Книга Черный дембель. Часть 4 - Андрей Анатольевич Федин

ты свою Котову не будешь видеть так же часто, как раньше.

Глава 15

— Что стряслось? — спросил я.

Кирилл уселся на кровать (в грязной одежде) — пружины под ним тоскливо заскрипели. Мой младший брат опёрся спиной о стену и устало выдохнул, будто явился в комнату после армейского марш-броска. Посмотрел на меня, усмехнулся. По комнате распространился запах грязных носков и бензина.

Я прошёл к окну — распахнул обе створки. В комнату хлынул уличный воздух, ещё не холодный, но уже по-осеннему свежий: ночью и рано утром в Новосоветске шёл дождь. Птичьи голоса стали громче. Я отметил, что в кронах деревьев уже появились жёлтые листья (пока в единичных экземплярах).

— Лариска Широва случилась, — ответил Кирилл, — вот что. Наш Артурчик теперь с ней гуляет, а не с Наташкой Тороповой. Они с Андрюхой Межуевым из-за этой рыжей Лары чуть не подрались. Потому что наш староста тоже сперва приударил за новенькой. Они там как два соловья Лариске песни по вечерам пели. И волками друг на друга смотрели.

Кирилл покачал головой. Его волосы за сентябрь стали заметно длиннее и явно соскучились по шампуню. Сейчас мой младший брат походил на хиппи — был такой же лохматый.

— Мы за их схваткой, как за выступлениями Райкина наблюдали. Вся группа за животы держалась от смеха. Кроме Котовой и Тороповой. Наташка с Прохоровым поначалу каждый день ругалась. Торопова даже на Широву с кулаками кинулась. Еле их растащили. Лариске щеку расцарапала. Мне кажется, Лара потому и выбрала Артурчика: отомстила Тороповой.

— А что случилось с Котовой? — спросил я.

Кирилл усмехнулся. Он распрямил ноги — хрустнули коленные суставы. Я заметил, что через дыры в носках у моего братца выглядывали большие пальцы с давно не стрижеными ногтями.

— Я же говорю: Широва случилась. Ты бы видел, как на неё в колхозе все наши парни пялились. Даже меня Инга к ней поначалу приревновала. Первое время никто к Ларе не совался. Привыкли, что лезть вперёд Чёрного не следовало. Затем сообразили, что тебя-то с нами нет. Вот тут и началось веселье. Но Прохоров и Межуев всех обскакали.

Кир громко зевнул, потёр глаза.

— Они же у нас артисты, — сказал он. — Такие концерты устраивали! Битлы бы обзавидовались. Развлекли нас. Только Торопова злая ходила. А по ночам рыдала в подушку. Или у Котовой на плече. Мне, если честно, даже жалко её стало. Наташка же хорошая девчонка. Хоть и недолюбливает тебя. Нехорошо Артурчик с ней поступил. Он и сам это понимает. Вон, смылся на кухню.

Кирилл кивнул в сторону кухни.

— Это он сбежал, чтобы я без него тебе всё рассказал. Сделал вид, что помчался курить. А сам дымил, как паровоз всю дорогу до общаги. Понимал, что ты не порадуешься. Теперь Котовой не до тебя стало. Натаха ведь так и не успокоилась. Постоянно с мокрыми глазами. Котова от неё не отходит. Так что не жди Ленку сегодня. Вряд ли придёт, пока Торопова снова не выплачется.

Мой младший брат печально улыбнулся, повернул голову в сторону окна. И только теперь заметил лежавшие на тумбе около его кровати книги. Он вопросительно вскинул брови, склонился в бок и взял в руки книжицу с романами «Человек-невидимка» и «Машина времени» под одной обложкой.

Посмотрел на меня.

— Это ещё откуда? — спросил Кирилл. — Серый, где ты это взял?

Он схватил в руки и второй том, где соседствовали «Остров доктора Моро» и «Война миров». Пролистнул его, словно заподозрил обман. Снова взглянул на меня — я заметил, что сжимавшие книги пальцы Кирилла побелели от напряжения, словно Кир опасался: книги вдруг исчезнут или сбегут от него.

— Подарок, — ответил я. — Тебе. От Насти Бурцевой. Помнишь такую?

Кирилл кивнул.

— Она снова приехала? — спросил он. — Когда? Надолго?

— Подарки вам передала. Тебе две книжки. А Прохорову пластинки Высоцкого.

Я указал на стол, где заметил в самоваре своё отражение.

— Вот они лежат.

— Очуметь, — выдохнул Кирилл.

Он прижал книги к груди.

Я сообщил:

— Нет, Настя не приезжала. Это я к ней в Москву на денёк смотался. Раз уж время свободное появилось.

— Врёшь! — заявил Кирилл.

Он недоверчиво прищурился.

Я пожал плечами и показал младшему брату цветную фотографию (у Кирилла при виде неё снова взлетели на лоб брови).

Прокомментировал её:

— Интересный у неё папаша. Весёлый. Полковник КГБ.

* * *

Ближе к вечеру в нашу комнату всё же явилась Котова. Она пришла задумчивая. Сверкнула в свете электрической лампы чисто вымытыми волосами. Куталась в сиреневый халат, украшенный рисунком из мелких ромашек. Лена увидела меня, радостно улыбнулась. Тут же пробежалась взглядом по моей забинтованной левой руке (лонгет я оставил в сумке под кроватью).

Сообщила:

— Серёжа, мне только что на вахту позвонила мама. Сказала, что полторы недели назад нам домой принесли телеграмму. Из Москвы. От Насти. У неё там что-то стряслось. Сама я телеграмму пока не видела…

— Я видел. Тоже получил. Сейчас покажу.

Я отложил в сторону томик с романами Герберта Уэллса (Кирилл мне дал книгу с условием, что буду с ней предельно аккуратен) и встал с кровати. Заглянул в шкаф, нашёл в кармане пиджака сложенный вчетверо бланк (уже порядком потёртый). Развернул его и протянул Котовой — та опустила взгляд на слегка плясавшие буквы телеграммы.

— Что значит: помоги? — спросила Лена. — Что там у неё произошло?

— Это значит, что Настя и её папаша пошутили, — ответил я.

Уселся на кровать; рассказал Котовой, о чём поспорили Бурцевы.

— Это что же получается? — сказала Лена. — Если бы ты не сломал руку…

Она покачала головой, нахмурилась и тут же спросила:

— Как твоя рука, кстати? Болит?

Лена подошла к моей кровати, рассматривала бинты на моей левой руке.

— До свадьбы заживёт, — сказал я.

Поведал Котовой о своём путешествии в Москву. Описал свои впечатления от поездки в «Чайке». Сообщил, что Настин отец — «очень гостеприимный и приветливый человек». Продемонстрировал Лене цветную фотографию, где я стоял рядом с сияющей от счастья Настей Бурцевой и с полковником КГБ («замечательным человеком» с «добрыми Ленинскими» глазами).

Показал Котовой книги, которые Евгений Богданович передал для моего младшего брата. И пластинки с песнями Владимира Высоцкого, что лежали сейчас на письменном столе. Сообщил: Бурцев предлагал мне выждать несколько дней в Москве, пока он раздобудет автографы авторов книг и пластинок. Сказал: я в ответ махнул рукой и заявил, что автограф Высоцкого у Артурчика уже есть.

Дольше всего я описывал Котовой свой поход в Московский академический театр сатиры. Расписал его Котовой вплоть