Книга Плейбой - Ханна Грей

я месяцами отказывалась от помощи. Хотела все делать сама, — она замолкает. — Ну, кроме твоего папы. Ему я позволяла помогать. Но бабушкам? Пфф… отталкивала их прочь.

— Правда? — удивленно спрашиваю я.

— Да, — кивает она. — Пока однажды ночью не начался отит. Ты не могла спать, поэтому и мы тоже. А бабушка ЛаКонте? Ну, после того как поговорила с папой по телефону и услышала, как ты плачешь на заднем плане, появилась у нас на пороге. Я пыталась сказать, что со мной все в порядке, что она должна идти домой. Но вместо этого она села рядом со мной на кухне и спросила, не позволю ли я ей помочь. Она объяснила, что не только я заслуживаю перерыва, но и то, что лишаю ее драгоценного времени с тобой, — она улыбается и вздыхает. — Я легла спать и проспала шесть часов. И угадай что. Когда вышла из своей спальни… с тобой было все в порядке. А твоя бабушка? Она была самой счастливой, какую я когда-либо видела, пела тебе и качала. И тогда я поняла, что быть мамой — это тяжело. Быть родителем — это тяжело. И иногда можно позволить себе отпустить ситуацию. И именно поэтому с того дня твой отец и я решили время от времени отдыхать. Потому что отдых не делает тебя плохим родителем. Он делает тебя человеком.

— Ты присматриваешь за ней, пока меня нет на занятиях, — по моей щеке катится слеза. — Ты очень сильно помогаешь.

Конечно, я прошла половину обучения онлайн. Это одна из тех вещей, что мне нравится в Бруксе. График учебы гибкий, что очень удобно для сумасшедшего графика мамы. Но во время двух пар, которые я должна посещать в университете, опекунами Айлы становятся родители. Они никогда не уклоняются от этой задачи.

— И я люблю каждую секунду, — говорит она, и я ни на секунду не сомневаюсь в ее словах. — Если не хочешь, чтобы она ехала в Нью-Гэмпшир, потому что боишься быть вдали от нее или предпочла бы, чтобы Айла поехала, когда и ты сможешь поехать, это нормально. Но если не хочешь, чтобы она ехала, потому что думаешь, что это делает тебя плохой матерью, ну, подружка, тогда возникнут с этим проблемы. Потому что, Эдди, ты лучшая мама из всех, кого я знаю.

— Я учусь у лучших, — я улыбаюсь сквозь слезы. — Ладно, можешь брать ее. Но должна звонить мне по видеосвязи каждый день, как минимум три раза. А если она затоскует…

— Тогда мы вернемся домой пораньше. Обещаю, — она нежно обнимает меня. — Я бы никогда не заставила ее оставаться, если будет некомфортно.

Она еще несколько минут держит меня в объятьях, прежде чем отстраниться.

— Кто знает? Возможно, в свободное время ты встретишь того обаятельного красавца, который подарил Айле прелестную мягкую игрушку.

Я качаю головой, но выдавливаю из себя смешок.

— Этого не случится.

Даже произнося эти слова, я не могу не задуматься…

Почему ноет сердце?

Кэм

— Эй, лузер, — произносит Мила, швыряя в меня подушку. — Почему ты такой тихий?

Я ловлю ее и со всей силы кидаю обратно, попадая сестре в живот.

— Козел, — бормочет она в тот самый момент, когда в комнату заходит Бо, протягивая стакан воды.

— Спасибо, малыш, — говорит она с ухмылкой, когда тот садится рядом, кладя руку ей на бедро в защитном жесте.

Когда дело касается девушки, он готов убить. Вот как много она для него значит. Но и Мила поступила бы так же.

— Фу, — стону я.

— Вернемся к тебе, придурок. Почему ты такой тихий? Сегодня же Рождество. Чего ты надулся?

— Ничего, — только и бормочу я в ответ. — Просто устал, да и мне надо вставать рано утром, чтобы ехать обратно в Джорджию.

— Фигня. Нам нужно ехать во Флориду. Не будь тряпкой, — Мила сверлит меня взглядом. — Дело не в этом. Так что скажи, проблемы с командой? Тренер все еще ведет себя как конченный придурок? ее Ее глаза расширяются, и она наклоняется вперед. — Девушка, не так ли? Ты такой хмурый из-за девушки.

— Смешно, — добавляет Бо. — Пожалуйста, скажи, что это так. Скажи, что Кэм Харди, наконец, встретил свою половинку. Ту, которая будет постоянно досаждать ему.

— О, да, это просто комедия, — Мила бьет его по руке. — Единственная головная боль в наших отношениях, моя любовь, это ты и твоя вечно недовольная задница. Теперь заткнись. Мы говорим о Кэме, а не о тебе.

Сестра пристально смотрит на меня, наклонив голову.

— Ладно, братец, выкладывай подробности. Кто она? Где? И самое главное… что ты натворил?

Я открываю рот, чтобы заговорить, но, честно говоря, мне нечего сказать. Я много думал об Эддисон, и все же до сих пор знаю, что не имею права думать о ней. Даже если бы она когда-нибудь захотела дать мне шанс, было бы несправедливо, если бы я морочил ей голову, притворяясь тем, кем не являюсь. Я не тот, кто спасет мать-одиночку от необходимости самой воспитывать ребенка. И не тот, кто откажется от будущего в хоккее ради такой безрассудной вещи, как встречаться с дочерью тренера. Я знаю свое место. И оно не рядом с ней.

— Нет, все не так, — говорю я, натянув фальшивую беззаботную улыбку как раз в тот момент, когда отец заходит в гостиную. — Что скажешь, старик? Не прокатиться ли нам на «Челленджере»?

Я не пошел по его стопам в гонках, как Мила, но все равно ценю крутые мускул-кары18 так же, как и он. И «Челленджер» не исключение. В прошлый раз, когда я появлялся на гоночной трассе, он был так любезен, что позволил мне покататься на ней.

Я редко бываю дома, чтобы видеть родителей так часто, как хотелось бы. Из-за учебы и хоккея это трудно. Так что в такие моменты, когда возвращаюсь домой, даже если это всего на два дня, я стараюсь проводить с ними как можно больше времени. С сестрой и Бо. Я скучал по ублюдку, когда он взял маленький перерыв от семьи. Я рад, что он вернулся. Очень рад.

Вставая и следуя к двери, он кричит через плечо маме, которая продолжает мыть посуду на кухне:

— Скоро вернусь, дорогая. Надо заставить Кэма обмочиться.

— Мечтай, — говорю я, хлопая его по плечу. — Я уже катался с Милой. Ничего не может меня напугать.

— Это правда, — бормочет Бо себе под нос, в результате чего сестра бросает на него суровый взгляд.

— Поехали, старик, — я показываю пальцем на Бо и сестру. — Сейчас