Книга Познай, где свет - Наталья Чернякова

себе до надувного трапа, а там, внизу ей уже оказывала помощь другая пассажирка, оказавшаяся врачом. Арина, передав ей женщину, побежала далее в салон помогать другим.

Потом, когда к брошенному ещё в девяностых аэродрому, потянулись из соседнего городка местные жители, заметив кружащийся, а потом резко снижающийся самолёт, Пересветову пронзила резкая тянущая боль внизу живота, а вскоре тоненькой струйкой по ногам побежала кровь. «Бедный мой ребёнок, — скорчилась, приседая, Арина.

Во время аварии она ни на минуту не забывала о своей беременности, казалось, осторожничала, как могла, но надо было ещё спасать людей. Когда-то Арина рассчитывала на своё здоровье и внутреннюю силу, однако её самонадеянность обходилась ей очень дорого!

И вот Пересветова видит, как одна из неотложек направляется к ней.

Арина с трудом отвечает на вопросы, которые задают ей врачи: «Да, беременна, срок…»

— Всё будет хорошо, — доносится откуда-то неясный голос старшего бортпроводника Инны Геннадьевны, — потерпи немного.

У Арины хватает сил только на то, чтобы взять её горячую ладонь ледяной рукой.

А потом она понимает, что на машине скорой помощи её везут в маленький городишко возле недействующего аэродрома, где они приземлились.

Арина то приходит в себя, то снова падает куда-то в темноту, ей кажется, в бесконечную страшную бездну.

Примечание

*В главе описан реальный случай авиакатастрофы, случившейся в 2010 году у села Ижма в Коми.

Глава 32

Беда не приходит одна. Летом, к несчастью, у Арины умерла бабушка, и Пересветова поехала на похороны, поехала одна, ибо Игорь в это время выступал на соревнованиях в Калининграде. Если бы не они, обязательно бы поддержал её, Арина не сомневалась.

Эти полгода она тяжело переживала потерю ребёнка, даже ночами не могла спать: так и слышала бесстрастные голоса врачей: «Плод был нежизнеспособен, из-за большой кровопотери медикаментозное лечение противопоказано». Самое главное, врачи настоятельно советовали в следующую беременность беречься, не подвергать себя опасности. «Иначе после выкидыша может сформироваться привычка невынашивания», — предупредила старая акушерка.

Пересветова понимала: нельзя показывать своего состояния ни на работе, ни дома.

После происшедшего ей пришлось написать кучу объяснительных: почему не поставила в известность, что беременна — это прямое нарушение. Понятно, никому из начальства не хотелось отвечать за легкомысленное поведение бортпроводника. Даже думали отстранить от полётов, но вступился экипаж героического лайнера Ту-154, и от Пересветовой отстали, даже потом наградили орденом: как-никак, её действия во время крушения самолёта были чёткими, грамотными и смелыми.

Перед Игорем тоже не хотелось лишний раз демонстрировать слабость и беззащитность: он сам очень переживал из-за потери ребёнка и подорванного здоровья своей девушки. Даже не предлагал выйти за него замуж, чтобы лишний раз не напоминать о том вечере. Всё позже. Всё позже.

Воронцов вообще относился к ней как к дорогому китайскому фарфору династии Юань, боялся дышать на неё, не то что прикасаться. Твердил одно:

— Давай подождём ещё немного, не хочу причинять вред твоему здоровью, вот совсем поправишься, тогда берегись, не убежишь от меня, — смеялся Воронцов и кружил Арину вокруг себя.

Она и не стремилась к близким отношениям — ей это было не нужно: ничего такого не хотелось, даже спала в другой комнате.

И вот снова горе — бабушкина смерть. Арина видела бабушку не так часто, как хотелось бы: в детстве ездила к ней в деревню на неделю-другую. Когда училась в университете, встречалась с ней только на больших праздниках, когда бабушка вместе с родителями приезжала в Москву. Последний год вообще не виделись, ибо бабушка много времени проводила в больницах, санаториях, на курортах — болела. Но даже те меры, которые предпринимались, чтобы сохранить её здоровье, увы, не помогли.

Приехав домой, Арина поняла: забыла ключи, потому выйдя из автобуса, позвонила маме. Та ответила, что они с отцом сейчас за городом, выбирают место захоронения. Посидев на лавочке у дома, Пересветова решила прогуляться по парку и подышать прохладным утренним воздухом. Она крутила головой во все стороны: казалось, было так же, как и шесть лет назад, когда она уезжала из своего города, и одновременно всё по-другому. Старые, сороковых годов дома, которые, как рассказывали старожилы, строили ещё пленные немцы, сносили, а на их месте вырастали торговые и культурно — развлекательные центры.

«Реновация, — усмехнулась Арина. — Хорошо хоть сохранили наш парк, однако и его, скорее всего, заберут под строительство небоскрёбов. Ещё лет пять-шесть — и конец придёт старому городу».

Пересветова не заметила, как пришла к их тенистой беседке. «Ноги сами привели, — усмехнулась она. Арина присела на лавочку, нежно провела ладонью по облупившейся кое-где краске и засмеялась, найдя красным лаком начертанные на спинке буквы: «Н + А = Любовь». — Как странно, никто из друзей не догадался, что это писала я. Да и как возможно? На этой лавочке до нас сидело несколько поколений, может, и сейчас сидят».

Вдруг какие-то знакомые звуки отвлекли её, Арина прислушалась и через некоторое время отчётливо поняла, что это. Где-то недалеко звучала старая песня:

Понимаю, что не изменить судьбу,*

Ты живёшь подобно птице перелётной —

Вот опять тебя в далёкий рейс зовут

Самолёты, самолёты, самолёты…

Мелодия слышалась всё отчётливее и громче.

Пересветова помнила, как эта песня появилась в их компании. Услышав её однажды на каком-то музыкальном канале, Арина запомнила мелодию и ходила по квартире, всё время напевая:

— Самолёты, самолёты, самолёты.

Мама, услышав, как дочь горланит на разный манер одно и то же слово, поправила:

— Ты неправильно поёшь, надо вот так. — И показала, как нужно исполнять.

— Откуда ты знаешь?

— Так под эту песню мы познакомились с твоим папой. Он пригласил меня на институтской дискотеке на танец. Можно сказать, это наша первая семейная песня. У каждой пары есть такие мелодии, которые она считает своими.

— Отлично, эта песня тоже будет моей. — И поправилась: — Нашей.

— А Никита об этом знает?

— Что сразу Никита? — обиделась Арина. Пересветова считала, никто не догадывается о её любви.

— Хорошо, хорошо, — успокоила её мама. — Не с Никитой у тебя будет эта песня.

— Нет, мамочка, с Никитой. Только с ним.

И вот она снова слышала эту песню из прошлого. Как обычно, лавиной нахлынули воспоминания: гитара, их компания и эта беседка. Арина напряжённо глядела вдаль: кто этот меломан бродит по парку с их песней? Вскоре на дорожке показалась до боли знакомая фигура в лёгком спортивном костюме.

Примечание

*«Самолёты» — музыка Б. Вишнёвкина, слова А. Лукьянова

* * *

Она не ошиблась: это был Никита. Арина почувствовала неловкость и одновременно радость, когда