужика? Про Мишу?

— Зачем мне сдался твой Миша? Совсем неинтересная тема.

— А другого у меня нет!

— Ты покраснела, Элка! Давай колись! Все равно я узнаю!Что это за дела — скрывать от меня хахалей? Я что, у тебя кого-нибудь отбила?Или растрепала кому-то о чем? А?

— Чего не было, того не было.

— Ну вот! Это нечестно, Элка! Слушай, а ты, часом, неспуталась с Махотиным?

— Рехнулась, да?

— Тогда почему такие тайны?

— Сглазить боюсь, — прошептала Элла.

— Ерунда все это, говори быстро!

Элла сдалась и все рассказала.

— Слушай, как его фамилия?

— Воронцов.

— Воронцов? Он снимает всякую живность?

— Ну да.

— Понимаешь, я его, кажется, немного знаю.

— Знаешь? Откуда? У тебя с ним что-то было? —смертельно испугалась Элла;

— Да ты что! Но он был мужем одной моей клиентки. Они развелисьдва года назад. И это, Элка, тот еще подарок. Во-первых, он жуткий бабник,во-вторых, что называется, вольный стрелок. Дома почти не живет, вечно где-тотаскается. Ну и характер кошмарный…

— Это все со слов брошенной жены?

— Кто тебе сказал, что он ее бросил? Ничего подобного,это она его послала куда подальше.

Слушай, а хочешь я тебе нарою о нем чемодан информации?

— Нет, я вообще боюсь с ним связываться. Боюсь!

— Ничего себе боязнь… Прыгнула в койку с разбега, апотом испугалась. Раньше надо было бояться. Он небось в койке хорош?

— Не то слово, — прошептала Элла. — Не тослово! Но хуже всего то, что мне.., мне его почему-то жалко.

— Это как раз понятно! Таких скитальцев всегда хочетсякак-то пожалеть, пригреть, обласкать. Понимаю. Но им-то это не нужно, побольшому счету.

Они ж как наркоманы. Вроде живет-живет, наслаждаетсядомашним уютом, а в один прекрасный день может утечь хоть в замочную скважину,а ты уже расслабилась, привыкла, полюбила свое нэщечко.